Аркадий Неминов - Пять граммов бессмертия (сборник) Страница 35

Никита был доволен собой. Он за короткое время решил практически все вопросы по оснащению лодки как внутри, так и снаружи. Он даже придумал ей название, правда, пока еще не согласованное с отцом: «Новый Наутилус». А что, звучит, если принять во внимание ее истинное назначение. Только, вот, что-то ни от отца, ни от матери нет никаких вестей. А ведь до конца недели – окончательного срока оплаты за мастерскую, осталось буквально два дня!..

И только вечером отец взволнованным дрожащим голосом рассказал Никите такое, что не сразу уложилось в голове сына. Вот это да! Нет, их жизнь после отъезда стала не просто насыщенной, она стала непредсказуемой!

– Господа, я собрал вас для того, чтобы сообщить очень важное для всех известие! – Питер говорил суховато, с плохо скрываемой горечью. – С этого момента у вас – новый хозяин, вернее, хозяйка. Позвольте представить вам госпожу Варвару Адамову! – Питер специально говорил по-английски, чтобы понимала и Варя. Он церемонно поклонился Варваре и сделал жест рукой, приглашая высказаться.

Варвара, смущаясь, подошла к большому креслу за директорским столом и впервые огляделась, оценивая интерьер. Кабинет управляющего гостиницей представлял собой перестроенное из двухкомнатного номера помещение, обставленное старинной дорогой мебелью из мореного дуба.

Огромный письменный стол располагался в глубине прямоугольного кабинета прямо напротив входа. С двух сторон по стенам, обшитыми дубовыми панелями, стояли стулья для сотрудников и посетителей. Рядом со столом находились четыре мягких резных кресла для особых гостей.

Все было сделано с большим вкусом, и Варе было непривычно и неловко ощущать себя в такой помпезной обстановке.

– Присаживайтесь, пожалуйста! – произнесла она чуть охрипшим от волнения голосом, опускаясь в удобное, теперь уже свое, кресло. – Мне очень приятно со всеми вами познакомиться! Надеюсь, что это чувство взаимно. В дальнейшем меня будут интересовать только свои собственные ощущения по этому поводу, – ее голос окреп. Она вдруг почувствовала себя самой собой, как будто бы всю жизнь только этим и занималась.

Более того, она вдруг отчетливо поняла, что это и есть ее истинное предназначение в жизни. Все, что было до этого момента – не в счет! Вернее, вся прожитая жизнь представлялась ей теперь некой дорогой, ведущей ее к определенной цели. И эта дорога, наконец, закончилась, ведь Варя достигла своей цели, о которой даже и не догадывалась!

В тот момент Варвара Адамова не узнавала саму себя. Она в полной мере ощутила себя Луизой Ван Руиж, и была абсолютно этим удовлетворена. Ничего, кроме этого восхитительного ощущения полноценности жизни, ей уже не было нужно! Ей даже было все равно, как к этому отнесется ее семья. Теперь она знала точно: именно это и есть ее дело, ее жизнь, и никто ей больше не нужен.

Где-то в самой глубине души была еще жива маленькая частичка Вари Адамовой, которой такие мысли были просто дикими. Ну, как можно откреститься от своей прошлой жизни, от своих детей?! В ее крохотном сердечке эта крамола не укладывалась! Но властной Луизе эти сопли были ни к чему! И это она произнесла твердым, с металлическими нотками голосом, не терпящим возражений:

– А сейчас, пожалуйста, приступайте к своим обязанностям, а замдиректора попрошу остаться!

Игнатьич, в отличие от Питера, испытывал двойственные чувства. Если Питер мог только сожалеть об утраченном имуществе и бизнесе, не слишком радуясь новому приобретению в лице русской родственницы, то Игнатьичу было сложно даже описать свои противоречивые эмоции.

С одной стороны, эта новость, так его поразившая, сулила безбедное существование всей семье. С другой стороны, его неприятно поразила та перемена, произошедшая с Варей после получения наследства. Нет, это была вовсе не его Варя!

Скорее всего, женщина, сидящая сейчас за дубовым столом, была той самой фламандкой с портрета, правда, уже немного повзрослевшей, уверенной в себе, властной и закрытой от всех. И эту, незнакомую ему и такую чужую женщину, он бы не хотел видеть рядом с собой.

Оставшись с Варей наедине, Игнатьич впервые почувствовал себя не в своей тарелке. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы и она не почувствовала его негативную реакцию.

– Послушай, Варя! Я все могу понять. У тебя, наверное, снесло крышу от такого события! Понимаю, а у кого бы ни снесло?! Но позвонить-то можно было? Почему мне пришлось, как ищейке, искать тебя по всему городу, вынюхивать, выспрашивать, а потом еще и переживать, не случилось ли чего с тобой? И потом. Ты ведь не забыла, что нам срочно нужны деньги?!

