Амброз Бирс - Причудливые притчи

Амброз Бирс

Причудливые притчи

Нравственность и Материальный Интерес

Нравственность и Материальный Интерес встретились на узком мостике, где двоим не разминуться.

– Распластайся предо мной, низкая тварь! – грозно приказала Нравственность. – И я переступлю через тебя!

Материальный Интерес ничего не ответил, только посмотрел ей в глаза.

– Ну… э-э-э… ладно, – неуверенно проговорила Нравственность. Давай потянем жребий, кому кого пропустить.

Материальный Интерес хранил молчание и не отводил взгляда.

– Чтобы избежать нежелательного конфликта, – сказала тогда Нравственность не без душевной муки, – я сама распластаюсь, – и ты сможешь пройти по мне.

Тут только Материальный Интерес разверз уста.

– Едва ли моим ногам будет удобно по тебе ступать, – возразил он. – Я на ноги очень чувствительный. Лучше сойди с мостика в воду.

Тем дело и кончилось.

Красная свеча

Муж на пороге смерти подозвал Жену и сказал ей:

– С минуты на минуту я должен буду тебя навсегда покинуть; поэтому прошу тебя о последнем знаке твоей любви и верности. У меня в столе ты найдешь красную свечу. Она была освящена Первосвященником и имеет особую мистическую силу. Поклянись же, что, пока эта свеча цела, ты не выйдешь вторично замуж.

Женщина поклялась, и Муж умер. На похоронах она стояла у изголовья гроба и держала в руке горящую красную свечу. Стояла и держала до тех пор, покуда красная свеча вся не истаяла.

Изобретательный Патриот

Добившись аудиенции у короля, Изобретательный Патриот достал из кармана бумагу и объявил:

– С изволения вашего величества здесь у меня рецепт варки такой брони, которую не прошибет ни одна пушка. Если адмиралтейство возьмет эту броню на вооружение, наши военные корабли будут непробиваемы и, следовательно, непобедимы. Вот, кстати, и отзывы министров вашего величества, они подтверждают достоинства моего изобретения. Готов уступить вам мое авторское право за один миллион тумтумов.

Король, рассмотрев бумаги, отложил их в сторону и пообещал направить лорду Верховному Казначею в департамент Насильственного Изъятия распоряжение о выплате одного миллиона тумтумов.

– А вот здесь у меня, – объявил Изобретательный Патриот, доставая из другого кармана другую бумагу, – рабочие чертежи изобретенной мною пушки, которая способна пробить вышеупомянутую броню. Досточтимый брат вашего величества император Тарарархский жаждет приобрести их, но преданность вашему трону и лично вам, ваше величество, заставляет меня перво-наперво предложить их вам. Цена – один миллион тумтумов.

Заручившись обещанием еще одного чека, он сунул руку в третий карман и сказал:

– Цена неотразимой пушки была бы много выше, ваше величество, если бы не то, что испускаемые ею снаряды можно отклонить от цели, надо только обработать броню особым веществом, которое я…

Король жестом подозвал своего Главного Верховного Фактотума.

– Обыщите этого человека, – приказал он, – и доложите, сколько у него карманов.

– Сорок три, сир, – отрапортовал Верховный Фактотум по завершении осмотра.

– В одном табак, с изволения вашего величества! – вскричал в испуге Изобретательный Патриот.

– Поднимите его за лодыжки и потрясите, – велел король. – А потом выдайте ему чек на сорок два миллиона тумтумов, после чего казните. И обнародуйте указ, что изобретательность приравнивается к государственной измене.

Добросовестный чиновник

Начальник участка железной дороги добросовестно исполнял свои обязанности: взламывал стрелки на путях и вставлял палки в колеса, – но получил известие, что Президент железнодорожной компании собирается его уволить как не справляющегося с работой.

– Боже Праведный! – воскликнул он. – Но ведь на моем участке случается больше аварий, чем на всей остальной линии!

– Президент очень требователен, – ответил тот, кто принес ему неприятную весть. – Он полагает, что тех же человеческих жертв можно добиться с меньшими материальными затратами для Компании.

– Он что же, хочет, чтобы я производил отстрел пассажиров через окна? – возмутился чиновник, отвинчивая гайку на рельсе. – Я же не убийца какой-нибудь!

