Б. Раевский - Орлята Страница 8

— Вам, гражданка, о боге пора думать, а вы вон что говорите. Ступайте оба в штаб...

Жору допрашивал какой-то майор. Рядом с майором сидел полковник. Когда Жора кончил рассказывать, командир полка пообещал:

— Если слова твои подтвердятся, сегодня же будешь зачислен в разведку на все виды довольствия.

Жоре особенно понравилось выражение: «На все виды довольствия».

Спустя час у дуба был задержан немецкий шпион. На нем была форма офицера Красной Армии. В конверте оказалась схема расположения наших зенитных батарей.

В этот день пионер Георгий Антоненко был зачислен в разведгруппу Огородннкова.

В разведгруппе было пять разведчиков, все пять — морские пехотинцы. Это были отчаянные ребята, которых фашисты называли «черная смерть». Но все они довольно плохо знали местность. Вот тут на выручку им и пришел Антоненко. Он знал свою округу не хуже, чем матрос свой корабль. Лесные тропинки, овраги, болота, обходные пути, заброшенные, заросшие стежки — все здесь было исхожено им. Для разведчиков такой парень оказался ценнее штабных карт.

В свободные минуты Огородников научил Жору бросать гранаты да еще кое-каким хитростям — есть у разведчиков разные свои секреты. А из карабина мальчишка бил не хуже любого солдата.

Вскорости Огородников взял Жору на одну высотку. Выбрав подходящее место, они залегли и стали следить в бинокли за немецкой передовой. И залив был перед ними тоже как на блюдечке. Ветер разогнал туман, и они увидели буксирчик. Работяга тянул за собой три тяжелые баржи: вез в Ораниенбаум из Ленинграда боеприпасы. Залив на заре был спокойный, ясный, хоть смотрись в него. Но где-то грохнуло орудие, одно, другое, мгновенно вокруг барж завихрились водяные смерчи, заухали разрывы. Багровое пламя и черный дым — вот и все, что видели теперь разведчики. А когда ветер Унес последние клочья дыма, не было больше ни буксира, ни барж. Залив же по-прежнему казался чистым, ясным, как зеркало.

Огородников оторвался от бинокля и взглянул на Жору. Лицо парнишки было мертвенно бледным.

— Откуда они бьют, откуда они бьют? — спрашивал он. — Скажи мне, откуда они бьют?

Огородников молчал. Он и сам не знал, откуда бьют фашисты, где установлена их батарея. А Жора, не подымаясь с земли, шарил по горизонту биноклем и все повторял:

— Откуда они бьют? Откуда они бьют?

Над головами разведчиков просвистал новый снаряд, за ним — второй, третий, четвертый. Разрывов разведчики не слышали.

Жора опустил бинокль и посмотрел на Огородникова. Командир понял его молчаливый вопрос.

— Теперь бьют по Ленинграду, — объяснил он. — Потому и разрывов не слышно.

— Значит, в Ленинграде сейчас рвутся снаряды? Огородников кивнул головой.

— А мы здесь сидим и ничего не делаем! Там людей убивают, а мы... а мы...

Огородников молчал, что он мог сказать ему?

— Надо накрыть эту батарею! — Жора вскочил на ноги. — Пойдемте к полковнику! Надо ему сказать! Надо накрыть батарею!

Он был еще мальчик и не умел ждать. Ему казалось все просто: он доложит командиру полка, командир прикажет накрыть фашистскую батарею — и готово дело! Но Огородников-то знал: подавить такую батарею — тяжкий солдатский труд.

Едва они вернулись в часть, как Огородникова потребовал к себе полковник. Надо же, такое совпадение: именно его разведгруппе приказано было подорвать фашистскую батарею, ту самую, что потопила сегодня баржи и обстреляла Ленинград. Штабу стало известно: батарея расположена в районе деревни Троицкой.

Огородников сообщил приказ своим «браткам». А подобрались они один к одному — рисковые матросы.

Они задали только один вопрос:

— Когда выходим?

Огородников не спешил с ответом. Многое было еще неясно. Идти на такую операцию, не зная точно, где расположена батарея, как она охраняется, — это означало не просто погибнуть, а погибнуть глупо, бессмысленно, не выполнив боевого задания.

— Это та самая батарея? — спросил Жора.

— Та самая.

— Она бьет из района Троицкой?

— Точно...

— Я знаю все подходы к Троицкой. Пойду сегодня в ночную разведку и найду эту батарею.

Огородников попытался отговорить его:

— Риск большой. Вдруг обнаружат?..

— Не обнаружат! — сказал Жора убежденно. — У меня знакомые в Троицкой. Я лесом пойду, в обход... Через болото...

