Анатолий Иванов - Женихи и невесты или кое-что про любовь. Сказка и жизнь

Анатолий Иванов

Женихи и невесты или кое-что про любовь

Сказка и жизнь

ЖЕНИХИ И НЕВЕСТЫ или КОЕ-ЧТО ПРО ЛЮБОВЬ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ЛУПАНДИН НЕРОН ФЕОФАНОВИЧ, директор мебельной фабрики.

ЕЛИЗАВЕТА, сестра Лупандина.

ГАЛЯ, дочь Лупандина.

ТРОФИМ ЕВГЕНЬИЧ ЗАПОРОЩЕНКО.

МОШКИНА ПАВЛА ПЕТРОВНА.

КЛАВА ПЛАТОНОВА, продавщица мороженого.

ГРИША ВИХРОВ, милиционер.

УКЛОНОВ ЮЛИАН СЕМЕНОВИЧ.

АНАСТАСИЯ ПАВЛОВНА, врач.

Рабочие мебельной фабрики

НИКОЛАЙ

МИША

ШУРА

ПЕТЯ

ВЕРА

ВЕРА

ПАССАЖИРЫ

Действие происходит в небольшом районном городке.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Вокзальный перрон. На узлах дремлют пассажиры. Входит Клава с лотком мороженого. На лотке надпись: «Лоток № 8, от буфета мебельной фабрики».

Клава. Товарищи, внимание! (Ставит лоток. Пассажиры оживляются). Сейчас я вам прочитаю лекцию об одном великом древнем изобретателе. Римский император Нерон очень любил устраивать пиры. Однажды он несколько дней не ел, не пил, не спал — все думал, чем бы удивить своих гостей? Наконец придумал. Он позвал раба и приказал: «Принеси снегу, сбегай в гастроном…»

Усатый пассажир. Куда, куда?

Клава. В гастроном № 24 первого горпищеторга. «Купи фруктового соку и диетических яиц… Если яиц в продаже нету — потолкуй с глазу на глаз с директором, скажи — для самого императора, мол… Для руководителей он всегда держит в заначке дефицитные продукты».

Первая пассажирка. Вона откудова этот самый блат идет!

Вторая пассажирка. Не было честности на земле и не будет.

Клава. Тихо, граждане! Приносит раб продукты Император Нерон спрашивает: «Не кислый сок? Яйца не тухлые всучили? Теперь все это смешай со снегом, добавь по вкусу сахару…»

Усатый пассажир. Сахар-то был в магазине?

Клава. Был. Тростниковый. Раб смешал все это в золотом сосуде — и что у него получилось?

Первая пассажирка. Ну, что?

Вторая пассажирка. Ну, что?

Клава. Мо-ро-же-но-е! А теперь — налетай! (Раздает мороженое). Попробуй, дяденька, на вкус, да мотай себе на ус… Тридцать копеек с вас. Подходите, подходите, граждане! (Пассажиры окружают Клаву). Для чего был создан мир? Для того, чтоб есть пломбир!

Появляется милиционер Гриша Вихров.

Гриша. Совершенно точно. (Покупает мороженое). Клава! Так как же насчет кино?

Клава. Налетай, налетай! Кому не хватит, прошу не плакать…

Гриша. Клавочка! Вы обещали подумать насчет кино.

Клава. Потом, потом… (Смотрит на часы). Господи, где же они?

Голос радиодиктора. Граждане пассажиры! Поезд Москва-Владивосток прибывает на первый путь. Стоянка поезда — одна минута.

Торопливо вбегает Николай, тащит за собою Галю с чемоданчиком. За ними — Петя, Миша, Вера и Шура. Увидев Клаву с Гришей, Николай останавливается, отпускает Галину руку.

Клава. Галка! Коля!

Николай (Подозрительно). Это вы… о чем тут, а?

Клава. Погоня есть?

Галя. Ой! Есть! Есть!

Миша. Преследователей мы оставили нес… нес… (Чихает). Несколько позади.

Шура. Перестань ты чихать, пожалуйста.

Гриша. Клавочка! Когда же — потом?

Николай (К Клаве и Грише). Погодите… Вы чего тут, спрашивают.

Клава. Да скорее же прячьтесь. Коля! Гриша! Николай. Что Коля? Что Коля? Ты — объясни… Клава (толкает Николая). Объясню, объясню! Прячьтесь. (Грише). Ты смотри, если что — загородишь дорогу преследователям. Стань там. (Слышен шум и лязг подходящего поезда). Да скрывайтесь! Скрывайтесь!!!

Гриша. Заставляете злоупотреблять служебным положением Ах, Клавочка!

Галя, Шура, Петя, Вера и Гриша скрываются. Еще раз чихнув, скрывается Миша. Последним нехотя уходит Николай.

Слышно, как останавливается поезд. Пассажиры ринулись на посадку. Из вагона кто-то выталкивает Мошкину, бросает ей в лицо скомканный конверт.

