Андрей Загорцев - Водки летчикам не давать! Страница 9

А вот и актовый зал, блин, а где же дискотека? Поставленные в ряд стулья, жидкие зрительские ряды и огни рампы. Наверное нам сперва покажут какой-нибудь спектакль из жизни того самого когда-то, то ли почившего то ли родившегося общественного деятеля.

Наш взвод рассосался по всему залу с криками.

— Вован, вали сюда отсюда видно зае...сь.

— Да мне и здесь ни х…во, – орал в ответ Вован.

Курсанты речники в некотором количестве присутствовавшие в зале, стали боязливо озираться, на всякий случай выбирая пути отступления. Однако речки и кораблей поблизости не оказалось, и речники поняли, что они обречены.

Сухопарая мадам, встречавшая нас на входе попыталась успокоить толпу страждущую зрелищ.

— Товарищи зрители, потише, прошу, потише.

Наш взводник поморщился и рявкнул:

— Всем молчать, мля.

Залом мигом затих. Мадам с благодарностью посмотрела на взводника и толкнула какую-то замысловатую речугу, из которой мы поняли, что ни хрена не поняли, а поэтому посмотрим и послушаем какую-то литературно-музыкальную композицию.

На сцену вышла дородная девица в строгом костюме прокашлялась и произнесла в микрофон.

— Вольфанг Амадей Мо, – но её перебили вопросительным криком с зала.

— Вольфанг Альмагель???

— Вольфанг Амадей, – монотонно повторила девица.

— А Альма…гей!!! – обрадовался зал.

— Моцарт!!! – выкрикнула девица, – симфония номер 40 соль-минор, первая часть!!! – и повернулась к залу задом и попыталась ретироваться.

— Вот это жопа!!! – восхитился курсант Владимир Степной.

Зал зааплодировал. Наш командир взвода источал, змеиные улыбки и показывал всем кулаки. Вышли девчонки в черных юбках и белых блузках и начали что-то наигрывать.

Курсанты сперва повозмущались и потребовали сыграть "Макарену", однако зачарованные музыкой заткнулись и наградили исполнительниц бешенными овациями, криками "Браво" "Бис" и почему-то "сержант Козлов - лох".

Далее по программе шло какое-то литературное чтение. Два студентика с наружностью геев, что-то нежно щебетали друг другу, театрально взмахивали ручонками и жеманничали, поэтому были награждены парочкой осторожных хлопков, и криком "Брависсимо!!!" это крикнул Эд Ворошилов, который до этого мирно спал, но был разбужен мною и спросонья выкрикнул первое, что пришло в голову. Студентики заулыбались, помахали ручками Эдику, и скромно потупив глазки, походкой манекенщиц удалились со сцены. Ворошилов засмущался и что-то забурчал себе под нос. Театральное действо шло своим ходом, а командир нашего взвода задумал "отлить", поэтому начал проталкиваться по тесным рядам к выходу, по дороге он нечаянно сорвал парик с той самой весьма любезной дамочки, за чтобыл вознагражден неодобрительным шипением.

Наконец старлей оказался в холле и принялся настойчиво разыскивать заведение под грифом два нуля. Первое заведение, которое он нашел, оказалось сугубо женским, встретило нашего взводника, визгами и приглашением зайти и не за дорого расслабится.

Старлей в ужасе помчался искать другое заведение, потом окончательно заблудился в коридорных хитросплетениях и приуныл. Вдруг он услышал, что-то похожее на шум воды, встрепенулся повел ноздрями и ринулся в атаку. Когда он сообразил, куда бежит было уже поздно. Наш командир не успел затормозить и под бешеные аплодисменты своих подчиненных вылетел на сцену. Однако не растерялся, сделал несколько балетных па, поклонился и пробежал в другой конец за покидавшими сцену культпросветовскими актрисульками-балеринами.

— Старший лейтенант, Решеткин лучший!!! – завопили мы.

Удивленные необычным зрелищем местные пооткрывали рты.

Шоу продолжало набирать обороты, после балета местные плясуньи исполняли какой-то зажигательный народный танец. Военные потребовали стриптиз. Классная дама была на грани обморока. Курсанты речники потихоньку стали исчезать сопровождаемые дружественными пинками и криками "куда прешь гоблин???".

Речники тихонечко словно хомяки похватали свои шинельки и дали деру, связываться с кодлой здоровенных и беспринципных курсантов общевойсковиков никому не хотелось.

Мы почувствовали себя хозяевами положения и окончательно расслабились.

Концерт наконец-то закончился и мадам поправив свои очечки хорошо поставленным голоском пропищала.

— А теперь наши дорогие гости, милости просим отведать чаю!!!

— С козинаками? – спросил кто-то из наших.

Дамочка покраснела, и брякнула:

— Да нет, с нашими девочками.

