Исай Давыдов - Подвиг начинался в апреле Страница 9

ТАМАРА ИЗ ТАГИЛА

С той же Кутузовской слободы, откуда начинался боевой путь многих уральских комсомолок, начался и боевой путь тагильчанки Тамары Кузьминой. Тамара пошла добровольцем с Высокогорского механического завода, вместе со своими подругами Ниной Климовой и Верой Повенских.

Тамару обучали на пулеметных точках, охранявших один из московских заводов. К концу лета 1942 года она стала хорошим наводчиком, быстрым и ловким.

В ночь на 2 сентября Тамаре приказали:

— Собраться за двадцать минут.

В три часа ночи она была на командном пункте роты и встретила там еще трех девушек, которым пришлось собраться так же срочно.

— Идите в столовую! — сказали девчатам. — Поешьте перед дорогой.

Когда вышли из столовой, их ждал грузовик. И вещмешки были в кузове.

Привезли комсомолок к штабу полка. Возле него стояло несколько машин. В кузовах — треноги зенитных пулеметов. На улице — немало солдат. И среди них — тоже девушки.

Тут же разделили прибывших на два взвода.

Вышел командир полка Басин, спросил:

— Ну, орлы, знаете, куда едете?

Тамара Кузьмина звонко ответила:

— Наконец-то на фронт!

— Не совсем, — сказал подполковник. — Но близко. В Волоколамск. Больно там немцы разбушевались. Надо успокоить!

Выехали в темноте. На рассвете остановились в Истре. Город горел после недавней бомбежки. Собственно, горели развалины. Все улицы, по которым проходила машина, были разбиты, ни одного целого дома. Тамара впервые увидела такое. Впервые поняла, как жестока и безжалостна война.

Утром были на станции Волоколамск, тоже разрушенной, как и весь город. И тут узнали подробности вчерашнего массированного налета. Фашисты разбомбили санитарный состав. Много раненых погибло на путях. Был также разбит волоколамский госпиталь. Правда, раненых из него накануне эвакуировали. Но медики оставались и почти все погибли.

В Волоколамске усиливали огневые средства защиты. Вслед за пулеметчиками пришла в город и зенитная артиллерия.

Пулеметчики остановились возле высокого здания паровозного депо и только сгрузились, как завыли сирены и послышалась команда:

— Пулеметы — к бою!

Но на этот раз стрелять не пришлось. Немцы прошли на большой высоте, недосягаемой для пулеметов. Немцы рвались к Москве.

Не успели они скрыться с глаз, как шарахнула бомба за зданием депо. Видно, вчерашняя. Замедленного действия.

Слева направо: Галя Ефимова (1945 г.), Римма Ортюгина (1942 г.), Дуся Елистархова (1943 г.).

Слева направо: Тоня Попова (1942 г.), Фая Ерохина (1943 г.), Тамара Плотникова (1944 г.).

Тамара только успела упасть за деревянное крыльцо конторы, как над головой просвистел и вонзился в стену осколок. Крошечные щепки брызнули в лицо девушки. Она даже и испугаться не успела. Лишь спустя секунды поняла, что была на волосок от смерти.

Потом она часто бывала на волосок от смерти.

Жить зенитчикам было негде. Они поставили свои пулеметы на крыше депо и здесь же, на крыше, соорудили легкий навес от дождя. Под этим навесом и спали, на соломенных матрасах. Утром все покрывалось инеем: матрасы, шинели, солдатские ботинки. Сентябрь под Москвой — не летний месяц…

За две недели, в перерывах между налетами, пожилые бойцы пулеметного взвода забили окна в пустующем здании бывшей конторы, соорудили дверь. В этом обгорелом здании и поселились зенитчики. Ничего лучшего вокруг не нашлось.

Налетали немцы на Волоколамск часто. Но в первой половине сентября массированных налетов не было. Семь-десять самолетов вынырнут из облаков, торопливо сбросят бомбы — метили в основном в станцию и эшелоны. Во время одного из этих налетов, 9 сентября, расчет, в котором была Тамара Кузьмина, попал в пикирующий бомбардировщик, Пока фашистский летчик пытался сбить пламя, его добили артиллеристы. Так и рухнул фашист недалеко от станции.

22 сентября снова произошел массированный налет на Волоколамск. Уже позднее стало известно, что в тот день на город шли 35 «юнкерсов».

Они выскочили из-за леса с выключенными моторами, шли низко, нагло, уверенные в своей силе. Их было много. Видно, фашистские летчики надеялись полностью подавить зенитную защиту небольшой станции.

