Вечный приговор - Татьяна Купер Страница 7

ты могла его видеть? – продолжала недоумевать разволновавшаяся не на шутку

соперница.

– Это неважно, где я его видела, Любаша. Но ты должна знать правду.

Теперь он изменяет тебе со мной.

– Этого не может быть! Ты специально это говоришь, чтобы сделать мне

больно… Чтобы отомстить! Я даже не подозревала, что ты такая жестокая.

– Кто бы говорил о жестокости? Послушай, у меня нет причин тебя

обманывать. К тому же я больше не держу на тебя зла. Но проблема не во мне -

меня волнует Николай. Он много пьёт и сам не понимает, что делает. По-моему,

он совсем запутался.

Любаша не дослушала – на другом конце провода послышались быстрые

гудки. «Ах, так? Хорошо. Значит, ты не хочешь слушать. Никто не хочет видеть

проблему!»,– не могла успокоиться Ларочка и решительно набрала еще один

номер.

– Юрка! Мне нужна твоя помощь, срочно!

– Что на этот раз?

– Мне нужно организовать очную ставку.

– С кем это?!

– С Николаем и Любашей. Николай пытается ко мне вернуться, а Любаша

отрицает, что у них всё кончено.

– Понятно. Что от меня требуется?

– Я сегодня вечером иду с ним в летний ресторан. Позвони Любаше и

пригласи её на вечернюю прогулку. Поведи её по аллее, которая ведет к

ресторану. Там и встретимся. В 11 часов.

– Хорошо. Будет сделано. Предвкушаю большую драку.

– Да ну тебя! Кстати, с меня бутылка. Ну, всё, до вечера!

Они сели за маленький столик летнего открытого ресторана и сделали

заказ. Николай был немного смущён и искоса поглядывал на Ларочку из-под

своих томных век.

– Что-то тебя мучает, Колечка?

– Малышка, ты прости меня за вчерашнее. Ну, перебрал немного… Я не

хотел, так получилось.

– Да ничего страшного! В чем проблема? Полежал на травке, отдохнул. И я

с тобой заодно.

– Ну, зачем ты так? Опять издеваешься?

– А что ты мне предлагаешь делать? Петь тебе дифирамбы за

безукоризненное поведение?

– Прости меня, малышка, слышишь? Больше этого не повторится! – с этими

словами Николай протянул руку и осторожно взял Ларочку за пальцы.

– А у тебя больше и не будет такого шанса! – ответила она уверенно,

посмотрев любимому прямо в глаза.

– Что ты имеешь в виду? Не надо меня так пугать!

Официант прервал их беседу, поставив на стол бутылку вина и заказанную

еду.

– Ну ладно, давай отложим этот разговор,– весело и миролюбиво

проговорила Ларочка. – Наливай! Давай выпьем еще за одну встречу!

– Надеюсь, не последнюю. Пусть это никогда не кончается. –

подозрительного посмотрев на неё, Николай разлил по бокалам вино.

Затем, не отводя взгляда от Ларочки, нетерпеливо поднёс бокал к губам.

Обстановка постепенно разрядилась, и вот они уже весело болтали ни о чем,

запивали свой смех вином и заедали вкусной ресторанной едой.

Затем Николай встал и учтиво пригласил её потанцевать. Она нерешительно

приняла протянутую ей руку и опять поддалась, позволив повести себя на

середину танцплощадки. Они закружились под легкую музыку оркестра, вдыхая

запахи растущего за оградой жасмина, и упиваясь ритмом и такой знакомой

близостью. Ларочка опять начинала терять голову, и её в очередной раз уносило

в заоблачные выси – туда, где не было предательства и потерь, и где всё было

забыто раз и навсегда. А была только эта танцевальная площадка, крепкие плечи

и руки этого мужчины, на которые ей так хотелось опереться, всегда с

нежностью прижимать к ним свою разгоряченную щеку, и никуда не

отпускать…

Неожиданно она вздрогнула и остановилась. «Боже мой! Любаша с Юркой

будут идти нам навстречу! Что я наделала?!» – вихрем пронеслось у неё в

голове.

– Ларочка! Что с тобой? Тебе нехорошо? – встревожился Николай, от чего ей

стало еще более тошно.

– Давай вернёмся к столику – у меня немного закружилась голова,-

пришлось ей соврать, хотя она так этого не любила.

Настроение было испорчено на целый вечер. И как Николай ни старался её

развеселить, Ларочке не удавалось отмахнуть от себя неотвратимость

предстоящей на аллее встречи. Более того, теперь её трусило мелким ознобом

сомнений. Николай снял пиджак и заботливо набросил его ей на плечи.

– Да ты дрожишь. По вечерам здесь действительно прохладно.

– Да, ты прав. Спасибо большое. Мне уже лучше.

– Давай-ка я отведу тебя домой. Ты наверно не выспалась из-за меня.

– Нет! Я выспалась! – запротестовала Ларочка, но тут же замолчала и

поникла, с какой-то усталой обреченностью осознав, что отступать уже слишком

поздно.

Они медленно шли по аллее – Николай обнимал её за плечи, пытаясь

согреть и унять её непрекращающуюся дрожь. Теперь у Ларочки было такое

чувство, что она поднимается на эшафот, и это были её последние минуты

жизни и близости с любимым. Увидев вдали два знакомых силуэта, она

повернулась к Николаю и прошептала:

– Колечка! Я тебя очень люблю. Всегда помни об этом. Хорошо? Ты будешь

помнить?

– Да что с тобой сегодня? Конечно, я об этом помню. И я тебя тоже очень…-

неожиданно запнувшись, он так и не выговорил последнего, самого важного

слова.

Даже не взглянув на него, Ларочка поняла – он увидел Любашу. И тут она

почувствовала, как его рука медленно соскользнула с её плеча и затерялась где-

то в темноте.

– Ну что, Колечка? Так это ты так проводишь время в командировке? -

Любаша смотрела на него в упор, сложив руки на груди, как законная жена,

требовавшая ответа от своего нерадивого мужа.

– Так что, оказывается между нами всё кончено? А почему мне никто об

этом не сообщил? – продолжала она свой настойчивый допрос.

Николай смотрел под ноги, как будто именно там был написан правильный

ответ, который должен спасти его от надвигающейся грозы. Но, очевидно, не

найдя там ничего, он тихо пробормотал:

– Любашечка! Прости меня, если можешь…

– Что ты сказал? Любашечка? Прости меня?

От последних слов Ларочка неожиданно вышла из охватившего её

оцепенения. Теперь уже обе молодые женщины смотрели на Николая

возмущенным и выжидающим взглядом. Подогретая выпитым в ресторане

вином и танцами, а теперь еще и возбужденная ревностью, сама не понимая, что

делает, Ларочка в отчаянии сняла с ноги туфель на высокой платформе и с

размаху ударила Николая по лицу. При этом она вложила в этот удар всю горечь

и разочарование последних шести месяцев. Он продолжал стоять неподвижно,

не поднимая глаз и не пытаясь защищаться или оправдываться. Тогда она

бросила туфель на асфальт и стала искать его босой ногой. Она делала это очень

медленно, не отрывая взгляд от своего бывшего кумира, которого, наконец,

повергла в глубокую пропасть унижения. Лихорадочно пытаясь