Галина Булахова - Волки Страница 6

– Н-е-е-т! Дома такой вкуснятины никогда не будет, как бы ни приготовила Катерина. А она у меня отменно готовит.

– Да уж! Вот ради этого стоит уходить из дома, – поддержал его дед и достал самогонку. – Так, это… по маленькой? А? За охоту!? Святое дело?!

– Ладно, дед, разливай, своё поило, – сказал Кузьмич.

Все сразу оживились, закурили. Кузьмич не курил, как-то ему не хотелось.

Рассказы потекли один за другим. Постепенно костёр стал угасать, и все перебрались в машину. Ночь коротали, постоянно просыпаясь от холода, прогревали двигатель, в салоне чуть теплело, проваливались в дремоту и вновь просыпались. И лишь утром поняли, что задняя дверца была приоткрыта.

– Был бы мороз посильнее, – бурчал дед, – всё могло бы кончиться по-другому.

Не стали выяснять, кто дверцу не закрыл. Салон прогрели и заснули, наконец, на пару часов спокойным сном. Утром, выйдя из машины, стали разминаться. Затем разожгли по новой огонь, разогрели замерзший вчерашний суп, вскипятили чай. Основательно подкрепившись, поехали. Каждый сейчас жаловался на то, как он плохо спал. Проехав так ещё часа четыре, они буксовали еще не раз. Наконец, машина конкретно увязла в снегу. И стало понятно, что дальше расчищать снег нет смысла. Весь его не расчистишь. И поэтому им придётся идти своим ходом. Кузьмич долго стоял и глядел на лес, затем вздохнул:

– В принципе, тут недалеко, думаю, до темноты успеем. Давайте по-быстренькому перекусываем на ходу. Руки в ноги и вперёд.

– Чайку бы, – предложил Прохор.

– На чай надо время, пока хворост соберём, пока разожжем. Некогда чаи распивать, к вечеру не успеем дойти. Иван, Прохор, снимайте приваду, привязывайте её к полозьям. Я пойду, осмотрюсь. А вы собирайтесь.

Все возились, одновременно что-то жуя. Наконец собрались. Теперь стояли и ждали Кузьмича. Тот пошёл в лес оглядеться. Пройдя примерно с километр, он заметил следы рыси. Та явно кружила вокруг, пока они спали. Пройдя немного по следу, увидел невдалеке небольшое движение. Вскинул ружьё, присмотрелся. На него из леса смотрела рысь, на шее у неё был красный ошейник. Это была его Берта.

Кузьмич огляделся и тихо позвал:

– Берта, Берта, иди ко мне. – Он похлопал себя по коленке: – Берта, ко мне!

Он пошёл к ней, продолжая тихо звать. Та напряжённо глядела в его сторону. Затем, подпустив метров на двадцать, резко развернулась и большими прыжками ушла в лес.

– Что же ты тут делаешь? Как же ты меня нашла? Или случайно встретились? Вот не думал… – говорил сам себе Кузьмич. – Не дай бог, убьют. Ведь не расскажешь всем, что она ручная. Почему же ко мне не подошла? Только бы мои напарнички её не увидели. А ведь узнала!

Он развернулся и пошёл к машине. К нему навстречу бежал дед:

– Там везде следы рыси!

Кузьмич, делая безразличный вид, ответил:

– Ну и что?

– Так, это… Она туточки кружила всю ночь.

– Дед, ты сюда за рысью охотиться приехал, или ты её боишься? Ты определись!

– Так, это…

– Так, это, так это, – передразнил его Кузьмич, – Ну что, собрались? Тогда пошли.

Кузьмич шёл впереди, за ним дед Василий, дальше тащили полозья Иван и Прохор. Последние тихо переговаривались, о чём, не слышно, но то, что не довольны они были, явно чувствовалось. Кузьмич оглядывал лес, ему очень не хотелось, чтобы увидели его Берту. Шли долго, останавливаясь, немного передыхая. Дед, наконец, не выдержал:

– Кузьмич, ты это… давай привал. Надо перекусить что-нибудь горячего. Да и Матюхины что-то поотстали.

Они остановились, пошли рубить ветки и собирать хворост. Через минут пятнадцать подтянулись Матюхины. Разожгли костёр, вскипятили чаю, разогрели консервы. Подкрепились хорошенько.

– Вы пока отдыхайте, а я пойду, посмотрю, – сказал Кузьмич.

Пройдя с полчаса, увидел волчьи следы.

«Вот это удача!» Он направился обратно:

– Ну, что, – подойдя к деду и глядя на Матюхиных, спросил, – отдохнули? Там волчьи следы. Пошли. Думаю, немного осталось. Собрались, пошли. Подул слегка ветер, пошел снег. Кузьмич оглянулся. Матюхины явно тормозили, а надо было торопиться. Следы заметёт, и потеряется след. Он оглянулся на деда:

– Ну, дед, ты молодец, хорошо идёшь, не в пример этим Матюхиным. Зря я на тебя тогда наехал.

– Так, это… Тут нужен навык, ходить на этих снегоступах. Давай их подождём.

