Мария Северская - Серебряный ангел Страница 12

– Никого я у нее не пыталась отбить, – произнесла девушка. – Мы с Артемом просто хорошие друзья.

– Правда? – Семушкин заметно повеселел. – А ты знаешь, что Портнов крупно с ней поссорился?

Сказать, что Настя была удивлена, – это значит не сказать ничего.

При первой удобной возможности она спросила у Артема о причине ссоры.

– Не люблю, когда распускают слухи обо мне и моих друзьях.

У нее даже дыхание перехватило. Получается, он считает ее другом?

– Мне кажется, я тебя сто лет знаю, – прочитав вопрос в ее глазах, произнес Артем. – Еще когда мы друг другу в окно махали, я знал, что мы... – Он замялся немного, но тут же закончил: – Обязательно будем общаться.

Настя проболела две недели. И хоть чувствовала она себя неплохо, доктор все не выписывал ее и не выписывал. В конце концов ей стало казаться, что время остановилось. Целыми днями она просиживала с книгами или играла на фортепиано, разучивая новые арии и романсы.

Портнов навещал ее два раза в день, приносил продукты, гулял с Феклой. Вечерами они занимались сольфеджио. Артем хватал все на лету, и Настя недоумевала, неужели он на самом деле раньше ничего в сольфеджио не понимал.

– Ты очень доходчиво объясняешь. У тебя дар, – то и дело говорил он ей в ответ на ее расспросы.

Она радовалась их такой неожиданной дружбе и всеми силами старалась больше не думать, что у них могли бы быть отношения. В конце концов, хороший друг – тоже очень и очень неплохо.

«Может, друг – даже лучше, чем парень, – убеждала себя девушка. – Еще неизвестно, смогли бы мы стать настоящей парой или нет. Может, у нас характеры несовместимые и мы постоянно ссорились бы. А так – мило общаемся».

Январь плавно перетек в февраль, и, по привычке просыпаясь рано утром, Настя радостно отмечала, что светлеет все раньше.

В утро после выписки за Настей зашел Артем.

– Вместе до школы пойдем, – ответил он на ее вопросительный взгляд. – А то оставишь тебя одну, с тобой снова что-нибудь, не дай бог, случится.

У выхода из подъезда он стянул с ее плеча нагруженную учебниками и тетрадями сумку.

– Я понесу.

– Да ладно, Тем, не надо, – попыталась сопротивляться Настя. – А то еще подумает кто-нибудь что-нибудь не то.

Он только фыркнул, забросил сумку на плечо – поверх своей – и прибавил шагу.

Настя послушно семенила рядом, стараясь не отставать.

В коридоре, когда Портнов отдавал ей поклажу, столкнулись с Воробьевой, которая сделала вид, что Настю не заметила, и как-то уж слишком быстро скрылась в кабинете биологии.

Настя, грустно вздохнув и благодарно улыбнувшись Артему, последовала за ней.

Конечно, все последние две недели она пыталась себе представить, что ее ждет в школе, но на такое ее фантазии явно не хватило бы.

Никто, кроме Семушкина, с ней не поздоровался, класс встретил ее звонким молчанием – только смотрели, кто откровенно презрительно, кто с любопытством. Зато весь день за ее спиной слышались перешептывания, и Настя то и дело улавливала фамилию Портнов.

Заговорить с кем-либо она не пыталась, и так было понятно, что все равно никто не ответит. Ирка была в классе стопроцентным авторитетом, а Настя – несмотря на то, что проучилась здесь уже почти два года, – все еще оставалась чужой. И особенно остро чувствовала это сейчас.

«Что я такого им сделала? – думала она. – Это же глупо – объявить мне бойкот только из-за того, что я якобы насолила Степановой. Какое кому дело! И сама Ирка хороша. Мы же дружили! И вдруг вот так сразу, не разобравшись...»

После уроков Артем поймал ее в коридоре.

– Ты домой? – спросил он.

– Ну да, – кивнула девушка.

– У меня еще история седьмым уроком, – произнес он разочарованно. – Могу, конечно, прогулять.

– Зачем? – удивилась она.

– Ну, домой бы вместе пошли. – И тут же как-то стушевался, спрятал глаза: – Ладно, я тебе лучше вечером позвоню.

– Ок, – согласилась Настя.

У ворот, явно кого-то поджидая, из стороны в сторону ходил Семушкин.

– Саш, – окликнула его девушка, – можем поговорить?

– Ну давай, – согласился он. – Только недолго. Мне еще надо Воробьеву по делу поймать.

Настя немного удивилась, но виду не подала.

– Я не понимаю, что происходит? Никто в классе в упор меня не замечает. Артем, напротив, носится со мной, как с ценной китайской вазой. Можешь объяснить?

– Ирка в сердцах пообещала тебя отлупить, а он, видимо, принял это за чистую монету. Еще бы, от нее всего ожидать можно. Знаешь, в какой она ярости была, прям настоящая бешеная кошка!