— А мальчики, будут? – опять невпопад брякнул Ворошилов, за чтобыл награжден подозрительным взглядом взводника.

Мы как водится заржали, Эдик определенно сегодня был в ударе. Обгоняя друг друга курсанты понеслись в другой зал где были накрыты столы. Хорошо, что мы с собой догадались захватить горячительных напитков. На белоснежных скатертях красовались исключительно чайные сервизы, в вазочках возлегали чудеса китайской кухни, "чокопай" и печенье. Местные девчонки, очень скромно накрашенные и являвшие собой образцы целомудренности, мялись вокруг. Курсанты стали проявлять, галантность придвигать дамам стулья и предлагать присесть. Девчонки кокетничали до тех пор пока Вова Степной не гаркнул, дородной девушке, исполнявшей на концерте роль конферансье:

— Садись, быстрее, че булки мнешь!

Крупногабаритная красотка открыла рот, но получила стулом под коленки и весьма интеллигентно шлепнулась на сиденье.

— Тишина, – запищала классная мадам, – тишина!!!

Девчонки и так молчавшие, вообще превратились в безмолвные статуи, мы решившие не злить своего старшего лейтенанта благоразумно прихлопнули рты. Мадам закатила минут на десять какой-то продвинутый спич, про облагораживающее действие культуры и весьма кстати вплела и нас в свою речь. Курсанты поудивлялись своему благородству, и довольно заулыбались. Первый тост чокнулись чаем, мы как истинные джентльмены подливали бесцветной бурды в чашки девчонкам, и похапали с вазочек весь "чокопай", кое-кто взял несколько штучек про запас. В зале играла какая-то минорная музыка и тоска потихоньку просочилась в наши изнуренные благородством и культурным поведением души. Взводник наш, позевал, потом отозвал меня в коридор.

— Так остаешься старшим, когда эта бодяга закончится, дуйте в училище, по прибытию дежурному доложишь, я улетучился, дела мать их.

Я кивнул, и поплелся в зал. Девчонки читали грустные стихи о том, как трудно им ждать парней из армии и если бы те парни, которые сейчас не в армии, то дело было бы вообще швах.

Классная дама тоже исчезла непонятно как и куда. Мы немного осмелели достали из рукавов бутылки и стали прелагать девушкам выпить по пять капель.

Дамы отказывались, всплескивали ладошками.

— Ой нет, что вы, что вы.

Вовка, обхаживающий дородную девицу, все-таки приболтал её выпить пять капель коньячку с чаем. Девица весьма умело, опрокинула чашку с коньяком, и даже не закусила. Я вышел подымить, когда вернулся в зал, моя челюсть отпала и щелкнула по пряжке ремня. Обстановка разительно изменилась. Музыка с минорной резко поменялась на продвинутую, по тем временам "Технологию", и чуть не сшибла меня с ног.

Местные девчонки и наши курсанты выплясывали отнюдь не менуэты. На столах появилась куча горячительного и более менее сносная закуска в виде колбасы и домашних солений.

— Ух ты, – восхитился я и ринулся отплясывать.

Так в безудержном веселье прошло часа три. Дородная девица толкала, офигительные тосты типа "за Лося", опрокидывала спиртное в рот и почти не закусывала.

В один из таких моментов она приняла очередную порцию, занюхала головой курсанта Степного, покоящейся у неё на мощном плече и брякнула:

— Хорошие вы пацаны, только пить не умеете!!!

Тут-то нас и покоробило до глубины души.

— Мы не умеем???!!! – возмутились будущие офицеры хором.

И тут Эд Ворошилов совершил своей героически неадекватный поступок. Он в момент развития событий держал в руках пол-литровую бутылку разбавленного "Рояля".

— ААА, – закричал он и потряс бутылкой.

— Эдик, – заорали мы, – давай "горниста"!!! Эд "горниста" давай дуй!!!

Ворошилов гордо взобрался на стол, упер руку в бок. Он в этот момент был просто великолепен!!! Плавно, словно горн, поднес бутылку к губам и "дунул". Пузырь он опустошил за две минуты. Гордо икнул, ухмыляясь, оглядел офонаревших девчонок, спрыгнул со стола. "Жил" он после этого трюка минут пять или шесть.

Потом он глупо улыбнулся и выпал в осадок. Мы его тихонечко спрятали в гардеробе, повеселились еще с час. Потом повздыхали, распрощались с девчонками и ринулись в родные пенаты. Надо ли говорить, что в три часа ночи автобусы не ходят. Эдика несли по переменке. Первые километра три Ворошилов вел себя согласно уставу, не издавал ни звука. Потом свежий весенний ветерок сотворил свое подлое дело. Эдик минуты на две очнулся, повертел башкой по сторонам и крикнул.