Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана Страница 9

В отряде инструктажи были не долгими. Вместе с группой отобранных для службы в Афганистане добровольцев — солдат и сержантов, я на поезде направился в Хабаровск. В разговоре с солдатами узнал, что желающих «землю в Гренаде крестьянам отдать» было в несколько раз больше, чем требовалось. Честно говоря, для меня это было открытием. Я особого желания воевать в Афганистане не высказывал, но, получив от начальника отряда конкретное предложение, отказываться от него не стал. Да и не мог. По многим объективным и субъективным причинам.

В Хабаровске, начальником штаба Краснознаменного Дальневосточного пограничного округа генерал-майором Карлом Ефремовичем Картелайненом до офицеров был доведен приказ о формировании двух мотоманевренных групп (ММГ). На подготовку и сколачивания новых подразделений отводилось около двух месяцев. За это время, на базе Казакевического пограничного отряда, каждый солдат и офицер должен был пройти ускоренный курс подготовки к боевым действиям в условиях пустынной и горной местности.

Ежедневные марш-броски и переходы чередовались стрельбами на просторном отрядском стрельбище. Огонь велся из всех видов стрелкового оружия, гранатометов и минометов. Неоднократно проводились тактические учения с боевой стрельбой. Все это не могло не сказаться на профессиональной и моральной подготовке и солдат и офицеров. К концу обучения наша мотоманевренная группа представляла собой уже не совокупность разрозненных подразделений, а единый, сплоченный военный организм, готовый к выполнению самых сложных боевых задач. Забегая вперед скажу, что именно благодаря такой вдумчивой и целенаправленной подготовке всего личного состава, а также мудрым, дипломатичным руководством боевыми действиями со стороны командования ММГ и оперативной группы, в период ввода в Афганистан и в первые полтора года ведения там боевых действий, не было потеряно ни одного человека.

Буквально за неделю до погрузки в эшелоны, помня о данном себе зароке, я обратился к руководителю наших непродолжительных курсов, заместителю начальника штаба округа полковнику Нозикову, с просьбой отпустить меня на заставу, для того, чтобы отправить семью к родственникам, в Алма-Ату. Откровенно говоря, я думал, что в лучшем случае мне дадут на это дело несколько дней, а там делай, как знаешь. Но не тут-то было:

— Товарищ старший лейтенант, неужели вы не понимаете, что дорог каждый день подготовки, — сказал полковник.

У меня екнуло сердце. Ну, — думаю, — не отпустит. Что делать, ума не приложу. На душе стало горько и сумрачно.

— Чтобы надолго не отрывать тебя от занятий, мы сделаем так: завтра, утром, в 8-00 будь на вертолетной площадке. Часа полтора туда, полтора обратно. Три часа лету, — вслух считал полковник.

— Пол дня на сборы хватит?

— Хватит! — радостно выпалил я готовый расцеловать этого на вид недоступного и строгого, а на самом деле добрейшего человека, такими, как он, это я понял позже, особенно богат Дальневосточный пограничный округ.

На утро, еще за час до отлета, я уже был на вертолетной площадке. Возле одной из винтокрылых машин во всю суетились летчики.

— Ну, что старлей, летим? — спросил, проходя мимо майор, командир экипажа.

— Летим! — с восторгом отозвался я.

Вскоре, набрав нужную высоту, вскоре мы уже кружили над заснеженными горами и дремучей тайгой. Взяв курс на заставу «Благословенная», командир уверенно сказал:

— Через полтора часа будем на месте!

Долетели за час двадцать.

Часа через три, быстро собрав весь свой немудреный офицерский скарб в три чемодана и несколько коробок, мы всей семьей уже летели в Хабаровск.

Там нас ждал давний мой друг, капитан Игорь Коротаев, у которого в Хабаровске была просторная квартира. Накануне он предложил, до отлета в Алма-Ату, приютить жену с ребенком у себя. С этим его предложением трудно было не согласиться.

Так, что, когда мы погрузились в эшелон и замерли в ожидании сигнала к отправке, на душе у меня было легко и спокойно. Словно и не на войну я ехал, а так, на неожиданную прогулку по неведомой заграничной стране.

Эшелон был довольно внушительным. С пяток пассажирских вагонов, для личного состава и больше полутора десятка товарных, в которых, казалось, было все, что необходимо на войне. Оружие, боеприпасы, продукты питания, обмундирование. На предпоследней платформе грузно возвышался БАТ (большой артиллерийский тягач). Кроме продуктов, оружия и техники мы везли с собой и несколько вагонов с лесом. В Средней Азии каждое бревно на вес золота.