Зенитчики в тот день выстояли. Но Тамариному расчету не повезло. Одна из бомб угодила в край депо, пробила крышу и взорвалась внизу. Стали трещать и рушиться перекрытия. Тамара Кузьмина упала с большой высоты, и что-то тяжелое обрушилось на нее.

До сих пор Тамара Васильевна не понимает, каким чудом она тогда осталась жива. Она даже помнит, что довольно быстро поднялась из-под обломков и машинально стала собирать рассыпанные вокруг патроны. И тут услыхала крик командира отделения:

— Беги, Томка! Сейчас все обвалится!

Очнулась она уже в госпитале, в лесу возле Волоколамска, во время следующего налета. Она увидела, как со звоном разлетаются стекла, услышала свист пуль в палате. Это фашистские самолеты били из пулеметов.

Все происходило днем. Фашисты видели, куда стреляли. Но чему удивляться? Они всегда били по госпиталям, специально охотились за санитарными эшелонами на Волоколамской станции.

У Тамары еще хватило сил перевалиться через край койки и уползти под стену возле окна.

— У тебя, Томка, быстрая реакция, — не раз говорила ей еще в Тагиле, на соревнованиях, тренер высокогорских спортсменок Нина Волженина. — Когда-нибудь это тебя спасет.

Это спасло Тамару Кузьмину в Волоколамске.

Когда налет прекратился и девушку подняли, она увидела, что вся ее койка изрешечена пулями. Очнись Тамара на несколько минут позже — все было бы для нее кончено.

В тот день много раненых погибло в лесном Волоколамском госпитале. А уцелевших немедленно переправили в Москву, в госпиталь возле Бауманского сада. Тамара пролежала здесь месяц. У нее была тяжелая контузия.

В Бауманском саду был расположен аэростатный пост. Каждый вечер мимо окон Тамариной палаты поднимался в небо аэростат. Каждое утро, на рассвете, его спускали на площадку посреди сада.

Тамара видела этот аэростат, но не знала, что аэростатным постом в Бауманском саду командует ее лучшая тагильская подруга Нина Волженина, которую она тщетно пыталась разыскать. Тамара разыскивала Нину через подруг дальними путями. И в конце концов до Нины Волжениной дошло известие о том, что Тамара находится в госпитале по соседству.

В тот же день Нина пробилась к Тамаре в палату. Подруги встретились впервые с тех пор, как расстались в Чернышевских казармах. И поплакать, и наговориться толком не успели. Нине нужно было обратно на пост.

Лишь в короткие последующие встречи девушки рассказали друг другу все, что накопилось на душе за месяцы разлуки.

Когда Тамара поправилась, вернулась в свою часть, в Волоколамск. Взвод жил в землянках. Пулеметы стояли в глубоких двухметровых окопах.

Фашистские самолеты реже появлялись здесь. Дневные налеты почти прекратились. Недалеко от Волоколамска, под Ржевом, наши части вели наступательные бои, чтобы отвлечь силы врага и облегчить участь осажденных сталинградцев. И эти бои сковали в районе Ржева немало вражеской авиации.

Однако ночные налеты на Волоколамск продолжались, и работы зенитчикам хватало.

Правда, теперь им стало легче: под Москвой прибавилось наших истребителей, и все чаще в небе над Волоколамском вспыхивали воздушные бои.

В одну из тревожных ночей недалеко от Тамариного расчета остановилась грузовая машина.

— Московские зенитчики приехали! — крикнул кто-то.

Тамара бросилась к машине, звонко спросила:

— Есть тут тагильские?

— Есть! — раздался знакомый голос, и через борт, чуть ли не на руки к Тамаре, прыгнула худенькая черноволосая Нина Климова.

Это было так неожиданно, что Тамара не удержалась — расплакалась. А Нина обнимала ее и успокаивала:

— Ну, не реви, Томка! Не реви! Чего ревешь? Живы ведь?

Нина возвращалась из-под Ржева. Вместе с другими бойцами, она возила туда снаряды.

И опять давние подруги не успели толком поговорить. Раздалась команда, и Нина, торопливо поцеловав Тамару, прыгнула на колесо. Через минуту машина скрылась в темноте.

Тамаре было почему-то очень горько после этой молниеносной встречи. Но и погрустить-то девушка не успела — начался налет. Война просто не оставляла времени для переживаний…

Запомнилось Тамаре, как в начале сорок третьего года один фашистский летчик обманул зенитчиков. Он шел на Волоколамск с нашими бортовыми огнями. Он дал нашу сигнальную ракету.

Решили — свой. Пропустили.

А он развернулся над станцией и ударил по стоящему на путях санитарному составу.

Ох, и обозлились зенитчики! И когда вслед за этим немецким самолетом вынырнули из темноты другие, их встретил необычно плотный и частый огонь.