Джиральди Чинтио - Итальянская новелла Возрождения Страница 2

Конечно, можно говорить о новелле итальянского Возрождения в целом, отмечая ее характерные основные черты, тем более что лучшие ее традиции проявили большую устойчивость и в известной мере продолжали развиваться и в неблагоприятных социальных и политических условиях. Но картина будет неполной и неточной, если не проследить конкретную историю новеллы, не остановиться на творчестве хотя бы тех писателей-новеллистов, с которыми связаны основные вехи этой истории.

Впрочем, этого требует не только хронологический принцип. Италия в эпоху Возрождения продолжала оставаться раздробленной страной, крайне пестрой в политико-административном отношении. В разных областях и городах одновременно существовали различные типы государственного и политического устройства: демократия и республика, тирания, монархия. Соответственно этому и культурные центры Италии существенно отличались друг от друга: культура республиканской Флоренции, например, носила иной отпечаток, чем культура Феррарской синьории с ее феодально-рыцарскими нравами или неаполитанская культура, развивавшаяся в условиях господства Анжуйской династии и арагонских королей.

Поэтому даже те новеллисты Италии, которые жили в одно время, но были связаны с различными культурными центрами, подчас очень резко отличались друг от друга. Это отличие также усложняло общую картину развития итальянской новеллы эпохи Возрождения.

Отцом итальянской новеллы был флорентиец Джованни Боккаччо (1313–1375). Это не следует понимать в том смысле, что Боккаччо создал первые образцы новеллы. Первый сборник новелл был составлен, как уже говорилось выше, еще на грани XIII и XIV веков. Он известен под названием «Сто древних новелл», или «Новеллино» (то есть книга новелл). «Новеллино» содержал ряд идейных моментов, характеризующих новеллу итальянского Возрождения, но большинство собранных в нем новелл представляло собой пересказы старых средневековых книг, а также библии и произведений Востока, и эти пересказы по форме своей были сухими, односложными, шероховатыми. Отдельные элементы новеллы содержались в дидактических произведениях религиозного и светского характера, созданных в XIII–XIV веках: в «Цветочках» Франциска Ассизского, в нравоописательных и моралистических сочинениях Франческо да Барберино.

Но только Боккаччо удалось придать новелле ее классический вид, выработать тот канон, который надолго определил развитие жанра в целом.

Важной предпосылкой этого были прочные, кровные узы, которые связывали Боккаччо с республиканской Флоренцией.

Флоренция в XIV веке играла руководящую роль в экономическом и культурном развитии страны. Жизнь во Флоренции била ключом, и все прогрессивные достижения, характеризующие эпоху раннего Возрождения, на флорентийской почве появлялись раньше и в более полном и ярком виде, чем в других городах. Еще в XIII веке горожане одержали решительную победу над местными феодалами, был учрежден выборный Совет приоров[3] и установлен демократический строй. Промышленность республики процветала: мануфактуры производили замечательные сукна, на которые был большой спрос в Европе. Флорентийские банкиры ссужали деньгами папу и европейских королей. Экономические и культурные успехи вели к росту демократического сознания горожан и к повышению их политической активности.

Правда, уже давали себя знать противоречия между интересами «жирного народа» (крупной буржуазии, объединенной в так называемые «старшие» цехи) и «тощего народа» — внецеховых рабочих (шерстобитов, чесальщиков и др.), дважды поднимавших восстание — в 1343 и 1345 годах. Но республика еще прочно держалась — была полна пафоса борьбы против феодальных сил средневековья, в которой участвовали все слои населения.

В этих условиях острие новой, гуманистической идеологии и той литературы, которая проникалась идеями гуманизма, было обращено прежде всего против феодально-католического мировоззрения и средневековых пережитков. Обстановка создавала благоприятные условия для известного сближения «ученой» культуры и культуры народной на основе общих антифеодальных устремлений. Итальянский литературный язык, созданный в эпоху Данте на базе флорентийского диалекта, делал в это время важный шаг вперед в своем развитии, питаясь богатствами разговорной народной речи, и флорентийские писатели проявляли живой интерес к устному народному творчеству.

Боккаччо был одним из писателей, наиболее близких к народной культуре: убежденный республиканец, с демократическим складом ума, здоровым и бодрым мироощущением, он относился с большой любовью к меткому и образному народному слову. Правда, он был вместе с тем и страстным ученым-гуманистом, отдавшим много сил и времени изучению латинского и греческого языков, античной литературы и истории, но эти занятия не превратили его в кабинетного затворника — его постоянно тянуло в гущу живой жизни.

Боккаччо был сыном купца и рос в купеческой среде, но наотрез отказался изучать торговое дело (так же, впрочем, как и каноническое право). Годы, проведенные в пору молодости в Неаполе, куда он был послан отцом для нелюбимых занятий, Боккаччо посвятил поэтическому творчеству, дружбе с гуманистами и развлечениям при дворе Роберта Анжуйского.

Однако новеллы Боккаччо показывают, что и в этот период он не переставал наблюдать жизнь купеческого сословия и других слоев населения. Неаполь — крупный портовый город — давал ему богатый материал, и Боккаччо, возвратившись во Флоренцию в 1348 году, привез с собой массу ярких впечатлений. Но, разумеется, больше всего материала дала ему сама Флоренция.

Восприняв лучшие традиции устного рассказа, Боккаччо обогатил их опытом итальянской и мировой литературы и поднял до уровня формирующейся гуманистической идеологии. Так под пером Боккаччо оформилась итальянская новелла, ее характерный язык, темы, типы. Флорентийский новеллист использовал не только опыт своих итальянских предшественников, но также и опыт французских фаблио, древней и средневековой восточной литературы; стиль его новелл, не говоря уже о целом ряде идейных моментов, показывает, что античная литература — греческая и римская — также сыграли свою роль в образовании того сложного органического сплава, который вышел из рук Боккаччо в виде классического канона новеллы итальянского Возрождения.

Многие современники Боккаччо третировали новеллу как какой-то «низкий» жанр. Их возмущало то, что материалом для нее служила современная действительность в ее повседневных проявлениях, а язык отличался обилием слов и выражений, бытующих в устной речи народа. О жизнерадостном вольномыслии новеллы, ее антиклерикальных тенденциях и говорить не приходится. Средневековые ханжи и ригористы считали греховным ее жизнелюбивый дух и острую критику духовенства, отдельные гуманисты объявляли профанацией создание литературных произведений не на латинском, а на народном языке. На Боккаччо нападали и справа и слева, и ему пришлось обороняться как против ханжей, так и против некоторых своих собратьев, в деятельности которых рано проявились педантические и кастовые тенденции, развившиеся впоследствии в итальянском гуманизме.

Конечно, Боккаччо утверждал позиции нового жанра прежде всего своими высокохудожественными новеллами, своим писательским мастерством. Но он и прямо выступал в его защиту, и это имело большое значение для будущего новеллы.

Боккаччо считал прежде всего, что новелла, так же как и произведения «высоких» жанров, требует подлинного вдохновения и большого мастерства, то есть что она является равноправным жанром художественной литературы. Ему претила моралистическая проповедь в духе средневековой дидактической литературы, и в своих новеллах он старался быть прежде всего рассказчиком, но это говорит лишь о том, что самый характер его ликующего свободомыслия требовал новых форм убеждения, отличных от докучных проповедей, а также о том, что Боккаччо живо ощущал специфику воспитательного воздействия произведений искусства. «Хорошие рассказы всегда служат на пользу», — говорит он в одной из новелл.

Тем, кто настаивает на равнодушии, на моральной индифферентности Боккаччо (среди буржуазных историков итальянской литературы этот тезис очень распространен) или подходит к «Декамерону» с вульгарной меркой, как к чисто развлекательному произведению, следует напомнить также, что Боккаччо не упускал ни одной возможности жанра (более того, именно он наделил его этими возможностями!), которая позволила бы автору так или иначе поднять свой голос в защиту той или иной высокой идеи. Богатство художественной ткани его новелл создавалось за счет искусно вводимых многочисленных замечаний, вскрывающих психологию героев и сущность событий и направляющих восприятие читателя, Развитие сюжета нередко прерывается закономерным и органически оправданным авторским отступлением чисто публицистического характера, отражающим одновременно и гуманистическую точку зрения и настроения народа. Это — яростные филиппики против ханжества и стяжательства духовенства, сетования на упадок нравов и т. п.