Валерий Симонов - Дочери Урала в солдатском строю Страница 9

И вдруг — страшный удар. В глазах стало темно…

Ее посчитали убитой. Много позже, когда часть ушла вперед, Благину подобрали санитары, приняв в солдатской форме за паренька-подростка.

Полтора месяца Ирина не приходила в сознание. Врачи Краковского военного госпиталя упорно боролись за ее жизнь, даже не зная имени девушки: документы погибли во время боя. Молодой организм победил в этой схватке со смертью. 8 мая, накануне Дня Победы, Ирине сделали последнюю операцию. Дело пошло на поправку. Постепенно возвращалась память. Девушка вспомнила свое имя, боевых друзей, номер части.

Прогуливаясь однажды по городу с группой выздоравливающих, Ирина попала на братское кладбище. Могилы, десятки, сотни могил. Во всех лежат советские солдаты, отдавшие свою жизнь в борьбе с фашизмом. И вдруг. Словно громом ударило. Захватило дыхание, в комок сжалось сердце. У одной из братских могил на гранитной плите Ирина увидала свое имя в числе погибших. Слезы, слезы. Не знала — от горя ли, от радости.

15 мая Зинаида Дмитриевна Благина получила письмо от своей Иринушки. Материнскому счастью не было предела. А скоро произошла встреча. Когда через несколько месяцев Зинаиде Дмитриевне пришло извещение на получение ордена Ирины, то дочь и мать пошли в военкомат вместе. Каково же было удивление видавшего виды военкома, когда он увидел живую Ирину Благину, пришедшую за своим орденом, которым она была награждена посмертно. Обрадованный и взволнованный рассказом девушки, он построил весь личный состав военкомата и торжественно вручил награду.

Много лет минуло с тех пор. Сейчас Ирина Анатольевна на пенсии. До этого с 1947 года она работала аппаратчицей на Свердловском кислородном заводе. К ордену Отечественной войны II степени, медалям «Партизану Отечественной войны», «За оборону Советского Заполярья» и другим боевым наградам прибавилась медаль «За трудовую доблесть». На кислородном заводе работает и ее муж Константин Константинович, тоже участник Великой Отечественной войны, кавалер орденов Красной Звезды и Славы III степени. Оба они — и жена и муж — ударники коммунистического труда. Работает и дочь Лариса, названная так Ириной Анатольевной в честь боевой подруги Ларисы Дьячковой.

Долгое время глодала сердце тоска по своим товарищам-партизанам. Пыталась найти адреса оставшихся в живых, списаться с ними. На ее письмо откликнулся бывший политрук третьего взвода партизанского отряда «Мстители» Семен Исаакович Подлипский, сообщил все адреса, которые знал. Оказалось, что кое-кто из партизан вернулся в Свердловск.

Скоро состоялась встреча с бывшим комиссаром Вилом Нечаевым, с разведчиками Николаем Девятовым и Борисом Пивоваровым. Годы сделали свое. Лица молодых людей, бравых партизан избороздили морщины, волосы «украсила» седина. Но душою они по-прежнему молоды.

Удалось найти и других бойцов отряда. Большую работу по поиску фронтовых друзей проделали бывший разведчик-партизан Иван Андреевич Романенко, сотрудник республиканского партархива Карелии Полина Михайловна Кузьмина. Многие из бывших партизан окончили институты и техникумы, отлично трудятся. В Президиуме Верховного Совета Карелии работает Клавдия Голованова, педагогами стали Мария Петрова, Лариса Дьячкова, Бронислав Крушинский. Николай Лазарев — подполковник медицинской службы. Со многими из них Ирина Анатольевна переписывается, и в письмах они называют ее по-прежнему — Иринушкой.

П. Коверда

СЛУЖУ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ!

Полное представление о Сталинградской битве Мария Афанасьевна Крутихина получила позже, спустя несколько лет после войны, когда об этом сражении увидела кинофильмы, прочитала книги…

Неужели и она там была? Как выжила? Не верится, право, не верится…

А ведь в самом деле была. Воевала на самом горячем пятачке — на заводе «Баррикады».

В памяти многое осталось: и бесконечное тарахтение пулеметов, и вой мин, и стоны раненых… И в этом сплошном гуле она, связистка Маша Крутихина, должна была уловить в телефонной трубке то, чего ждал командир.

А однажды…

Да, однажды она получила приказ командира роты отправиться в штаб полка за пополнением материальной части. Больше некому было. Командир так и сказал: «Выручи, Маша». Она все поняла…

Маша уселась рядом с шофером. Машина медленно тронулась в путь. Много ли проехали, сейчас не вспомнишь, одно запомнилось — до штаба полка не добрались. Машина наскочила на мину.

Взрывная волна пришлась как раз между кабиной и кузовом, разорвав машину пополам. Обе половинки, как игрушечные, подбросило в воздух. Передние колеса еще вращались. На миг, где-то рядом с еще неосознанным страхом, явственно представилась картина из детской сказки: барон Мюнхаузен верхом на одной половине лошади…

…«Посадка» получилась благополучной. Помог снег. До сознания дошло, что жива. Вот и шофер тоже жив. Только струйка крови у него на губе. Мария сказала ему об этом, но… не услышала своего голоса. Она крикнула шоферу: «Кровь вытри!» Но крика тоже не услышала. Рука потянулась в карман и достала оттуда зеркальце. Протянула шоферу: «Посмотри…»

Солдат посмотрел в зеркальце. Затем, смахнув рукавом кровь, повернул зеркало к Марии.

Водитель что-то говорил. Мария отчетливо видела, как шевелились его губы. Но что? Почему он шепчет? Но она и шепота не слышит… Тишина… Кругом мертвая тишина… Отчего так?

Только что она слышала грохот, страшный вой и вдруг пустота, ни звука.

Мария посмотрела в зеркальце, настойчиво поворачиваемое в ее сторону, и увидела похожую на себя женщину, только была она совершенно седая…

И вдруг исчезло поле боя… Куда-то уплыли сталинградские руины… По земле стелилась легкая дымка — испарина… Мария увидела себя в родном доме… Она сидела рядом с отцом и слушала рассказы о том, как он воевал в империалистическую… мерз в окопах, голодал.

Отец рассказывал, как он участвовал в гражданской войне, и Марии было обидно, что она не могла идти рядом с отцом в штыковую атаку на белогвардейские цепи.

Потом Мария вместе со всей семьей переезжала из сибирского села Андреевка в далекий город Джамбул. Отец ехал туда строить Туркестано-Сибирскую дорогу.

Но многого не успел построить старый солдат. Умер.

…В комсомол Мария вступала уже без отца, и ей было жаль, что он не смог увидеть на ее груди значок…

Картины сменялись. То она видела себя дома, рядом с отцом, то снова пробиралась по горящему Сталинграду… И вдруг мелькало лицо женщины в белом халате. Женщина была похожа то на мать, то на сестру Екатерину…

Она была заботлива, внимательна, давала что-то пить и ласково гладила Марию по голове.

Да, точно, это же мать — Александра Антоновна. Сейчас она обняла дочь и, прильнув к ее груди, хочет что-то сказать. А Марии некогда. Ее ждут. Заявление комсомолки Марии Крутихиной, телефонистки Джамбульского узла связи, бюро горкома комсомола удовлетворило: она едет добровольцем на фронт.

Мария обещает матери писать. Просит не беспокоиться за нее. Она отомстит за погибшего брата Леонида, поможет воевать остальным братьям — Георгию и Михаилу. Мать что-то говорит ей, но Мария не слышит… Обидно, ох как обидно — не услышала материнских слов.

И еще ей очень хотелось, чтобы мать увидела ее в солдатской форме. Марии хотелось, чтобы мать познакомилась с ее друзьями-однополчанами из зенитно-прожекторного полка… Вдруг снова зеркало… На Марию смотрела мать — седая, уставшая. И мать что-то опять говорила. Теперь, кажется, Мария поняла, что мать произнесла: «Доченька, это не я на тебя гляжу. Это ведь ты сама…»

Мария Крутихина пришла в себя через несколько дней. Не сразу сообразила, почему она на койке. В медсанбате скопилось много раненых и контуженных.

Как-то к ним пришел генерал Чуйков. Мария не слышала, что говорил генерал. Потом она прочитала об этом в письме и поставила рядом со многими свою подпись.

Раненые бойцы-сталинградцы отправили в тыл письмо-клятву:

«Мы возьмемся за руки, грудью встретим врага, но не сдадим город…»

Мария не задержалась в госпитальной палате. Когда дело пошло на поправку, попросилась отправить на передний край. И вскоре она встала в строй сражающихся.

…Рота поднялась в атаку. Мария не слышала команды, не слышала крика «Ура!», не слышала непрекращавшегося шума канонады. Она видела, что солдаты, ее боевые друзья, ползли вперед, и она ползла, сжимая в руке автомат. Солдаты вставали, идя в атаку, и Мария делала то же самое. Солдаты падали, и она прижималась к земле. Мария оставалась в строю до конца Сталинградской эпопеи. Она выполнила клятву, данную в письме: «Грудью встретить врага, но не сдать город».

Постепенно вернулся слух. И Мария почувствовала, что она стала сильнее, потому что теперь не только может ходить, видеть, говорить, но и… слышать. Скажи кто-нибудь ей раньше о том, что с потерей слуха человек теряет половину самого себя, — не поверила бы. Но испытала это сама. Сейчас все позади. Сейчас она чувствует свою полную силу, как тогда, когда принимала военную присягу. Связист гвардии рядовой Мария Крутихина готова нести сейчас свою службу наравне со всеми. Не хныкать, не раскисать, не терять присутствия духа, не спать, когда еле держат ноги, словом, готова быть солдатом.