Эшелон был литерным, и потому тщательно охранялся.

В единственном купейном вагоне разместился штаб ММГ. Начальник ММГ — майор Александр Калинин, начальник штаба майор Сергей Снегирь, майор Виктор Буйнов, замполит майор Константин Жуков со своим помощником и комсомольским секретарем Володей Ларюшиным и зампотех капитан Николай Рукосуев. Рядом разместились медики, во главе с капитаном Алексеем Пинчуком, связисты под началом Александра Мирляна и тыловики, во главе с капитаном Сергеем Зубцовым.

В общих вагонах разместились три заставы ММГ, разведвзвод, который возглавлял старший лейтенант Саша Сапегин, инженерно-саперный взвод, под руководством лейтенанта Николая Русакова, минометная батарея с комбатом капитаном Борисом Руденко, взвод станковых гранатометов с капитаном Александром Андрияновым и подразделения обеспечения.

Вторая застава, в которую я был назначен замполитом, разместилась в общем вагоне. В каждом купе располагалось по отделению. Офицеры — начальник заставы капитан Евгений Шахматов, я и старшина прапорщик Фаниль Ахмеджанов, путешествовали вместе с личным составом.

Эшелон вышел из Хабаровска глухой и темной ноябрьской ночью. Тайно, не спеша, прокрался по городу, потом, набрав скорость, с грохотом промчался по мосту через Амур. Дальше уже ничто не сдерживало восторженного порыва тепловоза, и вскоре эшелон с крейсерской скоростью мчался на Запад. На неведомую войну, о которой многие из нас знали лишь по выхолощенным цензорами статьям в центральных газетах.

За время службы на Дальнем Востоке, во время командировок и сборов я, с огромным удовольствием стремился приобщиться к богатейшей истории края, особенно богатого событиями гражданской и второй мировой войн, и теперь с любопытством всматривался в окно. Полная луна светила достаточно ярко, освещая близлежащие склоны, покрытые заснеженным лесом и густо разбросанные вокруг железнодорожных путей дома редких станций. Неожиданно за окном вагона мелькнула станция Волочаевка. «Волочаевские дни», это уже давняя история. Но, тем не менее, в памяти всплывают увиденные ранее в кино картины штурма бойцами дальневосточной партизанской армии неприступных сопок, на которых окопались остатки захватчиков. Ныне бойцы эти застыли навечно в бетоне и граните. Они надолго останутся в памяти поколений. Обидно, что будущие герои, которые возможно трясутся сейчас со мной в этом грохочущем на стыках вагоне, в отличие от тех, кто штурмовал неприступные дальневосточные сопки, не застынут в граните. Нет места таким памятникам на чужой земле.

В тряском и холодном вагоне не спится. В голову лезут самые разные мысли. Вспомнились короткие проводы в одном из дальних тупиков станции Хабаровск — товарный. Они прошли без громких речей и бравурных маршей. Особенно затронули сердце теплые, добрые слова генерала Картелайнена. Многим из нас он запомнился своим, поистине, отеческим отношением к солдатам и офицерам границы. Перед самой отправкой эшелона, он, предварительно, переговорил со всеми офицерами, и многим из нас помог решить не только служебные, но и личные проблемы. А тем из военнослужащих срочной службы, кто еще не успел заслужить звания старший солдат, он единым приказом присвоил звание ефрейтор, так, что в нашем эшелоне не было ни одного рядового бойца.

Пока наш литерный не спеша двигался по территории Хабаровского края и Амурской области, не было ни одной крупной станции, где нас не ждали бы приятные сюрпризы. Надо было видеть, с какой любовью и гордостью встречали и провожали наш воинский эшелон местные власти, руководители приграничных районов и близлежащих пограничных отрядов. В дополнение к уже выданным на дорогу продуктам, встречающие везли нам всевозможные деликатесы и необходимые на войне припасы, о которых потом, в дальней дороге и на точке, в Афганистане, мы частенько с благодарностью вспоминали. Забегая вперед, скажу, что такая забота и внимание, конечно же, не могли не сказаться на том психологическом и моральном подъеме, который на протяжении всего времени нашего путешествия по бескрайним просторам СССР и во время боевых действий в чужой, стреляющей стране, постоянно присутствовал в душе каждого из нас.

Именно тогда многие из нас, молодых офицеров, прослуживших на границе лишь по несколько лет, в полной мере почувствовали себя членами дружной пограничной семьи дальневосточников…