Уильям Гаррисон Эйнсворт - Джон Лоу. Игрок в тени короны Страница 10

Лоу удалился чрезвычайно довольный свиданием, хотя и не достиг того, чего ожидал.

Глава VIII. О том, как фурии овладели сердцем Старого Красавца

Мистер Лоу сделался своим человеком в лондонском обществе. Приглашения сыпались на него от лиц, занимавших весьма высокое положение. Но хотя увеселения и были его главной целью, он не посвящал себя им целиком. Правда, он проводил все время после полудня в парках, у Уайта и в местах, где собирается великосветское общество, а ночью ехал в оперу, театры, собрания, маскарады, зато каждое утро появлялся в Сити{30}, его можно было видеть также неизменно в Биржевой Аллее и в других местах, где заключаются сделки. Было известно, что он приобрел значительные денежные суммы посредством удачных дел с государственными бумагами, а также с иностранными акциями. Так, в Сити он познакомился со многими выдающимися купцами и слыл среди них замечательно искусным дельцом во всем, что касается финансов или кредита. Его способности так высоко ценили, что пригласили участвовать в одном большом учетном банке. Подобные предложения делались ему также со стороны многих других больших торговых учреждений. Но он отклонял эти и другие, еще более выгодные, условия, имея в виду цели поважнее. Лоу обогащался не только путем помянутых законных сделок, он посещал также клубы и другие игорные дома и выигрывал там большие суммы в фаро, бассет, ландскнехт и в кости. Везде ему сопутствовало то же счастье, с каким он играл впервые у Уайта. Не прошло и месяца, как Лоу прибыл в город, а он уже выиграл более двадцати тысяч фунтов – так, по крайней мере, утверждали те, кто имел к тому основания и заслуживал доверия. Его неизменный успех в игре естественно вызывал много толков и возбуждал подозрения у проигравших. Но хотя и следили за Лоу очень зорко, не могли приписать ему никаких плутней в игре. Напротив, он сам открывал и выставлял на вид мошеннические уловки некоторых шулеров, которые садились играть с ним.

За это время между мистером Лоу и Уилсоном установилась тесная дружба, и ничто, казалось, не могло нарушить их хороших отношений. Обыкновенно ревнивый и подозрительный, старик питал неограниченное доверие к своему другу. Белинда, видимо, совершенно примирилась с тем, что все внимание Джона перешло от нее к леди Кэт, а Кэт была очарована преданностью своего красивого поклонника. Со своей стороны, Лоу старался быть приятным всем трем. Супруги Уилсон постоянно обращались к нему за советами, и он устранял все небольшие разногласия, возникавшие между ними. Он все устраивал чудесно, угождая каждому, и Уилсон говорил, что никогда не был так счастлив со времени женитьбы, как теперь. Но нашлось немало клеветников, которые утверждали, что Уилсон и леди Кэт оба превосходным образом обмануты Белиндой и Джоном, между которыми будто бы установилась нежная связь. Однажды утром Уилсон вошел в кофейню Уайта и сразу направился к столу, за которым сидел со своими товарищами Чарли Каррингтон, уже давно оправившийся от раны. Выражение лица старого франта было очень сурово. Когда он приблизился, Каррингтон холодно поклонился ему. Едва ответив на его приветствие, Уилсон сказал:

– Сегодня утром я получил от вас письмо, мистер Каррингтон, и явился сюда, чтобы ответить вам на него лично. Вы настаиваете на том заявлении, которое прислали мне?

– Конечно, иначе я вряд ли написал бы вам, – отвечал высокомерно Каррингтон. – Все, что я сказал, – правда и, к несчастью, слишком легко доказуемая.

– Если так… – закричал Старый Красавец с внезапной вспышкой гнева, но затем вдруг успокоился и прибавил: – Позвольте переговорить с вами наедине.

– Тут нечего скрывать, сэр, – возразил Каррингтон. – Об этом все говорят.

– Как вы смеете утверждать, что «все говорят»! – воскликнул старик в бешенстве. – Вы нагло клевещете, чтобы запачкать честное имя самой добродетельной женщины, и нападаете на поведение достойного уважения джентльмена. Я не верю этому доносу, слышите? Не верю!

– Как вам угодно, сэр, – ответил Каррингтон. – Если вам хочется быть обманутым, это уже ваше дело. Ваша жена, без сомнения, образец верности, и ваш друг неспособен нанести вам оскорбление? Поздравляю вас с вашим легковерным и философским нравом.

– Не выводите меня из терпения, клянусь небом! – закричал Уилсон, дрожа от едва сдерживаемой ярости. Разве это не выдумка, сэр Гарри? Разве это не дерзкая клевета? Если же это клевета, я заткну ее обратно в глотку тому, кто сочинил ее.

