Кровавая Ведьма - Анна Александровна Кувайкова Страница 19

— Ой, ли? — позволил себе усомниться Волк, пуще прежнего сердитую куклу рассматривая. И вдруг почему-то пришел к неожиданным выводам. — В любом случае, перемещение душ в иные тела запрещено в границах Ансгара, и карается по закону.

— Какое счастье, что это происходило в Рунхе, — всё-таки сунув упрямую куклу за свою спину, издевательски откликнулась я. — И у вас нет над ней власти!

— Неужели? — складывая руки перед собой на спинку стула, заметил мужчина, да еще и тоном таким, откровенно скучающим! — Доминика, это оправданье, возможно, сработает в Орле и близлежащих деревнях. Но вряд ли дальше. Закон един для всех.

И тут я невольно замерла, мгновенно позабыв про возмущенный шелест атласа и парчи за своей спиной.

Где-где, он сказал?

— В Орле́? — не поверила я сразу своим ушам.

— О́рле, — лениво поправил меня маг, поднимаясь. — Приграничный город Ансгара, стоящий между реками Марэ и Ифлан. Там еще могут к чужим законам отнестись снисходительно. Но дальше — вряд ли. Одевайся, Доминика. Десять минут из получаса уже истекло. Жду тебя на улице. И категорически советую не быть и дальше такой же глупой ведьмой — не пытаться сбежать. Фарфор вещь хрупкая, знаешь ли. А подобных кукол в Кифоре больше не продают.

И вышел из комнаты вон, оставив нас в полном шоке, да недоумении. И если на смятение Лили я внимания обратила мало (хотя следовало бы!), то всё остальное просто раздирало мне разум.

Город О́рла, что на реке Марэ…

Да как такое возможно?!

Глава 8. Дорожкой длинною, да ночкой лунною

В итоге злая куколка мага на улицу всё-таки выперла.

Уж не знаю, чего именно она ему наплела, что-то там среднее между «неприлично» и «негоже девку незамужнюю смущать», но Волк, хмыкнув, всё ж таки вышел.

А мне до того и дела не было: я где стояла, там и села, лихорадочно соображая. Это ж где такие совпадения видали? Куда мне надо, туда и он собрался. Мимоходом, но всё же!

— Нет, ты видела, охальник какой? — встав у меня за спиной, уперев руки в бока, гневно сверкнула глазищами Лили. — Подсматривать он удумал!

— Оставь, — едва качнула я головой, всё еще не в состоянии поверить. — У имперского мага совесть искать, что за ветром гоняться. В Ансгаре другие правила. Ты лучше косы мне заплети, время на исходе.

— Да будь хоть Ансгар, хоть какая другая империя, всё одно: приличные мужики подглядывать за девками в опочивальне не станут! — куколка сердито сплюнула, но за щетку для волос напористо схватилась. Правда, и за волосы мои тоже! — А угрозы его слышала? Бежать удумаешь, разобьет он меня, ишь ты! Одно в толк взять не могу, как он про Кифор прознал? У меня ж действительно клеймо оттуда.

— Тело твоё с императорского фарфорового завода, — невольно понижая голос, с тяжелым сердцем пояснила я. — На весь мир он известен. Посуде и статуэткам оттуда цены нет, а уж куклы и вовсе, только в Кифоре продаются, да по однойв одни руки, не больше. И бешеных денег стоят. Не каждый князь своей дочке подобный подарок позволить может.

— Тогда ж у тебя такая красота откуда?

— Подарок, — тихо хмыкнула, невольно вспоминая тот день, когда впервые увидели кифорские куколки на городской ярмарке. И как мы все тогда удивились вот этой, единственной, что лицом и волосами на меня была похожа. — Я уж не помню тогда, кто первым сходство заметил. И не припомню, кто сказал, что подобной роскоши деревенская ведьма, небось, отродясь никогда в руках не держала. Я и спорить не стала, действительно, откуда бы у меня такое? Мы дальше пошли. А на утро у кровати эту куклу и нашла. А кто подарил, они так и не сознались тогда.

— Дела, — покачала головой Лили, и замолкла, проворно заплетая мне косы.

Дальше я молчала тоже, отчасти неловко — слукавила перед своей помощницей.

Кто тогда про бедность мою и босое детство сказал, я до сих пор помнила прекрасно. Волк разговор тот начал, а Серебряный Лис подхватил, соломенные куклы местных девчат припомнив. И вроде ничего такого в их словах не казалось, да и быта своего я никогда не стеснялась, работы не чуралась. Однако помню — обидно тогда стало, до ужаса прям! И потому так удивительно стало, когда я эту самую куколку у себя обнаружила…

И ведь тогда так и не сказал никто, чьих это рук дело! Только переглядывались все пятеро, да плечами пожимали. Я уж и так прикидывала, и эдак, только мимо всё. От Волка подобного жеста не дождешься, он никогда не извиняется, а у Лиса и подавно, стыд и совесть не в чести. Остальным так вообще, смысла в таких подарках не было!

Но куколка эта стала едва ли не единственным, что я себе от старой жизни оставила.

Её, и бабушкину книгу заклинаний.

— Ник, — не выдержав и минутного молчания, снова заговорила Лили. — Ты действительно с ним поедешь? Может, бежать надумаешь?

— Ага, и далеко уйду? — скептично спросила, поднимаясь. Две косы, что куколка мне заплела, от макушки, плотно по голове, да до самой талии, даже осматривать не стала — по части причесок Лили мастерица знатная. Как всегда волосок к волоску, прядка к прядке, еще и ленты зеленые вплела!

Она у меня вообще рукастая, и всё схватывает на лету. Даром, что раньше среди людей не жила никогда, и даже традиции наши не знала. Да из меня, признаться честно, учитель так себе: деревенский дух еще до конца не выветрился, а благородный пока что не прижился. Еще и с места на место постоянно мыкаюсь, как перекати-поле. Где ж манер понабраться?

Вот как сейчас, не успела я к Рафилану привыкнуть, а путь уже лежит обратно в Ансгар. А у меня не только лавка и дом в Полоце, но и особняк этот, вот тут, в Дмире! На кого всё это оставлять?

— Но попытаться-то стоит, — запихнув меня за ширму, Лили кинула мне свежую нательную рубашку и понизила голос. — Перышко-то, небось, заветное, в запасе осталось?

— Остаться-то осталось, — тем же тоном откликнулась я, натягивая исподнее. — Да смысла в нем нет. Раз нашел, найдет другой. Нет, у меня друге планы.

— Поделишься?

— Конечно, нет!

— Ну, и ладушки, — невесть от чего довольно откликнувшись, куколка натянула на меня длинную, до колен, темно-зеленую, плотную рубаху с запа́хом и принялась ее застегивать. — Но учти, чтобы ты там не задумала, я еду с тобой!

— Лили…

— Даже не начинай, — затянув