Политики

Старый Политик вдвоем с Молодым Политиком брели по пыльному тракту, ведущему через живописный край в Город Скромного Процветания. Разомлев от цветов и птичьих песен, манящих на лесные тропы и в зеленые луга, упоенный зрелищем золотых куполов и сверкающих вдали чертогов, Молодой Политик сказал Старому:

– Прошу тебя, давай свернем с этого безрадостного тракта, ведущего, куда – тебе известно, а мне нет. Давай пренебрежем долгом и устремимся навстречу удовольствиям и преимуществам, которые призывают нас из каждой рощи и манят с вершины каждого холма. Вот, например, прелестная тропинка, и на ней, видишь? дорожный указатель: «Сверни сюда всяк, кто ищет Дворец Широкой Известности».

– Да, это прелестная тропинки, сын мой, – ответил Старый Политик, не сбавляя хода и даже не повернув головы. – И ведет она в приятные места. Но поиски Дворца Широкой Известности сопряжены со страшным риском.

– Каким же? – спросил Молодой.

– С риском обрести ее, – ответил Старый и пошел дальше своей дорогой.

Змея-Христианка

Гремучая Змея приползла домой и сказала своему выводку:

– Дети мои, соберитесь все возле меня, примите последнее родительское благословение и смотрите, как умирают по-христиански.

– Но что с тобой, мамаша? – спросили Змееныши.

– Меня укусил редактор партийной газеты, – был ответ, сопровождавшийся смертельным гремучим хрипом.

Ходатайство Преступника

Судья приговорил Преступника к тюремному заключению, после чего пустился толковать ему о вреде дурных поступков и пользе хороших.

– Ваша честь, – перебил его Преступник, – будьте так добры, пересчитайте мне приговор на десять лет тюрьмы без добавлений.

– Как? – удивился Судья. – Я же назначил вам всего три года!

– Да, я знаю, – ответил Преступник. – Три года тюрьмы и проповедь. А я бы хотел, если можно, конвертировать проповедь в тюремный срок.

Отец и Сын

– Мой мальчик, – сказал Отец своему вспыльчивому и непокорному Сыну, горячий нрав – это почва для будущего сокрушения. Дай мне слово в следующий раз, когда ты вспылишь, сосчитать до ста, прежде чем говорить или действовать.

Едва лишь Сын дал слово, как тут же получил от родителя тростью по голове и успел только досчитать до семидесяти, а уж папаша у него на глазах сел в наемный экипаж и уехал.

Неразумная Женщина

Замужняя Женщина, от которой вздумал сбежать раскаявшийся любовник, раздобыла пистолет и застрелила беглеца.

– Почему вы это сделали, сударыня? – спросил проходивший мимо страж порядка.

– Потому, – ответила Женщина, – что он был негодяй. Он купил билет в Чикаго.

– Сестра моя, – мрачно заметил случившийся поблизости Служитель Церкви, – стреляй не стреляй, всех чикагских негодяев не перебьешь.

Медведь на аркане

Охотник, заарканивший Медведя, лихорадочно старался как можно скорее отвязать свой конец веревки, но узел у него на запястье только затягивался все туже и туже, потому что Медведь выбирал слабину, перехватывая лапами. Вдруг едет мимо владелец бродячего цирка.

– Сколько вы мне дадите, – спросил он Циркача, – за моего Медведя?

– Мне Медведь понадобится не раньше, чем минут через десять, – ответил Циркач. – И похоже, за это время цены могут упасть. Я, пожалуй, подожду и послежу за рыночной конъюнктурой.

– Цена на этого зверя уже упала до нижнего предела, – возразил Охотник. – Можете взять его по центу фунт, и в придачу я подкину еще одного, когда поймаю. Но плата на месте наличными, и обязательно самовывоз, притом немедленно, так как мне надо освободить место для трех тигров-людоедов, собакоголовой гориллы и охапки гремучих змей.

Однако Циркач прошествовал мимо, предаваясь необузданным девичьим грезам, а вскорости его нагнал Медведь, который задумчиво ковырял в зубах, и можно было подумать, что они незнакомы.

Деревянные пушки

В одном штате Артиллерийский полк местного ополчения. обратился к Губернатору с просьбой выделить для учений деревянные пушки.

– Они ведь обойдутся дешевле настоящих, – таков был выдвинутый довод.

– Никто не посмеет упрекнуть меня, что я пожертвовал боевой подготовкой ради экономии! – воскликнул Губернатор. – Вы получите настоящие пушки.

– Вот спасибо! – обрадовались воины. – Мы будем беречь их как зеницу ока, и в случае военных действий возвратим целехонькими в арсенал.

Добродетельный Староста

Странствующий Проповедник, несколько часов трудившийся в вертограде нравственности, шепнул Старосте местной церкви: