Анатолий Белинский - Дорогами войны. 1941-1945 Страница 9

– Не беспокойтесь, товарищ младший лейтенант, – успокоили они меня, – машины не подведут, мы все проверили и перепроверили. И машины нестарые. Будьте спокойны, пройдем колесо в колесо.

Я все же сам проверил наличие тросов на случай неожиданностей и приказал вызвать еще одну машину технического обеспечения.

Закончилось прохождение мимо трибун стрелковых полков и легких танков, приготовилась к вступлению на площадь артиллерия. Я занял заранее выбранное место и непрерывно напоминал проезжающим расчетам, чтобы во весь дух мчались назад. Моя мотопехота меня не подвела. Вернувшись к машинам, я увидел их уже заполненными.

Никаких указаний о моем месте в колонне мотопехоты я не получал и, подумав, решил ехать не в кабине, а в кузове, на первой скамье правофлангового грузовика, чтобы иметь хороший обзор движения колонны, а заодно получше разглядеть членов правительства. Стоит ли говорить о том, что мне хотелось быть на виду, я видел, что прохождение частей мимо трибуны снимается фоторепортерами и кинооператорами. «Кто знает, может, меня увидят родители», – подумал я.

Последние секунды ожидания. Я поднялся с места, махнул рукой – дал условный знак для начала движения, сел на место, и колонна выехала из прилегающей улицы на площадь.

Машины шли по четыре в ряд на малой скорости. Прохождение по площади мотопехоты, которая только начала вводиться в армии в предвоенные годы, было зрелищем весьма впечатляющим.

Колонна приближалась к трибуне, на которой находились руководители партии и правительства, среди которых я узнал М.И. Калинина и К.Е. Ворошилова. Рядом с трибуной, на специально отведенном месте, стояли дипломаты и военные атташе. Я обратил внимание на японского военного атташе, который удивленно впился глазами в нашу колонну.

Операторы кинохроники стрекотали своими камерами, фоторепортеры щелкали аппаратами, а мы шепотом, стараясь не шевелить губами, застыв как изваяния, обменивались впечатлениями об этом событии. Солдат распирала радость, что они теперь запечатлены навечно, что их УВИДИТ вся страна, а может быть, и родные.

Колонна прошла по площади ровно и свернула на прилегающую улицу. Младшие командиры отдали распоряжения о дальнейшем следовании солдат в подразделения, вместе со мной спрыгнули на землю и решили пройтись немного пешком среди гражданских людей, взглянуть на изготовившиеся к прохождению мимо трибун праздничные колонны демонстрантов. У каждого из нас была, конечно, мыслишка показаться людям в новом парадном обмундировании. Подтянутые, щеголеватые, мы шли едва не строевым шагом. Наше настроение было сверхпарадное.

В это время раздался могучий рокот приближающихся самолетов – прохождением авиации завершался военный парад. Все устремили свои взоры на небо и с удивлением увидели, как на город надвигается целая армада самолетов. Они надвигались эскадрильями без значительных промежутков, шли иногда в два-три яруса. Трудно передать волнение, охватившее меня и каждого человека на улице в этот момент. Враг стоял в нескольких десятках километров от столицы, захватил огромную территорию нашей страны, и вдруг все увидели силу нашего воздушного флота. Увидели и не могли понять, как же может немецкая армия идти столь беспрепятственно вглубь нашей страны. Мне казалось, что если бы такое количество самолетов, которое летит над городом, обрушило на головы врага даже по одной бомбе, то земля должна была бы встать стеной и поглотить все живое. Действительно, наши силы неисчислимы. А самолеты все шли и шли, как набегают на берег морские волны.

Никто тогда не знал, что, для того чтобы показать народу и дипломатическому корпусу воздушную мощь нашей армии, подкрепить каждодневные утверждения о неисчислимости наших ресурсов, пришлось пойти на хитрость. Были собраны способные подниматься в воздух самолеты всех старых конструкций из Приволжского, Уральского, Сибирского, Среднеазиатского военных округов. Эта мобилизация всей военной техники позволила тогда набрать всего несколько сот самолетов. Авиационным штабам пришлось основательно поработать, чтобы спланировать прохождение самолетов разных марок, с разными скоростями. Все это стало известно только через двадцать пять лет после войны из рассказа маршала авиации Вершинина, опубликованного в газете «Неделя». В его статье ничего не сообщается, что при воздушном параде над городом была устроена карусель, как в случае с мотопехотой на площади. Но я до сих пор не исключаю такой возможности, потому что воздушный парад продолжался, по нашим понятиям, довольно долго. Мы уже гуляли по улицам, а над городом самолеты шли и шли волнами: истребители, легкие бомбардировщики, средние, тяжелые в два, три яруса. Обсуждая с товарищами этот заключительный аккорд военного парада, мы укрепились в мысли, что война действительно только еще начинается.

Старинный русский город Тихвин к исходу грозного 1941 года оказался важным перекрестком войны. Здесь развертывалось сражение, значение которого далеко выходило за рамки данного района. Как писал маршал С.М. Штеменко, оно сыграло заметную роль в жизни и борьбе осажденного Ленинграда, оказало влияние на состав и группировку сил противника в решающей битве за Москву.

В тот момент мы, молодые командиры, над стратегическими ситуациями не задумывались, но интуитивно чувствовали, что свежую сибирскую дивизию двинули на важный участок советско-германского фронта. Так оно и оказалось.

Гитлеровское командование, возобновив в сентябре 1941 года наступление на всех трех стратегических направлениях для захвата Кавказа, Москвы и Ленинграда, планировало сначала сломить оборону Ленинграда, высвободить здесь свои войска, чтобы затем ударить всеми силами на Москву, обойдя ее с северо-востока. Потерпев провал в своих попытках сломить сопротивление защитников Ленинграда прямым ударом, вражеское командование стало принимать энергичные меры для выполнения своего намерения путем создания мощного кольца добиться глубокой и полной блокады Ленинграда.

Поскольку в руках защитников города Ленинграда оставалась южная часть Ладожского озера и по нему налаживалась связь со страной, немецкое командование разработало новый план наступления к реке Свирь, на соединение с финской армией. По этому плану главное направление нового удара через Будогощь и Тихвин стало с октября 1941 года предметом внимания немецкого командования.

Советское командование прилагало огромные усилия для деблокирования Ленинграда и удержания южной части Ладожского озера, но эти попытки не увенчались успехом. Наши войска были обескровлены, и 8 ноября 1941 года немецкие войска захватили Тихвин, перерезав последнюю дорогу, по которой к Ладожскому озеру подвозились грузы для осажденного Ленинграда. Требовались решительные действия по ликвидации противника в районе Тихвина и Волхова, чтобы перебрасывать грузы для осажденного Ленинграда до Ладожского озера и затем далее в Ленинград.

Вот почему, хотя положение под Москвой было тяжелым, в ноябре-декабре 1941 года на Тихвинское направление было дополнительно направлено из стратегических резервов и с других участков фронта девять стрелковых и одна танковая дивизия, стрелковый полк, танковая бригада, специальные части и подразделения.

9 ноября 1941 года командующим 4-й армией был назначен опытный военачальник генерал армии К.А. Мерецков, а 17 декабря был образован Волховский фронт.

Наша 65-я стрелковая дивизия влилась в состав оперативной группы 4-й армии. 127-й легкоартиллерийский полк, в котором я был командиром огневого взвода, после выгрузки начал продвижение в сторону Тихвина только на рассвете, когда возвратилась полковая разведка. Колонна вскоре втянулась в лес, где дорога пошла по выемке, подобно узкому коридору, рассекавшему невысокую возвышенность, покрытую могучими соснами и елями с тяжелыми замысловатыми шапками снега на ветвях.

Мы шли за орудиями, которые легко катили шестерки попарно запряженных лошадей, делились между собой первыми впечатлениями о невиданной красоте северного леса зимой.

Наши восторги прервал, неожиданно вынырнув с правой стороны леса, легкий немецкий самолет-разведчик. Он на небольшой высоте пересек дорогу и заложил глубокий вираж, увидев колонну.

– Воздух! Воздух! – одновременно разнеслось по всей колонне. – В укрытие!

Ездовые ударили лошадей и рванулись на рысях вперед, стремясь рассредоточиться и найти место, где можно было бы выбраться из узкого дефиле, чтобы укрыться в лесу. Рассыпались по сторонам и боевые расчеты, однако некоторые еще не спешили, понимая, что летчик только еще рассматривает движущиеся к линии фронта наши войска. Я внимательно наблюдал за самолетом, удивленный, что встреча с немецкой авиацией произошла так быстро.

Сделав два круга над хвостом колонны, самолет перевалился на другое крыло и стал делать виражи над головой колонны. Было нетрудно догадаться, что летчик считает орудия и собирает обстоятельные данные. Затем самолет полетел в сторону станции взглянуть, что делается там, сделал над ней несколько кругов, вышел на ось дороги, направляясь опять в нашу сторону.