Фрэнсис Бёрнетт - Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру Страница 15

Вдруг послышался стук в дверь – такой тихий и робкий, что Сара даже не обратила на него внимания. Потом дверь тихонько приотворилась, и перепачканное в саже, мокрое от слез лицо заглянуло в комнату. Это была Бекки. Она все время плакала и терла глаза своим грязным кухонным фартуком, отчего оно приняло очень странный вид.

– О, мисс! – прошептала она. – Можно мне… позволите вы мне войти?

Сара подняла голову и взглянула на Бекки. Она старалась улыбнуться, но не могла. И в то время, как она смотрела на любящее, мокрое от слез лицо Бекки, ее собственное лицо приняло более детское выражение. Она протянула руку, и рыдание вырвалось у нее из груди.

– Я говорила тебе, Бекки, что между нами нет никакой разницы, – говорила она. – Теперь ты видишь, что это правда.

Я такая же девочка, как и ты. Я уже не принцесса.

Бекки подбежала к ней, прижала ее руку к своей груди и, опустившись на колени, заплакала от горя и сострадания.

– Нет, вы принцесса, мисс! – задыхаясь, воскликнула она. – Что бы ни случилось с вами… чтобы ни случилось… вы все равно останетесь принцессой… всегда, всегда!

Глава восьмая

На чердаке

Никогда не забывала Сара этой первой ночи, которую провела на чердаке. Спать она не могла. Ее мучило тяжелое, недетское горе, и она никогда не говорила никому о том, что ей пришлось вынести в эту ночь.

К счастью, непривычная обстановка время от времени отвлекала ее от одной упорной мысли о смерти отца, и она на минуту забывалась. Без этого поразивший ее удар был бы слишком тяжел для ее детской души и она была бы не в силах перенести его.

– Мой папа умер! – шептала она. – Мой папа умер!

Только впоследствии, уже много времени спустя, припомнилось ей, что ее постель была очень жесткая и потому она постоянно поворачивалась с боку на бок, стараясь улечься поудобнее; что в комнате было необыкновенно темно, а ветер, завывавший между трубами, как будто плакал. Но это еще не все – было и кое-что похуже. За стеной и на полу, около плинтусов, постоянно слышался какой-то шорох, возня и визг. Сара знала, что это такое, Бекки рассказывала ей. Это были мыши и крысы; они дрались или играли между собою. Раза два на полу слышался даже легкий топот. Впоследствии, когда она могла думать об этой ночи, она припоминала, что, услыхав в первый раз, как по полу пробежала крыса, она вскочила на постели и некоторое время сидела, дрожа от страха, а когда снова легла, то закрылась с головой одеялом.

Перемена в ее жизни происходила не постепенно и незаметно; она произошла сразу.

– Сара должна узнать немедленно, что ее ждет, – сказала мисс Минчин своей сестре.

Мариетту отпустили на другой день. Сара, проходя утром мимо отворенной двери своей гостиной, увидала, что в ней переменили всю обстановку. Роскошная мебель и все украшения были вынесены, а у стены стояла кровать. Изящная гостиная превратилась в скромную спальню; ее отдадут какой-нибудь новой воспитаннице.

Сара вошла в столовую. На ее месте, около мисс Минчин, сидела Лавиния.

– Вы с нынешнего же дня приметесь за исполнение своих новых обязанностей, Сара, – сухо сказала мисс Минчин. – Садитесь за другой стол с младшими воспитанницами. Смотрите, чтобы они вели себя как следует и не шалили. Вам нужно приходить раньше. Лотти уже опрокинула свою чашку с чаем.

Это было начало, а затем обязанности Сары увеличивались с каждым днем. Она учила маленьких французскому языку и прослушивала заданные им уроки. Этот труд Сара считала самым легким и приятным. Но дело не ограничилось им одним. Мисс Минчин нашла, что Сара может быть полезной и в другом. Ее можно было посылать за покупками и с различными поручениями во всякое время дня и во всякую погоду, ей можно было давать новую работу, от которой отказывались другие. Кухарка и служанки брали пример с мисс Минчин и со злобной радостью отдавали приказания «девчонке», за которой им приходилось столько времени ухаживать.

В течение первого месяца или двух Сара надеялась, что люди, так безжалостно относящиеся к ней, смягчатся, видя, что она охотно берет всякую работу, старается сделать ее как можно лучше и молча выслушивает выговоры. Она была горда, и ей хотелось доказать им, что она хочет зарабатывать свой хлеб, а не есть его из милости.

Но через некоторое время Сара увидала, что ее поведение не смягчает никого. Чем старательнее и охотнее работала она, тем требовательнее становились служанки и тем чаще бранила ее сварливая кухарка.

Продолжать ученье Сара теперь уже не могла. Она не присутствовала на уроках и только поздно вечером, после тяжелой работы, ей позволяли, и весьма неохотно, уходить с книгами в пустой класс и заниматься там одной.

«Я должна повторять старое, – думала Сара, – а не то забуду все. Теперь я простая судомойка, и если я не буду знать ничего, то стану такой же, как бедная Бекки».

Вместе с переменой в жизни Сары сильно изменилось и ее положение среди воспитанниц. Прежде она казалась между ними маленькой королевой; теперь она как будто даже совсем не принадлежала к числу воспитанниц. Она работала так много, что ей редко удавалось перемолвиться несколькими словами с какой-нибудь из учениц, да к тому же она скоро заметила, что мисс Минчин желает ее держать подальше от них.

– Я не хочу, чтобы она разговаривала с воспитанницами и сближалась с ними, – говорила эта леди. – Девочки всегда относятся сочувственно к страданиям, и, если она начнет рассказывать им разные романтические истории, они станут смотреть на нее как на несчастную героиню, а наслушавшись от них, и родители составят себе, пожалуй, превратное понятие о ее положении в школе. Гораздо лучше, если она будет держаться в стороне. Я дала ей дом, и она не имеет права требовать от меня еще чего-нибудь. И этого-то слишком много.

Сара и не требовала ничего и была слишком горда, чтобы стремиться к сохранению прежней близости с девочками, которые заметно сторонились ее. Воспитанницы мисс Минчин были по большей части богатые, избалованные девочки, привыкшие обращать большое внимание на внешность. И когда Сара начала ходить в коротких потертых платьях, когда оказалось, что у нее на башмаках дырки и что ее посылают за провизией, которую она носит в корзине по улицам, воспитанницы мисс Минчин стали смотреть на нее как на служанку.

– Трудно представить себе, что у нее были когда-то алмазные россыпи! – говорила Лавиния. – Какой ужасный вид у нее теперь! И она стала еще страннее, чем прежде.

А Сара работала не покладая рук. Она бегала в дождь и слякоть по грязным улицам со свертками и корзинами в руках, а во время уроков французского языка употребляла все силы, чтобы преодолеть рассеянность своих маленьких учениц. Когда ее платье износилось и сама она стала выглядеть еще более заброшенной, чем прежде, мисс Минчин распорядилась, чтобы она обедала и завтракала в кухне. Никто не заботился о Саре, и бедная одинокая девочка страдала, но страдала молча, не поверяя своего горя никому.

Бывали, однако, дни, когда ее детское сердечко не вынесло бы такой жизни, если бы в числе окружающих не было Бекки, Эрменгарды и Лотти.

А особенно Бекки. В продолжение всей первой ночи, которую Сара провела на чердаке, она не раз вспоминала, что по ту сторону стены, за которой грызлись и дрались мыши, лежит другая, любящая ее девочка, и у нее становилось легче на душе. А в следующие ночи это чувство еще усилилось.

Саре редко приходилось разговаривать с Бекки днем.

У каждой из них было много дел, и им не позволили бы терять даром время.

– Не сердитесь на меня, мисс, – шепнула в первый день Бекки, – если я покажусь вам невежливой, то есть не буду говорить «пожалуйста», «извините», «благодарю вас». Нам обеим досталось бы за это.

Каждое утро, прежде чем идти вниз и топить кухонную печь, Бекки приходила в комнату Сары, чтобы застегнуть ей платье и оказать другие маленькие услуги. А когда наступал вечер, в дверь Сары слышался легкий стук, и она знала, что пришла ее маленькая горничная, чтобы сделать для нее все нужное.

В первое время после смерти отца Сара чувствовала себя такой несчастной, что ей было не до разговоров. И Бекки заходила к ней только на минутку: она понимала сердцем, что Саре лучше оставаться одной со своим горем.

Второе место после Бекки принадлежало Эрменгарде. Она, однако, заняла его не сразу.

Когда Сара немного опомнилась от своей потери и стала сознавать окружающее, она вспомнила об Эрменгарде, о существовании которой совсем было забыла. Они были дружны, но Саре всегда казалось, что сама она на несколько лет старше своей подруги. Эрменгарда была добрая, любящая, но очень недалекая девочка. Она сильно привязалась к Саре, смотрела на нее как на высшее существо и искала у нее покровительства и защиты. Она приходила к Саре со своими уроками, чтобы та объяснила ей все непонятное, ловила каждое ее слово и осаждала ее просьбами рассказать какую-нибудь интересную историю или сказку. Но сама она не могла сказать ничего интересного и ненавидела все без исключения книги.