В ту же ночь Огородников проводил его до передовой, и мальчик исчез в темноте непроглядной, промозглой октябрьской ночи.

До Троицкой было около шести километров, если идти обычной дорогой. Но Жора шел лесом и только ему одному известной болотной тропкой. Это немалое искусство — отыскать дождливой октябрьской ночью узенькую тропинку на болоте. Одну-единственную. Но Жора нашел ее. Он был прирожденный разведчик и следопыт!

Вместо шести километров Жоре пришлось пройти не менее двенадцати. И почти все двенадцать — в расположении врага. Только разведчик знает, что такое преодолеть ночью двенадцать километров в районе боевых Действии.

В крохотный просвет между тучами пробился лунный свет, и Жора увидел околицу деревни. Невдалеке он заметил заброшенный сеновал. Скинув с себя мокрую одежду, разведчик зарылся в сено. Его знобило, он долго не мог заснуть от холода, но в конце концов монотонные звуки дождя, однообразный шум деревьев усыпили его.

На рассвете Жору разбудил орудийный выстрел. Он приник к щели, но ничего не мог разобрать.

Новый оглушительный залп помог разведчику. Он отчетливо увидел орудийную вспышку.

Не меньше часа прождал Жора, прежде чем батарея дала еще один залп. Снова Жора увидел вспышку... Теперь ему было почти ясно, что фрицы установили орудие в роще. Но для разведчика не существует понятия «почти ясно». Для него должно быть ясным все.

Весь день просидел Жора на сеновале, а когда наступил вечер, он покинул свой наблюдательный пост и начал пробираться к роще.

Маскируясь, он шел на вспышки орудийных выстрелов и довольно скоро оказался чуть ли не рядом с батареей...

Ранним утром Жора вернулся в часть. Он сидел перед Огородниковым мокрый, голодный, грязный, но веселый и счастливый.

Огородников поразился его памяти и наблюдательности. Он запомнил, сколько выстрелов дала батарея, сколько фрицев ее обслуживают, с какой стороны разводящий приводит смену часовых, где находится караульное помещение, где расположены блиндажи.

Доложив, он сел за дощатый стол. Перед ним поставили котелок дымящегося супа, и он заработал ложкой. Опустошив котелок, Жора попросил добавки, но, когда ее принесли, мальчик уже спал. Он уснул сидя за столом, прижавшись лбом к шершавой неструганой доске.

Огородников поднял его на руки и перенес на койку, Жора что-то пробормотал, повернулся на бок и, совсем как маленький, положил голову на ладонь. Так он проспал более двенадцати часов...

Вечером разведгруппа во главе с замполитом полка вернулась к Троицкой. Саперы расчистили от мин узенький коридор, и разведчики перешли линию фронта. Каждый нес в заплечных мешках коробки с толом, все были вооружены гранатами и ножами — этими неизменными спутниками разведчика.

Ночь с четвертого на пятое октября выдалась дождливой и темной. Огородников опасался, что Жора в темноте потеряет направление или собьется с единственной тропки на болоте, но мальчик уверенно шел вперед.

Неожиданно по небу воровато забегал луч прожектора. Разведчики приникли к земле. Обшарив бурые взлохмаченные тучи, острый луч уперся в залив, чиркнул по верхушке леса и погас.

Шаг за шагом разведчики приближались к цели, дождь не переставая барабанил по капюшонам маскхалатов. Жоре ничего подходящего по росту не нашлось. На нем, как всегда, было серое пальтишко, перепоясанное солдатским ремнем. К ремню подвешены граната и нож.

Разведчики шли медленнее, чем предполагал Огородников. Чересчур часто приходилось бросаться на пожухлую мокрую траву, ждать, когда погаснут осветительные ракеты, перестанут тарахтеть на дороге мотоциклы, пройдет фашистский патруль. Ждать, распластавшись в канаве, ждать, укрывшись за толстым стволом дерева, ждать, сидя в овраге. Ждать... Ждать... Ждать...

И они ждали. Самым нетерпеливым оказался Жора. Его приходилось все время сдерживать. Это было непросто. Разговаривать в такой обстановке на территории врага — безумие, а жестов в октябрьской темени не различишь. В опасную минуту Огородников прижимал мальчика к земле и держал руку на его плече, чтобы он не вскочил раньше времени.

Было далеко за полночь, когда разведчики достигли цели. До батареи, по словам Жоры, оставалось не более ста метров. Огородников приказал ему отползти в лесок и ждать. Но мальчишка неожиданно отказался выполнять приказ. Он хотел сам заложить взрывчатку. Огородников схватил его за ремень, с силой притянул к себе и прохрипел в ухо: