Тёмные истории Северо-Запада - Юрий Александрович Погуляй Страница 5

«Отчего уцелел ты, а не они?»

— Потому что слабак. Слабак и трус. Жирный трус...

Он закрыл сообщение от жены, оставив его без ответа, и посмотрел вниз, на голые камни скал.

В горле что-то екнуло, тело словно окатило ледяной водой. Андрей положил мобильный в карман. Одинокий, промокший, опустошенный, он сидел на скале и смотрел на текущую внизу речку.

***

— Олма кэллт тэдт соаррьм, — шептал мужчина, выводя на земле звезду. — Тассьт пэлль валльтэ олма кэллт.

Он нервничал, каждый раз проводя черту рядом с выходом из Ротаймо. Мужчина засыпал его, но он знал — посланцам такая преграда не помешает. Знал, что они приходят с рассветом, а не в середине дня, но все равно боялся. В груди неприятно ныло. Так ныло с тех пор, как он нашел в лесу тех шестерых парней-байдарочников. Шесть обглоданных зверьем ребят, застигнутых смертью прямо в палатках.

Участковый сказал, что у него нет никаких идей, кому это могло бы понадобиться, и смирился, что раскрыть дело не получится. Друзья в деревне говорили о бандитах с Кандалакши. А мужчина молчал и просто знал причину. Потому что дед рассказал ему о вере предков. Убедил его, что когда-нибудь они вернутся. Показал, где могут появиться выходы из Ротаймо. Дед научил его искать их, передал ему защитные слова.

И они пригодились.

Вчера он нашел это место у скалы. Здесь пахло гнилью. Смертью. Отсюда они выходили. Мертвые люди с копьями. Мужчина встал, глядя на звезду. Отряхнул руки и повторил:

— Тассьт пэлль валльтэ олма кэллт.

Его лодка чуть шуршала бортом о камыши. В них лежали канистры с бензином. Дед говорил — огонь уничтожит выход, но сдержать их может лишь звезда с тяжелыми лучами. Тассьт — так называл ее дед. Запри и сожги — так он учил.

Когда мужчина поставил последнюю канистру, у него вдруг сильно заколотилось сердце, закружилась голова. В груди закололо. Перед глазами задвоилось. Мужчина шагнул к лодке, где лежал карабин, и едва не рухнул на землю. В горло словно запихали тяжелый камень.

— Пэлль.. валььтэ...

В груди заболело так резко, что мужчина чуть не потерял сознание. На онемевших ногах он дошел до лодки, потянулся к карабину, чтобы закончить дело. Это важно. Это важнее всех болей. Нужен выстрел. Всего один выстрел в канистры, и огонь закроет выход из Ротаймо. Он его только запер. Время гореть. Надо просто пройти по тропке наверх, прицелиться в крайнюю канистру и нажать спусковой крючок.

Но сердце не выдержало. Мужчина упал в воду рядом с лодкой и ушел в те края, где не нужно ни о чем беспокоиться. Его труп спустя восемь дней обнаружил патруль рыбнадзора.

Канистры и пентаграмму у скалы два хмурых инспектора не заметили.

А еще через три года Андрей, сидящий на скале, сунул себе в рот дуло сигнальной ракетницы и нажал на спусковой крючок.

Лето пришло (Ленинградская область, Карельский перешеек)

Дрожит руль под ладонями, пылит зажатая между картофельными полями июльская дорога. Солнце жарит, повиснув над сосновой рощей Грез.

- Эге-гей! - кричит Еремей, изо всех сил крутя педали. Скрипит несмазанная цепь, стрекочет по спицам пластиковый красный флажок, а с полей вторят ему вездесущие цикады.

Лето пришло. Теперь можно точно сказать: лето пришло. Два дня назад Еремей приехал в деревню на старом, вечно чихающем пикапе Мориловых. Всю дорогу от станции в голове роились восторженные мысли и мечты. Лето... Еще одно лето! Мимо проносились такие знакомые, такие родные дома. Заброшенная бензоколонка, тайное место встреч Клуба Четырех. Спрятавшееся среди зелени тополей унылое здание администрации в ста метрах от магазина «Рдукты». О, сколько Еремей повидает в этот раз! Проверит все свои древние закутки и закоулки. Обязательно наведается к Пяти Мостам, спрятанным в чаще Дядюшки Тома. Прогуляется по ночным полям в компании с Джекки Соломенная Шляпа, который вечно заикается и боится котов. Будет вставать рано-рано утром, чтобы взяв бамбуковую удочку в руку - уехать на ближнее озеро и ловить там окушков. А потом, когда вода согреется, купаться-купаться до того момента, когда не останется никаких сил. И вместе с Рианом Добрословом они будут валяться на песке и смотреть в небо, болтая обо всем на свете. Об инопланетянах и призраках, о коллекции вкладышей и школе, о любви и летних лагерях.

Риан едет чуть впереди, его велосипед очень стар, но у него замечательный спортивный руль - рожками-барашками, украшенными синей изолентой. Солнце блестит на загорелой спине Доброслова.

- Эй-е-ей! - кричит он. Пластиковое ведерко для рыбы висит у него на руле слева и качается из стороны в сторону. А бесстрашный велогонщик смотрит через плечо на Еремея и восклицает:

- Ты надолго к нам?!

- На целый месяц!

- О! Добро! Добро! Тобби на следующей неделе хочет поехать на дальние озера в Большой Поход! Ты как?!

- А его отпустят?!

- Кто же удержит Большого Тобби?! - смеется Риан.

Тобби, улыбчивого мальчика лет шестнадцати, действительно невозможно остановить. Если он за что-то берется, то это получается именно Большим, и всегда, абсолютно всегда остается в памяти до следующего лета. Родители Тобби так и не смирились с его затеями, пытаясь уберечь сына от придуманных опасностей, и потому иногда, у костра, создатель Клуба Четырех рассказывал забавные истории об очередном «сражении с родаками».

Но Большой Поход! О, как это будет здорово!

- Будем жарить сосиски и играть в карты! Да здравствует Большой Поход! - душу Еремея переполняет счастье. Все будет хорошо. И даже если Тобби опять посадят под домашний арест за день до путешествия – то ранним утром, еще до восхода солнца, мальчик все равно выберется из запертого дома через окошко, пройдет вдоль живых изгородей до дачи Риана, у которого в сарае стоит запасной велосипед, - и они вчетвером поедут на дальние озера, увозя в рюкзачках заготовленные вечером бутерброды, сосиски, спички и самый настоящий термос (подарок дяди Доброслова) с горячим чаем! А там, на дальних озерах, Джекки будет рассказывать про книги, которые читал, Тобби громко смеяться, а Риан задумчиво улыбаться, глядя на друзей.

Лето...

- Кто последний у пляжа - тот хвост дохлой кошки! - кричит Еремей, и Риан склоняется чуть ниже, бешено вращая педали. Он выигрывает. У самого пляжа Еремей почти догоняет загорелого приятеля, но Доброслов опережает его, тормозит, совсем как полицейские в американских фильмах, и как-то странно смотрит на Еремея.

-