Мошкина. Капитан! (Кто-то бросает ей в лицо узел с одеждой). Капитошенька-а… (Ей бросают перевязанный ремнем матрац). Ведь я хорошая-я! (Ей бросают чемодан).

Голос радиодиктора. Граждане пассажиры! Поезд Москва-Владивосток отправляется с первого пути…

Паровозный гудок, шум отходящего поезда. Из вагона кто-то выбрасывает Трофима, швыряет ему в лицо пальто.

Мошкина (бежит за вагоном). Капито-он! Капитоша! Я же люблю вас… (За сценой). Я люблю-ю вас…

Трофим (отряхивается, идет к Клаве, напевая) «Все было в порядке… Морковки на грядке… Однажды росли…» Здравствуйте.

Клава. С приездом вас.

Трофим. Благодарствую. (Представляется). Трофим Евгеньич Запорощенко. Специалист по вокалу и филармонии. Два пломбира. (Клава подает. Трофим один подает Клаве). Угощайтесь… И разрешите завести с вами знакомство. Близкое… более или менее.

Клава. Лучше — менее.

Трофим. Напрасно обижаете недоверием. Я — известный специалист в области народных талантов. (Входит Мошкина, заплаканная, садится на углу). Приехал изучить возможность создания в вашем городке коллектива высокохудожественной самодеятельности.

Клава. А это — кто? Ваша мама?

Трофим. Что вы, что вы… Так… в общем — тетя.

Клава. Кто это вас из вагона выкинул?

Трофим. Что вы! Нам… Э-е… просто подали вещи.

Мошкина. Тьфу! Такой жених сорвался!

Трофим (бросается к Мошкиной). Тетенька!.. (Шепчет). Тише! Посторонние же. Идемте, идемте…

Мошкина. Что тише?! Из-за тебя Капитон Игнатьевича упустила! (Тоскливо). Капитоша-а… Такой был податливый, хрупенький старичок… Дача под Владивостоком, на берегу океана!

Трофим. Хрупенький… (Трет затылок).

Мошкина. Едва в поезд сели, я поняла, что податливый. Зачем ты это дурацкое письмо написал?

Трофим. Какое письмо?

Мошкина. Вот это! (Поднимает с перрона и бросает ему в лицо скомканное письмо).

Трофим. A-а… Н-да… Надеешься на порядочность людей. А они чужие письма читают. (Кладет письмо в карман).

Мошкина. Океанские волны, говорят, почти под окна подкатывают. Растяпа! Ты же незапечатанным его в купе оставил.

Трофим. Ну ладно, ладно… (Оглядывается на Клаву). Неосторожно, признаю… Да идемте же… (Другим голосом). Вот сюда, тетенька, в скверик… Я такси поищу… (Берет вещи).

Клава. Гражданин! А деньги за два пломбира?

Трофим. Ах, да… (Ставит вещи. Мошкина тем временем уходит. Расплачивается. Из кармана вываливается скомканное письмо. Не замечая этого, берет вещи и уходит).

Клава (поднимает письмо, разворачивает). Будем хоть раз непорядочными. (Читает). «Друг Федя, привет! Как живешь — можешь? Выпить, поди не на что, бедняге?.. «Интересно… (Читает). «Пишу тебе, Федя, как писал своему другу ревизор Хлестаков из знаменитой пьески под названием… дай бог памяти… Кажется «Горе без ума». По сей причине, Федя, меня тоже хоть в комедию вставляй». (Отрывается от письма). Совсем любопытно. (Читает). «Вобщем, Федя, поглядел я как-то случайно эту пьеску и осенила меня прямо-таки гениальная идея. Эге-ге-е, подумал я, в темной царской действительности дураков было не мало, а разве в наше светлое время их стало меньше?» (Отрывается от письма). Какой наблюдательный. (Читает). «Правда, выдавать себя за ревизора сейчас опасно все-таки. Поэтому решил я выдавать себя за жениха. И привлек я еще к делу свою старую знакомую Павлу Петровну Мошкину. Да ты знаешь эту девицу перезрелых лет. У меня документы на имя Запорощенко Трофима Евгеньевича. И мы отлично наладили дело. Ездим по стране, выдаем себя то за брата с сестрой, то за племянника с тетей и без конца справляем свадьбы. То она замуж выходит, то я женюсь. Где уж как получится…» Да, специалист в области народных талантов. (Читает) «В прошлом году Павла Петровна была замужем за старичком-профессором. Полгода жили, не тужили, пока бывшая профессорская жена не подняла на ноги милицию. Почуяла что-то, старая крыса, видимо. Пришлось сматывать удочки, кое-что прихватив, разумеется, из профессорских накоплений. А сейчас в поезде познакомились с каким-то Капитоном Игнатьевичем, управляющим каким-то трестом во Владивостоке…»