Они остановились, глядя, как те еле виднелись за идущим снегом.

– Следы заметёт! Потом иди туда не знаю куда, – сказал озабоченно Кузьмич, глядя на приближающихся Ивана и Прохора.

– Должны быть где-то уже рядом.

– Кто? – не понял дед.

– Кто-кто – волки. Они сейчас на днёвке. Где-нибудь на опушке спят. Ты дождись их – он кивнул в сторону Матюхиных, а я пойду. По следам догоните.

Глава четвёртая

Пройдя метров сто, заметил крупные припорошенные снегом следы, вернее, их очертания. Кузьмич шел тихонько. Взглянул под шатёр густой ели и увидел чёткие отпечатки крупных лап. Замер, как вкопанный. Смотрит, а там рыжие кочки, и, как одна, округлённые. Всмотрелся: так это же волки!!! Кузьмич оглянулся, дед и Матюхины постепенно приближались. Он поднял руку вверх, пытаясь им объяснить, что он нашёл волков. Те встали. Затем скрестил руки и показал налево и направо. Матюхины бросили приваду и рассыпались вместе с дедом в цепь. Стали тихо приближаться. Кузьмич разглядывал «кочки» волков: ближайший крупный волк, за ним, лежит другой, поменьше. Чуть дальше – ещё три волка, а за ними в стороне, как копна, лежит здоровенный волчина. Несколько секунд Кузьмич стоял, как заворожённый. Краем глаза видел уже поодаль, слева, Ивана, справа – подошедшего Прохора, где-то там должен быть дед. Решил, наконец, стрелять ближнего, а затем лежащего рядом. Выстрелил под лопатку по первому волку, в одно мгновение перевёл стволы чуть правее и выстрелил под лопатку второму вскочившему волку. Стреляные волки лежали неподвижно, а другие, не поняв, откуда идёт опасность, бросились бежать прямо в сторону стрелявшего. Кузьмич в этот момент не на шутку струхнул. И было от чего, ибо впереди нёсся на мах здоровенный волчина, за ним, один за другим, ещё два волка, а чуть сбоку скачет четвёртый. Хоть и был испуг, но в какой-то момент понял: волки в панике и не видят ничего, а поэтому бегут прямо на него. Вот они уже рядом, вот проскакивают мимо. Стрелять бы!!! Наконец, опомнившись, Кузьмич пустил заряд картечи в последнего волка, и… всех остальных скрыл густой подлесок. Тут же услышал выстрелы слева и справа. В следующее мгновение шагах в сорока, раскидывая снег между кочек, вырвался ещё один волк, и со всех ног, как очумелый, нёсся прямо на Прохора, который стоял далеко от всех остальных. Волк явно не замечал человека. Вот что значит белый костюм зимой. Подпустив метров на пятнадцать, Прохор нажал на спусковой крючок – выстрела нет. Переводит палец на второй крючок и видит: волк, наконец, его замечает. Свежевыпавший снег не задерживает движения, хотя из-под лап летели его фонтаны. Волк – это был Акила, по инерции катился прямо в ноги человека и ничего не мог сделать! В его глазах дикий ужас! Уши прижаты, шерсть дыбом от загривка до хвоста! Прохор слышал уже, как тот не по-волчьи громко сопит, пасть открыта и слышались какие-то утробные звуки. Не «доехав» до него шагов пять, Акила, наконец, справился кое-как с инерцией и страхом, боком скользя и буксуя лапами, стал отворачивать вправо. В этот момент с боку на Прохора, как молния, налетела Веста. Случилось всё очень быстро, никто даже и не заметил ничего. Её зубы быстро лязгнули по горлу человека – и всё!!! Теперь Веста и Акила мчались что есть духу. Впереди была свобода, а позади смерть. Смерть их детей, смерть их стаи. Их дети погибли под выстрелами охотников, которым была безразлична их жизнь. Теперь они неслись так быстро, насколько могли, затравленно оглядываясь. Если бы они могли спросить, они бы обязательно спросили:

– ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО?! Они жили тут далеко-далеко, никому не мешая!..

Через час к ним присоединилась их дочь Мия. Видно было, что она нашла их, добравшись из последних сил. Всё тело её было в крови, из шеи очень сильно лилась кровь. Она обессилено легла около лап своей матери. Веста и Акила стали осторожно и аккуратно зализывать ей раны. Мия тихо судорожно скулила. Она попыталась, наверно, последний раз, лизнуть мать, но язык так и повис на её окровавленной морде. Веста тут же отпрянула. Она почувствовали, что к её дочери пришла СМЕРТЬ. Веста и Акила теперь стояли и глубоко, судорожно дышали. По их мордам катились слёзы. Веста отошла и завыла, к ней присоединился Акила. В их вое были хриповатые нотки отчаяния и одиночества. Повыв так еще минут десять, Веста оскалилась. Акила сразу понял: за свою дочь, умершую у них на глазах, за всех своих детей, за свою стаю – надо отомстить!!!

Глава пятая

Кузьмич и дед собирали убитых волков. К ним присоединился, наконец, Иван: