Ольга Баскова - Убийственное кружево орхидей Страница 3

– Что вам, черт возьми, здесь нужно?! – воскликнул Александр. – Кто вы такой?

Незнакомец не шевельнулся. Пименов преодолел страх и двинулся к непрошеному гостю:

– Вы меня слышите?

Он обогнул кресло, смело взглянул на незнакомца – и потерял дар речи. Понятно, почему мужчина не отвечал на его реплики! Пуля пробила его смуглый лоб. Тоненькая струйка крови стекала по лицу. Черные глаза невидяще смотрели на Александра. Пытаясь преодолеть внезапный приступ тошноты, журналист побежал к телефону.

Глава 2

Майор милиции Иван Истомин, высокий, белокурый, с приятным мальчишеским лицом и ямочкой на подбородке, нервно ходил по комнате, бросая косые взгляды на побледневшего Александра. Труп уже увезли, эксперт собрал все необходимые улики.

– Значит, вы утверждаете, что он был уже мертв? – жестко спросил следователь.

Пименов кивнул:

– Так оно и было.

– Давно вы его знали?

– Кого? – журналист удивленно посмотрел на оперативника. – Если вы об убитом, то я его в первый раз в жизни вижу!

– Серьезно? – иронически осведомился Истомин.

– Вот именно! – стоял на своем парень.

– Почему же его убили именно в вашей квартире?

– Эксперт еще не выдал вам заключение о смерти, – нашелся Александр. – Его могли убить и в другом месте. А сюда – перенести труп!

– Допустим, – нехотя согласился Иван. – Тогда возникает следующий вопрос: почему тело оставили в вашей квартире?

– Ответ на этот вопрос я тоже пытаюсь найти, – признался Александр. – Однако я его не убивал! Я уже сказал вам, где именно провел этот вечер. Если вы отправите в это кафе свою бригаду, наверняка кто-то припомнит меня… – он запнулся и замолчал.

Да, по его рассуждениям все выходило довольно-таки складно, только будет ли так же и по фактам? Эта несчастная забегаловка дает приют шоферам-дальнобойщикам и девочкам легкого поведения, которые их «обслуживают». Вполне возможно – даже если милиция бросит все свои силы на поиски свидетелей, – что имеется и такая вероятность: сыщики не отыщут никого. Контингент клиентов уже явно сменился… Что же касается той девочки-официантки… Она вспомнит его и добавит: этот молодой человек неоднократно выходил на улицу, порою и на длительное время. Он читал в детективах: преступники именно таким путем и создавали себе алиби – мелькая среди посетителей каких-либо заведений, но и милиция не очень-то принимала во внимание заявления обслуги. А он почти не сидел в зале – то дремал на скамейке, то разгуливал по поляне…

Майор пристально смотрел на Пименова, словно пытаясь проникнуть в его мысли.

– Что-то не так с алиби? – Милицейское чутье его не подвело.

Журналист невольно отвел глаза в сторону:

– Нет, все в порядке… А вы знаете этого человека?

– Разумеется. Его знает чуть ли не весь город! Это известный адвокат, Виктор Викторович Лановой. Неужели не слышали?

– Не слышал, – признался парень. – Известный, говорите?

– Этот мужик выигрывал любой процесс, за который брался, – пояснил Иван. – Все удивлялись, как это ему удавалось.

– Значит, он имел множество недоброжелателей, – заявил Саша.

– Возможно… А вы не больно-то разговорчивы для журналиста, – заметил майор.

– Видите ли, ужасно устал и хочу спать, – парировал Пименов. – Завтра я явлюсь к вам в отделение и отвечу на все вопросы, которые у вас возникнут. Но я утверждаю: я ни разу не видел этого человека и у меня не было никаких причин его убивать.

– Мы не станем ждать до завтра, – заявил милиционер. – Ты проедешь со мной – сегодня же! – Он резко перешел на «ты».

– Зачем?! – удивился Александр. – Говорю же, я никого не убивал! И потом, только полный дурак прикончил бы своего недруга у себя же в доме, а затем позвонил бы в милицию!

– Не скажи, – хмыкнул оперативник. – Иногда так народ и поступает, рассчитывая, что мы будем рассуждать подобным образом.

– Значит, так поступают идиоты и кретины, – отозвался Пименов.

Майор скривил тонкие губы:

– Давай, собирайся! Поболтаем в отделении.

Журналист понял, что ему придется проехать с Истоминым.

– Я позвоню матери, – просительно произнес он. – Она сейчас на дежурстве в госпитале, будет нервничать, если не застанет меня в выходной день дома.

– Звони, – равнодушно разрешил майор.

Дрожащими пальцами Александр набрал номер госпиталя:

– Мама, у меня срочная командировка… – при этих его словах майор выразительно хмыкнул. – Не знаю, когда вернусь. Придешь домой – не волнуйся!.. Ну, все, я готов, – обратился Пименов к Истомину.

– Ты зря не сказал матери правду, – заметил тот. – Возможно, мы еще не раз наведаемся к вам домой. Думаю, и ей не удастся избежать допроса.

– А я надеюсь на лучшее! – И Александр распахнул дверь.

Молодому человеку никогда не приходилось ночевать в КПЗ, или, как называли его теперь, в изоляторе временного содержания. Майор решил отложить допрос до утра, когда придут результаты вскрытия, приказав конвойному проводить задержанного.

Камера располагалась в подвале отделения милиции.

«Без окон, без дверей, полна горница людей», – вспомнилась Александру старая загадка. Окон тут действительно не было. Железная дверь, гостеприимно распахнувшаяся при его появлении, вызвала в Сашиной душе приступ острого уныния.

Полкамеры занимало сколоченное из досок возвышение. У одной стены, выкрашенной в синий цвет и «искусно» расписанной и разрисованной задержанными, красовалось нечто вроде большого широкого плинтуса – вместо спального места. Обстановка словно бы давала понять: хотя КПЗ – это еще не тюрьма и вроде бы тут все еще не так серьезно, однако просто так отсюда не выбраться. Пименову стало не по себе. Он огляделся и заметил щупленького мужичонку, протиравшего глаза грязным платком. Вероятно, этот «клиент» крепко спал тут до появления журналиста.

– Здравствуйте, – решив быть вежливым, промолвил Пименов.

– Привет, – с удовольствием откликнулся сосед. – А тебя за что загребли?

Сначала журналист обрадовался, что можно кому-то излить душу и посоветоваться, но вовремя вспомнил, сколько подсадных уток встречается в подобных заведениях. Каждое его слово затем могут использовать против него. И он уклончиво ответил:

– Так… по ерунде. Надеюсь, они быстро разберутся. И завтракать я поеду домой.

Сосед хихикнул:

– Мне бы твою уверенность! На меня вешают ограбление, которого я не совершал. Просто находился рядом с этим злосчастным ларьком в нетрезвом состоянии. Ну, меня и замели. А как узнали, что я уже судимый, приняли как родного. Думаю, завтра они найдут «доказательства» моей вины. Им лишь бы поскорее дело закрыть! Правда, пока еще грех жаловаться. КПЗ, знаешь ли, не тюрьма.

– Не знаю, – буркнул журналист. – Ни разу нигде не сидел.

Пименов отвернулся к стене, однако сосед не умолкал. Подсадным – если он таковым действительно являлся – необходимо ведь разговорить «клиента».

– КПЗ, говорю, еще не тюрьма, – продолжал он, не обращая внимания на молчание Александра. – Я тебя просвещу, чтобы ты разницу почувствовал. Тут и покурить дадут, и выпивкой поделятся, если родственники кому-то бутылек принесут. Но твоим родственникам еще найти тебя надо, пока ты в КПЗ «притормозился». Дело тут не только в том, что иной раз получается и передачку организовать, даже что-нибудь домашнее из еды притащить, и вещи нужные… Главное – ты весточку хоть такую с воли получишь, и дома про тебя узнают: мол, жив-здоров. Можно и самому попытаться дать родным знать, где ты и как. На следователя, который пообещает им – если обещает – через час тебя отпустить, ты лучше не надейся. Он, как правило, все сделает, чтобы близкие твои подольше о тебе ничего не узнали. Существуют, правда, всякие справочные, но у них информацию получить об арестованном – все одно что зубами гвоздь из старого дивана вытащить! При первом обыске у всех обычно обнаруживаются какие-то вещи (например, кольцо золотое), которые не положены в тюрьме. Сотрудникам КПЗ с этими запрещенными предметами – одни лишние хлопоты: надо же на них квитанции оформлять, где-то их хранить, потом разыскивать родственников… Сразу можно предложить: вот, мол, телефончик, позвоните моей жене, она приедет, вещички лишние заберет, и никакой квитанции не надо. Конечно, если следователь в отношении тебя дал какие-то конкретные указания по этому поводу, в КПЗ тебе все на свете пообещают, да только вот ничего не сделают! Но ты сам подсуетись: хоть они и тюремщики, а и среди них есть люди. Что-нибудь важное по делу лучше родне не передавать, скорее всего это все к следователю попадет. А просьба сообщить о себе родственникам никакого криминала не содержит.

– Мне никому ничего не надо сообщать, – откликнулся Александр.

Сосед ахнул:

– При них забрали?!

– Не в этом дело. – Пименов нахмурился. – Я здесь надолго не задержусь.

Как бы в подтверждение его слов лязгнула дверь, молоденький сержант прокричал: