Доктор Нонна - Женский ликбез Страница 8

– Здравствуйте, Фаина Ароновна!

– Здравствуйте, родной! – Они поцеловались, и повисла тяжелая пауза.

Вышла пожилая медсестра и спросила:

– Кто муж Клары… – Она не успела произнести фамилию, как Григорий подскочил к ней. Весь вид медсестры выражал тревогу: волосы, покрашенные хной, выбились из-под косынки, большие ладони, которые приняли на этот свет тысячу детишек, крепко сжимали бумаги…

– Кого спасать? – этот вопрос пах смертью.

– Конечно, ребенка! – быстро ответил Гриша.

– Дурак. Конечно, Клару! – Фаина оттолкнула Гришу от медсестры. – Она тебе еще детей нарожает.

– Подпиши здесь. Роженица без сознания…

Прошло долгих два часа. Все это время Федор Петрович думал, как спасти Клару и ее ребеночка. Оперировать было нельзя: давление подскочило до 200 на 110.

Оставались только щипцовые роды, но младенец очень крупный…

Когда девочка появилась на свет и закричала, сообщая всем, что она родилась, Клара открыла глаза.

– Дочка у тебя… на четыре восемьсот.

Клара посмотрела на ребенка и вскрикнула: лицо у него было перекошено.

– Ты не волнуйся, так бывает, зато обе живы, – сказала акушерка.

Младенца унесли, а Клару стали зашивать. После родов еще долгих две недели состояние у нее было между жизнью и смертью: начался сепсис. Клара горела, и никакие лекарства не помогали.

Девочку выписали домой, а Клара по-прежнему находилась на излечении. Фаина со страстью матери, потерявшей своих детей, взялась ухаживать за внучкой. Она постоянно хлопотала около малышки и всегда что-то ей нашептывала. Та умными глазками смотрела на бабушку. Из-за того, что девчушка родилась крупной, всем казалось, что она уже взрослая.

Глава 14

Был апрель 1947 года. В Ленинграде было холодно и пасмурно. Но когда Гриша возвращался в коммуналку, в комнату, где находилась малышка, ему казалось, будто в доме зажгли яркий свет…

– Света, давайте назовем ее Светой, – сказал он Фаине.

– Мать должна дать имя девочке.

Но Фаине понравилось имя Светлана. И она начала обращаться к малышке: Светлана, Светик, а когда та плакала – Светка-конфетка.

Малышка растопила лед в душе у Фаины, которая за эти годы, казалось, никогда не отойдет от пережитого. Яков смотрел на жену и не мог нарадоваться – теперь это была довоенная Фаина, от которой исходило женское, материнское начало. «У нее прошли приступы помешательства», – заметил он. Фая даже начала отвечать ночью на ласки мужа. Жизнь вернулась в дом. Только страх за внучку не давал Фаине расслабиться. Лицо у малышки выровнялось, но две еле заметные ямочки – около уха слева и под подбородком – остались на всю жизнь после щипцов.

Наконец Клару выписали. Месяц ей нельзя было садиться, только стоять или лежать, чтобы не разошлись швы. Она смотрела на мужа со страхом: больше всего на свете ей не хотелось снова забеременеть… А вот других эмоций красивый, здоровый муж не вызывал. Молодая женщина еще раз поняла, что без любви к мужчине не способна переживать чувственное наслаждение.

Клара подходила к кроватке, и тайная улыбка освещала ее лицо: девочка была похожа на Толика. «Просто копия», – шепнула ей однажды Фаина. И никогда больше не говорила об этом. Свою тайну Клара пронесла через всю жизнь…

– Теперь, девочки, вы знаете, что вы от разных отцов. А вот Гриша этого не узнает никогда…

– Ну, ты даешь, мамочка! – воскликнула потрясенная Света.

Потом, задумавшись, спросила с трудом, тихо:

– А я могу увидеть своего отца?

– Не сейчас. Да и зачем? Ведь отец тот, кто тебя вырастил и воспитал, родная. Придет время, и ты увидишь его – Толика, мою тайную любовь. Пойдемте, девочки, спать! Сон – это лучшее лекарство от беды и горя! Да и Нина с таким животом должна отдохнуть.

Клара подошла к Грише, сидевшему на веранде с газетой.

– Пойдем, родной, спать?

– Ты иди, я еще посижу, – сказал он и, пытаясь вынуть застрявшую пачку сигарет из левого кармана рубашки, держал руку у сердца. Кларе показалось, что он что-то услышал из их разговора. Гриша чиркнул несколько раз спичкой и закурил.

Глава 15

Гришу сразу после отпуска послали служить в Киев.

– Клара, переведись в Киевский мединститут! – предложил супруг.

– Пусть Светочка останется с нами. Тебе надо получить образование, – поддержала зятя Фаина.

Клара не спорила, она давно решила, что институт окончит. После недавнего печального опыта военных лет у нее выработался принцип – не зависеть от мужчины ни при каких обстоятельствах! А в жизни всякое бывает… И еще один урок вынесла она с войны – все доводить до конца, потому что другого времени может и не быть, а значит, стать врачом она обязана.

Гриша переехал в Киев на два месяца раньше Клары. Он снял комнату на Крещатике, чтобы было легко добираться в военное училище связи. Но не только поэтому. Ему хотелось, чтобы у молодой жены и дочки все было самое лучшее: дом, наряды, все, что потребуется.

Вот уже почти три месяца, как у него не было женщин. В Германии он спал с лейтенантшей Ксюшей, а в Ленинграде при больной жене он побоялся измен. Отлучки могли вызвать подозрения у тещи. Киев понравился Грише сразу: широкие улицы, уютные магазинчики и веселые румяные украинки…

Когда молодая жена переступила порог снятой комнаты, то поняла, что Гриша ей изменял, она кожей ощущала невидимое присутствие посторонней женщины. Внимательный взгляд отметил: гардероб мужа пополнился парой новых шелковых рубашек, хотя раньше Гриша себя франтом не выказывал. В холодильнике обнаружилась кастрюля наваристого борща. «Давно ли он стал кулинаром и знатоком украинской кухни?» – с грустной улыбкой подумала Клара.

– Самое главное – сделать вид, что ты ничего не заметила, – сказала Клара дочерям. – Девочки, мужчины устроены так, что им всегда нужна женщина. Это не означает, что они прекратили вас любить. Просто мужчина по природе – охотник за сексом.

– Я бы никогда не простила измены! – вставила Нина.

– Мы прощаем, потому что это нужно нам. Мне тогда очень нужен был муж, он был моей опорой. Я боялась остаться одна в чужом городе, боялась мамы, с ней было трудно, характер у нас обеих не сахар. Что сталось бы со мной, если бы я развелась и осталась у родителей на шее? Я жутко переживала, что так противно, как было мне с мужчинами раньше, во время войны, будет всегда, если я расстанусь с Гришей. Но я поставила перед собой цель: стать такой женщиной для мужа, чтобы он других женщин просто не замечал.

Клара перестирала в доме все: занавески, постельное белье, скатерти, полотенца, одежду мужа и даже хозяйственные тряпки. Ей казалось, что она таким образом избавляется от напоминаний о присутствии другой женщины в жизни супруга.

Восстановиться в институте оказалось легко. Учиться ей нравилось. В вузе кумиром студентов был профессор-психиатр Криницкий, он в этом году впервые читал лекции «Семейный конфликт». Курс не входил в программу, но Клара поспешила записаться к Криницкому. Может быть, вспомнила Анну Михайловну, мать Толика, которая и сейчас оставалась для нее образцом для подражания. Клара до сих пор не верила, что его родители могли обвинить ее в воровстве. И с грустью думала о своей любви. И теперь, наверное, пыталась хотя бы теоретически разобраться в сложностях человеческих отношений.

Правда, ни психологом, ни психиатром Клара не стала, но многое вынесла из киевских занятий для своей дальнейшей жизни. Она создала домашний очаг, которого Гриша лишился еще в семнадцать лет, когда ушел в военное училище, а оттуда – на фронт. В доме всегда царили покой и уют. Мужа всегда ждал вкусный обед. Одежда его была выстирана и выглажена. Заповедь «Накорми и выслушай!» из народных сказок, которые любил цитировать лектор, соблюдалась Кларой неукоснительно. Готовить Клара тоже научилась от мамы, хотя многие рецепты помнила с детства, другие узнала от соседок по коммунальной кухне.

Знания о сексуальной стороне супружеской жизни молодая жена черпала от своей новой студенческой знакомой Тани Балуйко. В те времена только от Татьяны она слышала о загранице. Та была гимнасткой и часто ездила на соревнования за рубеж. Это Таня привезла Кларе первый гипюровый бюстгальтер и трусики. Когда Клара их дома померила, то сразу увидела, как загорелись желанием глаза мужа. А вот Танины «лекции» о сексе вгоняли Клару в краску.

– Если ты любишь человека, то запретов в постели не должно быть.

– Что значит «запретов»?

– Ну, не только влагалище есть у женщины!

– А что еще? – Клара всегда смущалась, когда говорили на эти темы.

– Ты из Ленинграда, а такая примитивная! Чтобы удержать такого красавца, как Гриша, надо раскрепоститься.

И Таня просвещала Клару, что значит раскрепоститься. А когда та говорила: «Фу, какая гадость!», подруга заливисто смеялась:

– Не гадость, а радость! Вот я, например, не могу жить с одним мужчиной!