– Отлупить? – удивилась Настя. – За что? Я ничего ей не сделала. Чокнулась она, что ли!

– Не знаю, как насчет чокнулась, но зуб у нее на тебя очень большой. Они с Портновым из-за тебя так поцапались, клочки по закоулочкам летели. А потом Ирка во всеуслышанье заявила, что из принципа проучит тебя как следует. И класс ее, между прочим, поддержал. Ее всегда поддерживают. Так что ты осторожней, она слов на ветер не бросает. Знаешь, Настя, – вдруг выпалил он, – я вообще не понимаю, что у вас с ней могло быть общего. Всегда удивлялся, почему вы дружите. Ты такая интеллигентная, взрослая, самостоятельная, а Ирка, она... – Он замялся. – Совсем другая, – наконец нашел нужное слово.

«И правда, почему мы дружили? – вдруг подумала Настя. – Может, потому, что Ирка сразу взяла меня – новенькую – под свое крыло, ввела в курс школьных дел... Но, по сути, мы никогда особо близки не были, так, приятельницы».

Чувствовала она себя неуютно. Получалось, что и не было на самом деле никакой дружбы, а ведь когда она летом думала о том, не остаться ли в Норвегии, мысль об Ирке перевешивала в сторону обитания в Москве.

– Ладно, Саш, спасибо. Я пойду. – Она кивнула на прощание и побрела в сторону дома.

Последующие дни ничем друг от друга не отличались. Настя под конвоем Артема приходила в школу, отсиживала уроки, чувствуя на себе неодобрительные взгляды одноклассников, и уходила домой.

– Может, тебе к нам в класс перевестись? – как-то предложил Артем, уже стоя в дверях ее квартиры.

Настя задумалась. С одной стороны, резон в его словах был, с другой – поступить так значило проявить слабость и, как следствие, признать свою неправоту, а этого она делать никак не собиралась. С какой стати?

– Не стоит, наверно, – в конце концов решила она. – До окончания школы осталось всего ничего. Потерплю четыре месяца, не рассыплюсь. Мне не впервой. Обидно просто.

– Ладно, как знаешь, – произнес Артем. – Пока. Я побежал, а то опаздываю уже.

«Интересно, куда, – подумала Настя, закрывая за ним дверь. – Может, к Степановой на свидание?»

После того разговора она больше не спрашивала Портнова об Ирке и их отношениях. Зачем себя лишний раз травмировать, захочет – сам расскажет. Но Тема молчал как рыба. Впрочем, никак не комментировал он и семушкинские звонки Насте – Саша звонил почти каждый день и иногда отвлекал девушку от занятий с Артемом.

«У нас негласное правило, – повторяла себе Настя, – не обсуждать личную жизнь друг друга. Есть другие, более интересные темы».

Февраль выдался морозным, столбик термометра не поднимался выше отметки «-20». Настя старалась двигаться на улице как можно быстрей и подолгу нигде не стоять – после болезни она все еще кашляла. Даже прогулки с Феклой пришлось заметно урезать. Пес был недоволен. Он-то со своей шубой почти не чувствовал холода.

Из-за кашля Настя сильно переживала, потому что приходилось пропускать занятия по вокалу.

В одно из воскресений ее разбудил пронзительный телефонный звонок. Девушка нехотя подошла к телефонному аппарату, сняла трубку.

– Насть, слушай, мне тут такая идея здоровская в голову пришла! – возбужденно затараторил Артем.

– В семь часов утра? – Она взглянула на висящие на стене часы.

– Извини, я просто всю ночь заснуть не мог, думал. А ты, я знаю, рано встаешь... В общем, будет здорово, если ты согласишься.

– Ну, давай свою идею. – Настя зевнула и переступила с ноги на ногу. Паркет неприятно холодил босые ступни.

– Я недавно группу собрал. Я, понятное дело, играю на гитаре, Витька, мой одноклассник, на клавишах. Барабанщиком у нас парень из десятого. А еще есть басист. А вокалиста пока нет. Так вот. Петь у нас будешь ты!

От неожиданности Настя даже проснулась. Артем тем временем продолжал:

– Материала у меня куча, ты же знаешь, я пишу песни. Не знаю, правда, понравятся ли они тебе, но это мы решим. Еще можно кавера всякие поиграть. Джазовые или из зарубежного рока. С них и начнем. Ну, ты согласна?

– Тем, а что за музыка? – спросила она. – Ну, там попса, или рок, или еще что? Я не очень разбираюсь.

Портнов слегка замялся:

– Пожалуй, ближе всего к такому мелодичному року.

– Хорошо. Почему бы и нет? – произнесла девушка. – Я, правда, никогда не пела в группе. Вот и попробую.

– Отлично! – воскликнул Портнов. – Тогда я обрадую ребят. Ну и позвоню в ближайшее время сказать, когда репетиция.