– Знаешь, Петруша, – после некоторого раздумья произнесла Варя, – ты прав: у меня и вправду снесло крышу, потому, что я… больше НЕ ХОЧУ возвращаться на остров! Мое место здесь! Мне надо входить в курс дела. И с вами на вашей подлодке я тоже не поплыву!

Я вообще сомневаюсь в этой твоей детской затее. Я уже давно хотела тебе сказать, что между нами становится все меньше и меньше общего. И, чего греха таить, мы – давным-давно не муж и жена, почти чужие люди, живущие рядом по привычке, ради детей. Ты ведь никогда меня не любил! И ты это знаешь не хуже меня! Просто сегодня я поняла это с особой ясностью. И пусть это будет называться «снесло крышу!»

«Еще бы! После такого-то куша!» – невесело усмехнулся про себя Игнатьич.

– Другими словами – развод? – вымолвил он обреченно, словно бросаясь в омут с головой.

– Да! – без тени сомнения твердо произнесла Варя.

– Ну, что ж, если ты так решила, я не буду препятствовать, хотя все это очень неожиданно и… печально. А как быть с нашим имуществом, домом, с детьми наконец?

– Петя, дети – взрослые, и уезжать, насколько я понимаю, с острова они не захотят. Дом останется вам. У меня есть, где жить, как видишь. А имущества совместного у нас с тобой никакого и нет! Все, что было, осталось на родине, а здесь – совместно нажить мы не успели, да и не наживем уже! – Варя говорила, и все больше понимала, что с каждым звуком своего голоса она как бы стряхивает с себя всю накопившуюся за долгую жизнь с Петром усталость и непреодолимую женскую тоску. – Насчет денег не беспокойся, все, что я выиграла в казино – ваше, как и договаривались! Если вам этого будет мало, я, наверное, теперь уж смогу вам помочь. Только вот разберусь с делами… Ты поезжай, Петя, поздно уже, да и задержался ты здесь порядком. И знай, я всегда всех вас буду рада видеть здесь, у себя!

Игнатьичу резануло слух это «у себя», и он понял, что это – все! Он хмуро кивнул Варе, забрал деньги и ушел, не оглядываясь и не прощаясь.

В дверь негромко постучали.

– Войдите! – строго произнесла Варя. Ей нравилось быть такой строгой и деловой. В кабинет вошел заместитель управляющего гостиницы. Это был тип Вари. Он даже чем-то напоминал ее Петра – такой же высокий и поджарый. Разница была только в черной пышной шевелюре этого мужчины и маленьких усиках, которые ему очень шли. Невооруженным глазом было видно, что этот мачо знает себе цену.

Пожалуй, было еще одно существенное отличие – во взгляде!

У Петра глаза были всегда какие-то виноватые, что ли. Даже в моменты своего триумфа он как бы оправдывался перед кем-то за свой успех. У Риккардо же – так звали ее зама – взгляд был дерзкий, очень мужской, даже вызывающий!

И это ей жутко понравилось! Посмотрев ему в глаза, она вдруг отчетливо уловила его мысли, которые были вовсе не о работе! То, что она поняла, было настолько по-женски лестно, что она простила ему даже форму, в которую он их облек!

И это не было просто банальной похотью! Вовсе нет! Это были мысли мужчины-завоевателя, мужчины-самца, почуявшего свою самку. И Варя в первый раз в жизни вдруг ощутила себя не просто женщиной, а желанной! Ей не нужно было самой лезть на амбразуру, сражаться с врагами, захватывать в плен и завоевывать боевые трофеи, как было всегда в ее жизни. Не нужно было служить опорой и поддержкой умного и талантливого, но такого слабого мужа!

Теперь она СЕБЯ почувствовала таким трофеем. И ЕЙ БЫЛО ЭТО БЕЗУМНО ПРИЯТНО!

– Присаживайтесь, пожалуйста, – уже мягче произнесла она, старательно избегая смотреть ему в глаза, чтобы не сбиваться с официального тона. – Я пригласила вас, чтобы вместе разобраться в премудростях ведения дел. Опыта у меня в этом нет никакого, а желания сколько угодно!

Она взглянула на него из-под ресниц, и даже без телепатии в его глазах она ясно прочитала абсолютную готовность. Он готов был помочь ей в деле, гораздо более важном для нее – стать любящей и любимой женщиной!

Глава 9

Когда все приготовления по подлодке были завершены, уменьшенный на одного члена экипаж призадумался. Пускаться в плавание в составе двух человек было не только сложно, но и опасно! Обязательно нужен был хотя бы еще один человек для подстраховки, а лучше – два или три, учитывая специфику предстоящего путешествия. Марина была не в счет, так как сразу же категорически отказалась принимать участие в подводной экспедиции. К тому же, кто-то действительно должен был находиться на суше. Хотя бы для того, чтобы поднять в случае чего тревогу!