Иван Кондратьев - Седая старина Москвы Страница 7

При царе Федоре Алексеевиче московские церкви стали разделяться на сорока, или заказы[30]. Сороков было шесть: Китайский, Пречистенский, Никитский, Сретенский, Ивановский и Замоскворецкий. В первом сороке было 136 церквей и, кроме того, не считавшихся в этом сороке – 23. Во втором – 210. В третьем – 176. В четвертом – 150. В пятом – 117. В шестом – 44, да придельных и домовых церквей – 87, итого во всех сороках насчитывалось 943 церкви, в том числе во имя св. Николая Чудотворца церквей соборных, монастырских, придельных и домовых – 128.

Благодаря проискам царевны Софьи, желавшей по смерти брата Федора захватить в руки власть. Кремль видел в своих стенах мрачные буйства стрельцов, разразившиеся многими убийствами: стольника Салтыкова с отцом, боевого воеводы Ромодановского, любимца царя Федора, Языкова, доктора Гадена, Ивана и Афанасия Нарышкиных и, наконец, знаменитого Артамона Сергеевича Матвеева, родственника царицы Натальи Кирилловны.

В Кремле же, в Грановитой палате, произошел 5 июля 1682 года и безобразный спор раскольников с православными, коноводом которого был расстрига Никита Пустосвят, вскоре казненный. В той же палате при правительнице Софье Алексеевне торжественно были принимаемы послы польские и шведские, а в 1686 году москвичи впервые увидали царевну Софью, участвовавшую в торжественном шествии государей Ивана и Петра Алексеевичей по случаю перенесения мощей святителя Алексея из церкви Архангела Михаила в новую церковь во имя того же святителя в Чудовом монастыре. Это было не в обычае того времени: в подобных всенародных шествиях царицы никогда прежде не участвовали. При большом звоне во все колокола Софья вышла вместе с обоими государями из дворца и прошла с ними в Чудов монастырь. Здесь она стояла во время службы подле них, а когда цари вместе с патриархом понесли угодника, она одна из всего царского семейства следовала за ними. С этих пор она не пропускала уже ни одного торжества или крестного хода, чтобы не показаться народу. Этим она старалась достичь того, чтобы народ привыкал смотреть на нее как на свою царицу.

Великое царствование Петра придало Кремлю новый величавый характер. Стирая с лица земли все негодное, старое, отжившее свой век, он очистил Кремль от загромождавших его частных домов, находившихся между Никольскими и Троицкими воротами по обеим сторонам улицы до ограды Чудова монастыря и до кремлевской стены у Вознесенского монастыря. При этом были сломаны дворы князя Одоевского, кравчего Салтыкова и взята земля, бывшая под двором боярина Стрешнева. Кроме того, разобраны Сахарные палаты, где был первый сахароваренный завод. Тут начата постройка Арсенала. При Петре же, указом 1705 года, велено вместо деревянных мостовых делать в Кремле, в Китай-городе и на больших улицах мостовые из дикого камня.

В последующие царствования были окончены в Кремле постройки, начатые Петром, произведены новые, и старый Кремль явился как бы в обновленном виде – чистый, сияющий, священный. Не одолел его даже своими силами великан своего века – стопобедный Наполеон. В бессильной злобе взорвал он кремлевскую стену – ребро груди Москвы белокаменной – и нагло писал императору Александру: «Твоего Кремля нет – покорись!» «Отпущу бороду по пояс и отступлю за Волгу и Урал, но не покорюсь врагу!» – ответил царь могучего народа. И несметные силы гордого пришельца растаяли, как воск пред лицом огня, под дыханием народного мщения. Так дохнула Москва – и за ней вся Россия! Кремль уже более не видал в недрах своих врага!

Кинув беглый взгляд на Кремль (о его святынях и достопамятностях речь пойдет далее), предлагаем прочесть, что пишет о значении Кремля известный историограф Николай Михайлович Карамзин:

«Кремль есть место великих исторических воспоминаний. Здесь среди развалин порядка гражданского возникла мысль спасительного единодержавия, как жизнь среди могил истления; здесь, под звуком цепей ханских, воспылала ревность государственной независимости, изготовились средства победы свободы; здесь Донской развернул черное знамя великокняжеское, чтоб идти на Мамая; здесь Иоанн Васильевич растоптал басму или образ хана; здесь началось, утвердилось самодержавие не для особенной пользы самодержцев, но для блага народного; отсюда священные тени добродетельных предков изгнали Иоанна Грозного, когда он изменил добродетели. В Спасские ворота въехал на коне Василий Иванович Шуйский, держа в одной руке святой крест, а в другой меч обнаженный, чтобы свергнуть Лжедмитрия; здесь показывают место, где лежал самозванец, выскочив из окна задних переходов дворца; на паперти храма Успенского нововенчанный царь, юный Михаил, лил горькие слезы, когда россияне лобызали ноги его также со слезами, но радостными! Сия священная ограда бывала театром ужасов, тут кипели войны бунтов стрелецких, тут издыхал на копьях знаменитый Матвеев; мысленно видим коварную улыбку торжествующей Софьи, видим десятилетнего Петра, уже монарха взором и гласом повелительным. Сей великий государь прославил Россию, отнял у Кремля славу быть всегдашним жилищем царей, но здесь приемлют они венец от Бога и отечества; здесь, как в средоточии России, от времени являются они пред нами в важные, решительные минуты своего царствования. Так, мы видели здесь Александра в роковой, незабвенный 1812 год, когда надлежало искусить твердость и великодушие россиян; здесь померкла блудящая звезда Наполеона. Вот славнейшее из всех воспоминаний кремлевских для веков грядущих!»

