Яков Михайлик - Соколиная семья Страница 9

Расстояние между самолетами сокращалось быстро. Дорнье нырнул в спасительные облака, но они оказались не столь плотными. Через несколько секунд младший лейтенант Пятов вновь увидел разведчика. Он взял упреждение, вынес перекрестье прицела вперед носа До-215 и нажал на гашетки. Струя огня молнией понеслась навстречу врагу. С борта немецкого самолета полетели ответные снаряды.

Пятов повторил атаку. Ему были видны вспышки на фюзеляже, кабине и плоскостях, однако самолет продолжал лететь. Наконец, почувствовав опасность, гитлеровец попытался развернуться в сторону фронта. На развороте. Василий Пятов еще больше приблизился к До-215 и теперь уже отчетливо наблюдал верхнюю турель, из которой раньше вели по нему огонь. Она бездействовала, ствол торчал вверх. Значит, стрелок мертв.

Истребитель подошел почти вплотную, прицелился по кабине и левому мотору, нажал на гашетки, но огня не последовало. Василий немедленно перезарядил оружие и снова перешел в атаку. Однако результат был прежний. А разведчик продолжал полет, прижимаясь к облакам.

Во время разворота Николай Кавун отстал от своего ведущего и, находясь в шестистах метрах от него, не мог оказать действенной помощи. И тогда Василий Пятов решил идти на таран. Другого способа борьбы с фашистским разведчиком у него не оставалось. До боли сжимая ручку управления, младший лейтенант пошел на догон. Еще одно усилие, и его самолет вплотную сблизился с разведчиком, на котором четко видны ненавистные черные кресты.

Идя сзади, Николай Кавун никак не мог понять, что хочет предпринять его ведущий, почему прекратил огонь по гитлеровцу. Спросить об этом командира он не мог, потому что на борту не было радиопередатчика. Вмешиваться же в действия старшего тоже не имел права, хотя боекомплект оставался неизрасходованным.

Тем временем Пятов подошел вплотную к До-215, положил свой самолет в небольшой разворот и правой плоскостью ударил по хвостовому оперению разведчика. Як провалился на несколько метров вниз: у него не было конца плоскости. Противник остался без киля и руля поворота, но, к удивлению Кавуна, продолжал лететь строго на юг, где его могли спасти свои истребители или зенитная артиллерия, сосредоточив огонь по якам.

Убедившись, что машина управляема, Василий Пятов развернул ее в обратную сторону и начал снизу приближаться к разведчику, чтобы повторить таран. Он не мог допустить, чтобы дорнье ушел вместе с фотопленкой, на которой засняты наши тыловые объекты.

Подойдя к противнику, отважный летчик взял ручку управления немного на себя и начал винтом рубить стабилизатор вместе с рулем глубины. Разведчик резко перешел в пикирование, увлекая за собой и самолет Пятова. Не задумываясь, Василий со всей силой потянул ручку управления на себя, чтобы уйти от падающего До-215.

Як трясло. Пятов убрал обороты мотора, и тряска немного уменьшилась. Василий перевел самолет в планирование. Выйдя под облака, он создал небольшой левый крен и по спирали, выполняя виток за витком, стал постепенно терять высоту. Его сопровождал ведомый Кавун.

Беспокоясь о том, не потерял ли командир сознание во время повторного тарана, Николай резко перевел свой самолет в пикирование и в одно мгновение был возле Пятова. Чтобы не проскочить мимо, развернулся так круто, что с концов плоскостей сорвались две белые полоски. Подойдя почти вплотную к машине Василия, увидел его улыбающееся лицо. Значит, все в порядке. Теперь остается посадить поврежденный самолет на подходящую для этого площадку. Кавун взял ручку управления на себя и, взмыв метров на пятьсот выше командира, поставил як в вираж, чтобы удобнее наблюдать за полетом Пятова.

Подобрав пятачок для приземления, младший лейтенант вывел машину из спирали и начал планировать. Самолет по-прежнему сильно трясло, но летчик не терял надежды на благополучное приземление. Он полностью убрал обороты винта, уточнил расчет скольжением влево и выпустил щитки. Казалось, як вспух и понесся над травянистым покровом. Площадка оказалась не очень ровной, поэтому Пятов все еще не решался выпустить шасси. А когда до земли оставалось не более одного метра, летчик перевел рычаг вниз и выпустил шасси. Самолет встрепенулся. От энергичного удара шасси стали на замки, и на табло загорелись две зеленые лампочки: все в порядке! Пробежав несколько десятков метров по неровной степной площадке, як остановился неподалеку от догоравшего До-215.

Николай Кавун снизился до бреющего полета и, увидев машущего рукой командира, взял курс на свой аэродром. Вскоре туда же были доставлены Пятов и его самолет…

Слава о мужественном комсомольце, смелом летчике облетела всю дивизию. Затем в армейской газете был опубликован о нем обширный материал. За образцовое выполнение задания младший лейтенант Василий Ефремович Пятов удостоен ордена Красного Знамени. Командиры и все однополчане сердечно поздравили сослуживца с блестящим завершением двойного тарана и боевой наградой.

Сердца наши сжались от боли, когда мы узнали, что воздушные пираты начали массовые налеты на Сталинград. Две тысячи самолето-вылетов только за один день, кстати говоря воскресный – 23 августа 1942 года. Сколько бессмысленных жертв, сколько слез и страданий принесла эта варварская бомбардировка мирного города на волжском берегу. Правда, летчики и зенитчики сталинградской ПВО сбили. 90 крестатых стервятников. А остальные? Опять будут убивать детей и женщин, разрушать жилища, фабрики и заводы, выжигать красоту, оставляя вместо нее мертвые камни?.. Нет, этого нельзя допустить! Надо бить проклятых потомков тевтонцев, как бьет их капитан И. П. Моторный: шестерка его истребителей смело вступила в бой с 65 вражескими самолетами, и 5 из них больше никогда не поднимутся в небо.

Скорее бы на фронт. Скорее, — только и слышно от летчиков и техников богай-барановского аэродрома.

Не куда-нибудь, а именно под Сталинград, уже объявленный на осадном положении, рвутся ребята. Там началась эвакуация мирного населения и ценностей на восточный берег Волги. Еще вчера и даже сегодня утром в сообщениях Советского информбюро упоминалось, что наши войска вели бои с противником юго-восточнее Клетской, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Прохладного и южнее Краснодара. А вечером 25 августа мы впервые услышали о боях, развернувшихся северо-западнее Сталинграда.

Возвратившись с аэродрома, где уже заканчивали последние полеты перед тем, как отправиться за получением новой техники для полка, мы поужинали и стали готовиться ко сну. Подъем был чуть свет, поэтому ложились рано.

Андреев подошел к репродуктору:

— Послушаем?

Со всех нар полетели реплики:

— Что вчера, что сегодня – одно и то же: о нас ни слова…

— Может быть, концерт передают. Включай!

— Давай расшевеливай запасников!

…части вели активные бои, — вырвалось из черной тарелки репродуктора.

— Тихо! Разгалделись.

Северо-западнее Сталинграда наши войска вели напряженные бои с крупными силами танков и пехоты противника, переправившимися через левый берег Дона. Обстановка на этом участке осложнилась. Наши бойцы самоотверженно отбивают атаки немцев и наносят противнику огромный урон.

Притихли ребята. Ни реплики, ни шепотка. Многие приподнялись на нарах, застыв в самых разнообразных позах, устремили взгляды к бумажной тарелке, вещавшей человеческим голосом о событиях минувшего дня.

Н-ская часть, сдерживая наступление неприятеля, уничтожила 17 немецких танков и 450 гитлеровцев. Наши танкисты днем и ночью непрерывно контратакуют немцев. Одно подразделение в течение суток семь раз ходило в контратаку против численно превосходящих сил противника и уничтожило 22 немецких танка, 3 самоходных орудия, 9 противотанковых орудий, 34 автомашины и не менее 600 немецких солдат и офицеров.

Нашей авиацией на подступах к Сталинграду и огнем зенитной артиллерии в течение двух дней уничтожено 92 немецких самолета…

Диктор продолжал говорить о боях на других фронтах, но ребята его уже не слушали. Каждый думал о Сталинграде, самом близком от нас направлении.

Первым нарушил молчание командир эскадрильи:

— Кажется, пора прощаться с Вольском. И так засиделись тут. Скоро жарко будет под Сталинградом. Наверное, туда и пошлют. Поскорее бы самолеты получить.

— Наши здорово работают, — вступил в разговор лейтенант Поселянов. Девяносто два гроба спустили с небес на землю.

— Это почему же девяносто два? — спросил Николай Выдриган.

— По числу самолетов.

— Э, а еще бывший бомбардировщик, — хохотнул сержант. — Ты, наверное, не на пешках, а на кукурузниках летал. Сам подумай, ведь не говорится же, что сбиты только истребители. Наверняка были и Ю-88 и транспортные Ю-52. Значит, гробов около полутора сот.

Поселянов согласился.

Разговорам не было конца. Люди, побывавшие на фронте, вспоминали минувшие бои, а те, кто еще не видел войны, мечтали о предстоящих схватках. Всем было ясно, что с открытием сталинградского направления переучивание и формирование завершится быстрее.