Василий Крысов - «Батарея, огонь!» Страница 9

— Не так страшен черт, как его малюют, — воодушевлял я свой экипаж, — подпустим их поближе...

Расстояние сокращалось. До танков уже осталось девятьсот метров... Восемьсот... «Тигры» вплотную приближались к нашей передовой, оборудованной в семистах метрах от первой траншеи, — а команды на открытие огня все не было! Вдруг по траншеям пехоты многоголосо загудело:

— «Тигры», «тигры»! Идут! — Теперь танки рассмотрели все.

Танки ползли медленно, по-черепашьи, понятна была их тактика: рассчитывают, что нервы у нас не выдержат, что кто-то откроет огонь, и тогда они смогут легко, с безопасного расстояния, расправиться с нашими танками, самоходками и артиллерией. Однако комполка майор Самыко проявил крепкую выдержку. Он получил отличную боевую выучку в Московской Пролетарской дивизии, сражаясь за Москву командиром артдивизиона, так что неплохо усвоил немецкую тактику.

И вот танки вышли на передовую позицию. Завязался жестокий бой, сопровождаемый взрывами гранат, ружейно-пулеметным огнем и яркими вспышками пламени на танках — наши пехотинцы вели смертельный бой, применяя против танков гранаты и бутылки с зажигательной жидкостью «КС», немцы называли ее «коктейль Молотова», а мы — «горючкой». «КС» была очень опасна: разбиваясь, бутылка освобождала компоненты — белый фосфор, серу и углеводород, которые, вступая в реакцию, разбрасывали брызги температурой до 1000 градусов и неминуемо воспламеняли объект, на который попадали. Но одной горючкой против танков не выстоишь! Силы были неравные, и наконец пехота получила приказ на отход. Внезапно мы услышали два  мощных взрыва, и два танка остановились, но продолжали вести огонь с места — вероятно, подорвались на минах или подбиты противотанковыми гранатами. Пулеметные и автоматные очереди становились все более слышимыми — это бойцы, отходившие по ходам сообщений, отбивались от наседающего врага. Нагрудный переключатель моего шлемофона находился на положении «внешняя связь», в наушниках стоял сплошной шум, сквозь потрескивание звучали обрывки фраз открытого радиообмена на немецком и русском, в последнем случае с весьма доходчивыми двух-, трехэтажными выражениями. Но наконец я услышал голос комполка:

— По танкам! Огонь!

Тут же продублировал команду наводчику:

— Валерий! По танкам! Огонь!

Одна за другой, подтверждая приказ, взвились в небо три красные ракеты, и, не успела первая достичь зенита, как Королев, так же, как манны небесной, ждавший сигнала, нажал на спуск. Прогремел выстрел! Рядом бухнули гаубицы Леванова и комбата! Взрывной волной взвихрило, перемешало пыль с дымом, на несколько секунд скрыв поле боя, но я все-таки разглядел пламя на башне вражеского танка! И второй сполох — от прямого попадания снаряда, выпущенного наводчиком Леванова Лешей Кузиным! Алексей, наверное, выпустил этот снаряд с особым ожесточением: всего в восьмидесяти километрах отсюда жили на оккупированной территории его родители и с начала войны он не имел о них никаких сведений. Слева один танк значительно выдвинулся вперед.

— Валерий! По второму слева! Огонь! — скомандовал наводчику.

Снаряд взорвался в верхней части башни. Но танк не только продолжал двигаться — еще и вел огонь из пушки и двух пулеметов! 

— По гусеницам! Огонь! — уточнил Королеву точку прицеливания.

Тяжелый снаряд разбил гусеницу! Танк развернуло влево, подставив нам правый борт! Опытный наводчик экипажа Горшкова Василий Цыбин, до того не стрелявший, только и ждал такого случая — в одно мгновение запустил снаряд в борт вражеского танка и поджег его! Королев тоже успел выстрелить, но взрыв обозначился на секунду позже.

— Жаль снаряда! — горестно чертыхнулся Валерий.

Но весь экипаж радовался, видя первый горящий вражеский танк!

Танки противника, потеряв две машины, приостановили наступление, заерзали на месте, отыскивая удобные позиции. Но вот, выждав, тяжелые танки возобновили наступление, на некоторых участках вплотную приблизились к переднему краю. Напряженность боя на участке обороны полка нарастала. Поле сражения накрывал сплошной грохот канонады пушечных выстрелов, взрывов снарядов, мин! Между разрывами слышались пулеметные очереди! Было видно, как из ближайших окопов и траншей наши бойцы ведут огонь из винтовок и автоматов — но звуки отдельных выстрелов не различались, все сливалось в единый мощный гул боя! Артиллерия врага усилила огонь! В поле зрения появились и уже открыли огонь танки второго эшелона! Соотношение сил становилось опасным. Враг наседал на нашу батарею, в других батареях положение так же делалось все тяжелее. Взрывами тяжелых снарядов выбрасывало вверх колья проволочных заграждений! В клочья разлетались «спирали Бруно»! Рушились опалубка траншей, потолки блиндажей, заживо погребая людей! Выбравшиеся из-под завалов под артиллерийским и пулеметным огнем бросались спасать своих товарищей! Сильная задымленность поля боя не позволяла через оптику как следует рассмотреть наступающего  противника. Глянув из-за крышки люка невооруженным глазом, увидел за танками второй линии три цепи вражеской пехоты! Через приоткрытый передний люк рассмотрел цепи и Олейник, его, видно, ошеломило увиденное, закрыв люк, он закурил, но не стал пугать товарищей, ничего не сказал.

— Валерий, без команды не стрелять! — приказал наводчику. — Надо экономить снаряды, теперь их не подвезти, а пропустить танки нам нельзя. Пехоту задержат стрелки, да и мы им поможем.

— Батарея! По головному танку! Целиться под башню! Сосредоточенным! Огонь! — раздалась в шлемофоне команда Шевченко сразу всем экипажам.

От залпового удара у «тигра» сорвало башню! Очертив пушкой полукруг в воздухе, она слетела на землю! И тут же полыхнула багрово-черным пламенем вся машина! «Тигр» горел!

— По третьему слева! Сосредоточенным! Огонь! — вдохновленный успехом, опять скомандовал комбат.

У второго танка приподнялась вместе с пушкой передняя часть башни, из образовавшейся пасти высунулся язык синего пламени! Вслед за нашей батареей перешли на сосредоточенный огонь и другие подразделения. Одновременно по наступающим танкам вела интенсивный огонь артиллерия, стоящая на прямой наводке. И около полудня наступление противника захлебнулось! Оставив на поле боя немало сгоревших танков, бронетранспортеров, убитых солдат, немцы начали отходить, отстреливаясь из пушек и пулеметов.

Как только стих бой, мы открыли люки, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Но не успели выйти из машин, как поступил приказ о переходе на запасные позиции. В окопах остались лишь муляжи самоходок.

Минут через пятнадцать налетели около пятидесяти бомбардировщиков с воющими сиренами и начали бомбить наши основные позиции, принимая оставленный  камуфляж за боевые машины. Сделав несколько круговых заходов, они сровняли наши окопы с землей.

Больше на нашем участке в тот день немцы атак не предпринимали.

После боя первое дело для экипажа — обслужить технику. И тут я вспомнил про свой офицерский доппаек. Выдавался доппаек раз в месяц, в него входило немного сливочного масла, пачка печенья, сахар и пачка легкого табака. Воспользовавшись относительным затишьем, решил послать на продсклад Плаксина:

— Вася, попроси кладовщика, чтобы вместо сахара дал плитку шоколада, отметим день рождения Емельяна Ивановича.

Обедал экипаж в торжественной обстановке. Причин было две: успешно проведенный первый бой и именинник. Я вручил Емельяну Ивановичу подарки — складной ножик, он сохранился у меня еще из дома, и сладкий гостинец. Наш старина умильно прослезился и в знак признательности каждому пожал руку.

Вечером на построении майор Самыко объявил благодарность всему личному составу полка от себя и передал похвалу и благодарность от командующего Центральным фронтом генерала Рокоссовского, и тут же приказал начштаба майору Фетисову оформить наградные документы на отличившихся в бою. Потом сделал детальный разбор и подвел итоги первого дня обороны:

— Полк сегодня подбил и уничтожил восемь вражеских танков, несколько бронетранспортеров, убиты десятки вражеских солдат и офицеров. Наши потери: пять раненых, две подбитые самоходки и одна сгоревшая автомашина. Это хорошо, что мы понесли наименьшие потери и с честью выдержали бой с «тиграми». Надо отдать должное комбату третьей батареи старшему лейтенанту Шевченко, он первым своей батареей применил сосредоточенный огонь по одному танку.