Посвятила Кремлю много лирических восторгов и родная наша поэзия. Вот одна из пылких, патриотических песен славного нашего певца Жуковского.

О, Кремль отеческий! Твой прахЛобзаем в умиленье!Смотрите: на его стенахОтчаянное мщеньеСлед черный впечатлело свой!Казня в безумстве камень,Губитель трепетной рукойНа них свой бросил пламень.Не будь Кремля! – изрек злодей;Но Кремль стоит священный;Вспылал лишь древний дом царей,Убийцей оскверненный.С хвалою первой к Богу сил,Друзья, подымем длани:Он на Кремле себя явилУжасным Богом брани!Он, в заревах по небесамНад рдеющей МосквоюПромчавшись, стал в лицо врагамКарающей бедою.Он в дым Москвы себя облекИ знамением мести,Как пред Израилем, потекПеред полками чести!И славою ему во следШумели их знамена!При звучном клике их победРаспались цепи плена.На брань пошли рука с рукойВладыки и народы,И грянул страшный Божий бой,И шлем его свободы!Раздайся ж громко на КремлеДнесь «Богу в Вышних Слава!..Живущим радость! Мир земле!И Вечному держава!

Кремлевские ворота

Весь Кремль, как известно, выстроен неправильным многоугольником, вся южная сторона которого обращена к Москве-реке. Вследствие этой неправильности и кремлевские ворота расположены без особенной правильности. В старину их было шесть: Фроловские, Константино-Еленские, Боровицкие, Курятные (Куретные), Тайнинские (Тайницкие) и Никольские. При исправлении Кремля царем Михаилом Федоровичем Константино-Еленские ворота заложены и на их месте воздвигнута башня. Ворота эти находились пониже Фроловских по направлению к Москве-реке. Ко всем этим воротам вели каменные мосты, соименные им, перекинутые через рвы, которыми был окружен Кремль. Рвы эти были выкопаны между двумя стенами. У Никольских ворот находился собор Черниговских

Чудотворцев, выстроенный в XVII веке и сломанный после 1770 года. В этот собор были царские выходы 20 сентября и 14 февраля. Там же стоял собор Св. Александра Невского, куда были царские выходы 23 ноября. Курятные ворота были возведены около 1500 года и назывались Курятными потому, что находились позади царского заднего двора, т. е. курятника. Троицкими они названы впоследствии, при царе Михаиле Федоровиче, который повелел их исправить и устроить на них часы с курантами. Название Троицких ворот дано им от образа Пресвятой Троицы, находившегося на внутренней стороне их; на внешней же стороне находился образ Знамения. За воротами, к Моховой, существовала церковь Николая Чудотворца, что в Сапожке, сломанная в первой четверти XIX столетия[31]. К ней вел Троицкий мост, потому что с этой стороны подле Кремля протекала мутная и грязная Неглинная, берега которой были очень неблагообразны и всегда завалены нечистотами, так что место нынешнего Кремлевского сада оставалось одним из самых неприятных. В 1820 году повелено было развести на самом этом месте сад, который и образовался тут с удивительной, можно сказать, волшебной скоростью, так как торжественное открытие первой половины его, от Никольских ворот, или решетки, до Троицкого моста, последовало 30 августа 1821 года. Другая половина, от Троицких ворот до набережной, где и ранее был государев сад, в один из пожаров уничтоженный, была устроена впоследствии. Таким образом, грязные берега Неглинной скрылись под прекрасным садом, одним из лучших гульбищ в Москве в продолжение весьма долгого времени. Сад этот разделялся на две части Троицким мостом: один ведет вправо, если идти из Кремля, другой, по чугунной лестнице, – влево. Под мостом есть проход в виде арки, соединяющий оба сада, образующие одно целое. В саду был устроен грот, кофейня, и были сажаемы клумбы цветов[32]. Троицкий мост оканчивается зубчатой сквозной башней старинной постройки, воздвигнутой, несомненно, для защиты Троицких ворот[33]. Она называлась прежде, в давние времена, Кутафьей башней и построена, вероятно, при Иване III Васильевиче кем-либо из вызванных им итальянских зодчих[34]. Башня эта круглая, открытая и с зубцами. На внутренней ее стороне, вверху, был изображен поясной портрет: по словам одних – Владимира Мономаха, по словам других – князя Даниила Александровича. Вся эта местность и самый Троицкий мост пробуждают много воспоминаний. Через него проходило много торжественных шествий, начиная от Годунова, шедшего из Новодевичьего монастыря венчаться на царство, до великолепных празднеств последнего времени. Еще одного достопамятного события были свидетелями Троицкие ворота и Троицкий мост. В 1812 году, в день вступления французов в Москву, 2 сентября, передовой отряд их, бывший под начальством неаполитанского короля Мюрата, подходя к Троицкому мосту, с удивлением заметил, что ворота заперты, и стены вокруг них усеяны вооруженными людьми, тогда как по устному соглашению короля с генералом Милорадовичем военные действия были прекращены на все время выступления русских войск из столицы. Французы остановились, но в то же мгновение раздался залп из ружей, установленных против них. Тогда-то французы увидели, что имеют дело не с войсками, а с несчастными жителями, которые в ненависти к врагам хотели отразить Наполеонову армию от Кремля. Разумеется, сопротивление не могло быть действенным, и через несколько минут отчаянные защитники разбежались, оставив на месте несколько трупов.