– Я хотел бы, чтобы вы не ссылались на меня, – произнес тот. – Я должен выразить свое глубокое сожаление по поводу того, что Чарли Каррингтон написал вам.

– Но вы не верите доносу? Ведь он ложен? Ну, говорите, сэр, говорите!

Сэр Гарри молчал. Тогда Уилсон обратился к остальным:

– А что вы скажете, господа? Разве вы верите этой клевете?

– Ей-богу, мне бы не хотелось отвечать на этот вопрос, – сказал Том Багот.

– Так же и мне, – прибавил Джерри Ретклиф.

– Понимаю, – сказал Уилсон и упал на стул. – Вы все верите этому. Дайте мне стакан воды! Я чувствую себя очень слабым.

– Как вы можете так мучить его? – заметил Гарри Каррингтону.

– Он заслужил эти страдания, – возразил тот, нисколько не смутившись. – Чего мог ожидать старый дурак, когда брал такую молодую жену?

Это замечание достигло слуха Уилсона и заставило его тотчас же подняться на ноги.

– Вам придется сполна ответить за то, что вы затеяли! – сказал он странным голосом Каррингтону.

– Я готов отвечать за все свои поступки, сэр, – возразил тот. – Но вы должны благодарить меня за услугу, которую я оказал вам. Разве вы хотели бы лучше остаться в неведении того обмана, жертвой которого стали? Разве вы предпочли бы, чтобы на вас указывали пальцем: «вот человек, которому жена наставила рога»?

– Нет, нет, нет! – вскричал Старый Красавец горестно. – Если бы меня обманывала жена, которую я обожал, и друг, которому я доверял, лучше уж мне знать это. Никогда больше, никогда я не стал бы верить ни мужчине, ни женщине.

– Ну-ну! Не принимайте так близко к сердцу, – сказал Гарри. – Ведь это случается каждый день. Вы – не единственный человек, обманутый женой и своим лучшим другом.

– Знаю! – воскликнул старик с горечью. – Знаю, что в нашем лживом и бездушном обществе очень нередки такие вероломные люди, которые постоянно нарушают самые священные узы, и все только смеются, когда происходят такие вещи.

– Это указывает на мудрость света, – сказал Гарри. – Все смеются этому, потому что относятся равнодушно к подобным историям и еще потому, что вслед за этим настанет их очередь. Вы бы хорошо сделали, если бы не женились в вашем возрасте, сэр. Едва ли следовало предпринимать такой неблагоразумный шаг тому, кто жил в царствование Карла II и должен знать, какая участь обыкновенно постигает пожилых людей, имеющих миленьких супруг.

– Да-да, осмелюсь сказать, что мистер Уилсон в свои молодые годы был любимцем многих красоток, – заметил Том Багот со смехом. – Может быть, даже сама леди Дэнгем…

– Почему именно леди Дэнгем, сэр? – закричал с внезапным бешенством Старый Красавец. – Почему вы выбрали ее?

– Только потому, что ее имя пришло мне в голову, – ответил тот. – Но мы все знаем, что вы были вообще любезником и не думали щадить жену своего друга. Поэтому вы не можете ожидать, чтобы с вами обращались честнее, чем вы обращались с другими. Свет не сделался лучше с тех пор, как вам был двадцать один год.

– Он сделался в тысячу раз хуже, – возразил с горечью Уилсон. – Я постоянно слышу разговоры, что молодые люди времен Карла II были разнузданны, но они ничто в сравнении с современными бесстыжими развратниками.

– Ха-ха-ха! Превосходно! – воскликнул Гарри. – Но это нам лучше знать. Впрочем, я думаю, что общество не очень-то улучшилось, и между нами, полагаю, оно никогда и не сделается лучше, ведь природа человека остается одной и той же. Я желал бы одного – чтобы вы перенесли это, как подобает философу.

Старый Красавец не обратил внимания на это замечание и сказал:

– Я думаю, эта история сделается городской сплетней. Над ней будут смеяться везде – во всех клубах и кофейнях. Мы прочтем о ней в ближайшем номере газеты, если ее уже не напечатали.

– Я тщательно просматривал сегодняшние газеты, – сказал Джерри Ретклиф. – Никакого намека! Смею предположить, что завтра будет нечто ошеломительное!.

– Без сомнения, – сказал с горечью Уилсон. – Да, из-за этого будет много шуму.

– Не натворите чего-нибудь сгоряча, мистер Уилсон, прошу вас, – сказал Гарри.

– Не бойтесь, сэр! Я давно определил образ действий, которого буду держаться в подобных обстоятельствах.

– Так вы рассчитывали на эту случайность, сэр? – заметил насмешливым тоном Чарли Каррингтон.

– Да, я рассчитывал, – ответил серьезно Уилсон. – И приготовился к ней.

Гордо поклонившись окружающим, он покинул комнату.