Данте Алигьери - Божественная комедия. Ад Страница 15

Песнь XIX

Содержание. Поэты приближаются к третьему рву, в котором казнится симония – святокупство, грех Симона волхва. Каменное дно этого рва пробито множеством круглых ям, в которые уткнуты головою и телом грешники: ноги их торчат к верху и сжигаются пламенем. Виргилий на руках несет Данта на дно рва и становится с ним подле одного грешника, над которым племя горит краснее: это папа Николай II. Грешник принимает Данта за папу Бонифация VIII; но, разуверенный в ошибке, повествует о грехе своем и намекает на других более важных симонистов, которые со временем займут в аду его место. Тогда Данте изливает в сильной речи свое негодование на унижение папского достоинства и алчность пап, от чего грешник в немощной злобе сильно потрясает ногами. Виргилий, с довольным видом слушавший эти слова, опять возносит Данта на крутой утес и по мосту приближается к четвертому рву.

1. О Симон волхв, о род злосчастых братий![415]Господень дар, с единым лишь добромВступающий в святой союз, как тати,

4. Вы осквернили златом и сребром!Для вас должна греметь труба отныне,[416]Для вас, на век пожранных третьим рвом!

7. Уж мы пришли к ближайшей к нам пучине,Взобравшись там на горные хребты,Где, как отвес, падут они к средине.

10. О высший разум! как всесилен ты[417]На небе, на земле и в злобном мире!Твой строгий суд пучина правоты!

13. Я зрел, на дне и по бокам, в порфиреБагрово-синем, бездну круглых ям,Все равной меры, не тесней, не шире

Купелей, ими ж славен дивный храмСан Джиованни, где для грешных братийКрестильницы пробиты по стенам.

Одну из них, спасая жизнь дитяти,Еще недавно сам я раздробил:[418]О пусть же каждый верит сей печати![419]

22. Из каждой ямы грешник возносилДо икр стопы и голени, скрываяВсе остальное в глубине могил.

25. Подошвы ног, под пламенем пылая,Так яростно рвались у мертвецов,Что не сдержала б их и вервь льняная.

28. И как струится пламя у краевГорючих тел, упитанных в элее:Так огнь от пят стремился до перстов.

31. И я: «О вождь, кто это всех сильнееТерзается? за что он осужден?Почто над ним пылает огнь краснее?» —

34. «Когда желаешь,» отвечал мне он:«Я понесу тебя к нему по склонам;[420]Сам скажет, кто он и за что казнен?»

37. А я: «Твое желанье мне законом;Мой господин, ты видишь мысль во мне,И я с тобой готов ко всем препонам.»

40. Тогда пришли к четвертой мы стенеИ очутились, влево в ров сбежавши,На продырявленном и узком дне.[421]

43. И добрый вождь, меня до бедр поднявши,[422]Дотоле шел, пока достиг дыры,Где скрыт злодей, так ноги потрясавший.

46. «Злосчастный дух, ты, скрывший лик внутри!Кто б ни был ты, уткнутый здесь как плаха,»Так начал я: «коль можешь, говори.»

49. Имел я вид духовника-монаха,К которому засыпанный злодей,Чтоб жизнь продлить, взывает из-под праха.[423]

52. Но дух кричал: «Ага! уж в яме сей,[424]Уж в яме сей стоишь ты, Бонифаций?[425]Так я обманут хартией моей?

55. Ты ль пресыщен на лоне благодатиСтяжаньем благ, для коих смел нанестьЖене прекрасной срам своих объятий?[426]»

58. Как человек, чей ум не мог прочестьСлов сказанных, немеет без ответа:Так я не мог мы слова произнесть.

61. Тогда поэт: «Скажи ему на это,Что ты не тот, не тот, кого он ждал.»И я сказал ему слова поэта.

64. Тогда ногами дух затрепеталИ рек, вздыхая, в горести жестокой:«Скажи, чего ж ты от меня желал?

67. Но если ты спустился в ров глубокий,Горя желаньем обо мне узнать,Так знай: венчан тиарой я высокой.

70. И впрямь была медведица мне мать:Для медвежат в мешок сгребал я злато,А здесь и сам попал в мешок как тать.[427]

73. В провал скалы уже не мало взятоПап-симонистов, бывших до меня:[428]Все подо мной исчезли без возврата.

76. И я за ними свергнусь в пыл огня,Лишь придет тот, за коего ты принят,Когда вопрос поспешный сделал я.

79. Однако ж он скорей, чем я, покинетПровал, где я главою водружен:[429]За ним придет (и нас собой задвинет)

82. От запада поправший весь законВерховный жрец. Всем миром проклинаем,[430]Сей пастырь будет новый Иасон[431]

85. (У Маккавеев мы о нем читаем),И как того сирийский царь ласкал,Так королем французским он ласкаем.»

88. Быть может, слишком много я сказал,Ему ответив с укоризной злою:«Скажи ж ты мне: каких сокровищ ждал

91. Господь, когда вручил Своей рукоюКлючи Петру? поверь мне, ничегоОн не желал, как лишь: иди за Мною.[432]

94. А Петр и ты, что вместо одного[433]С душей коварной избрали Матфея,Сребра ли, злата ль ждали от него?

97. Так стой же здесь и, вечно пламенея,Блюди мешок с бесчестной мздой своей,Для коей шел на Карла, не робея:[434]

100. И если б я не уважал ключей,Которыми, приняв свой сан высокий,Ты в светлой жизни управлял, злодей,[435] —

103. Я б жесточей привел тебе упреки:Ваш алчный дух всем в мире омерзел,Топча добро и вознося пороки……..

106………………………………………….……………………………………………….……………………………………………….

109………………………………………….……………………………………………….……………………………………………….

112………………………………………….……………………………………………….……………………………………………….

115………………………………………….……………………………………………….……………………………………………….

118. Пока ему я это напевал,Не знаю, гневом, совестью ль терзался,Ногами сильно грешник потрясал.

121. Зато мой вождь, казалось, утешался:С такой улыбкой слушал он слова,В которых гнев правдивый выражался.

124. Тут, сжав меня в объятьях, мой главаСтал восходить опять путем покатым,По коему спустился он сперва.

127. Без устали, со мной, к груди прижатым,Он шел, пока на мост меня не взнес,Которым связан ров четвертый с пятым.

130. Здесь тихо, тихо на крутой утесСпустил свое он бремя у стремнины,Где был бы путь не легок и для коз.

133. Там мне открылось дно другой долины.

Песнь XX

Содержание. На дне четвертого рва Данте видит души прорицателей и чародеев: они повернуты лицами назад, борода у них упадает на плечи, слезы текут по спине; вперед они уже не видят и должны пятиться задом. При виде искажения человеческого образа, Данте плачет; но Виргилий укоряет его за скорбь перед судом Божьим. Он указывает ему на тень Амфиарая, поглощенного землею перед Фивами; на Терезия, волхва фивского; Аронте, этрусского птицегадателя; далее на тень Манто, дочери Терезия, при имени которой подробно говорит о происхождении родного своего города Мантуи; наконец, указав еще на тень Эврипилла, Михаила Скотта, Гвидо Бонатти, Асденте и других, Виргилий побуждает Данте спешить, ибо месяц уже закатился. Поэты идут далее.

1. Вновь должно петь о скорбях неутешныхИ тем предмет двадцатой песне датьКанзоны первой – о погибших грешных.[436]

4. Уже вполне готов я был взиратьВ открытый ров, где грешники, в кручине,Должны слезами путь свой орошать.

7. И видел я, как в круглой той долинеОни в слезах свершают молча путь,Как на земле творят литии ныне.

10. Склонив лицо, чтоб глубже в ров взглянуть,Я в страхе зрел, что шеи злой станицыОт подбородка свернуты по грудь.

13. У всех к плечам поворотились лица,Так, что, вперед смотреть утратив дар,Все пятились назад по дну темницы.[437]

16 Не думаю, чтоб мозговой удар[438]Мог причинить такие искаженья,Каким подверглись те ведомцы чар.19. Коль Бог тебе, читатель, дал из чтеньяИзвлечь твой плод, то сам вообрази,Без слез я мог ли видеть их мученья,

22. Когда увидел образ наш вблизиСтоль извращенным, что слеза, рекоюСтруясь меж плеч, кропила их стези?

25. О! верь, я плакал, прислонясь рукоюК одной из скал; тогда мне мой глава:«Уже ль и ты безумствуешь с толпою?

28. Лишь мертвая любовь в аду жива![439]Преступник тот, кто скорбью неразумнойЗовет на суд законы Божества!

31. Взгляни же вверх, взгляни: вот тот безумный,Что свергнуть в ад в виду Фивнцев всех,При криках их: «Куда из битвы шумной,

34. Амфиарай? куда стремишься в бег?[440]»А он меж тем все падал в ад, доколеБыл схвачен тем, что судит каждый грех.[441]

37. Смотри: из плеч он сделал грудь в неволе!За то, что вдаль пытливый взор стремил,Идет назад, вперед не видя боли.

40. Вот и Терезий, тот, что изменил[442]Свой вид и пол, которым для заменыОн в женщину себя преобразил,

43. Но вслед за тем, для новой перемены,Жезлом ударив свившихся двух змей,Вновь получил все мужеские члены.

46. Спиной к нему – этрурский чародей!Средь Лунских гор, где рудокоп Каррары,[443]Жилец скалы, ломает камень в ней,

49. Жил в мраморной пещере грешник старый;Оттоль он зрел лазурный звезд чертогИ зыбь морей, свершая злые чары.

52. А эта тень, которая до ногСпустила кос всклокоченную груду,В ней скрывши грудь, чтоб видеть ты не мог,

55. Тень вещей Манто, что, прошед повсюду,[444]Там поселилась, где родился я.[445]Внимай: о ней повествовать я буду.

58. Когда покинул жизнь отец ееИ вакхов град стонал под мощной дланью,[446]Она все в мире обошла края.

61. Есть озеро над италийской гранью,У самых Альп, связующих ТирольС Германией, Бенако по прозванью.[447]

64. И тысяча и больше волн оттоль,Меж Гарда и Комоники, чрез склоныПеннинских гор, сливаются в юдоль.[448]

67. Тут место есть, где могут без препоныТри пастыря подать друг другу крест —Из Брешии, от Трента и Вероны.[449]

70. Хранит Пескьера, крепость этих мест,[450]Меж Брешьи и Бергамо, доступ в горы,Там, где страна покатее окрест.

73. Сюда бежит избыток вод, которыйВ себе вместить Бенако не могло,И как поток, стремительный и скорый,

76. Шумит вдоль паств, и, лишь вступив в русло,Уж Минчием зовется, мчась в раздольеДо стен Говерно, где впадает в По.[451]

79. Но вскоре, встретив на пути подолье,Болотом топким ширится волна,Тлетворный смрад рождая в водополье.

82. Сюда проникнув, страшная женаСреди болот край видит запустелыйИ, дикостью страны привлечена,

85. С толпою слуг, для чар науки смелой,В ней остается, бросив смертный род,И, кончив жизнь, здесь покидает тело.

88. Когда ж окрест рассеянный народПришел за нею в дикий край, объятыйСо всех сторон трясинами болот,

91. Он град построил на костях проклятой,И, без других гаданий, в память ей,Дал имя Мантуи стране богатой.

94. Град множество вмещал в себе людей,Пока еще безумцу в обольщеньеНе сплел коварный Пинамонт сетей.[452]

97. Так говорю, чтоб сам ты в заблужденьеНе впал, когда родной моей странеНачнут давать не то происхожденье.[453]»

100. А я: «Мой вождь, я убежден вполнеВ твоих словах и речь других пред нимиПокажется погасшим углем мне.

103. Скажи ж мне кто достоин между симиИдущими мой взор к себе привлечь?Лишь к ним стремлюсь я мыслями своими.»

106. А он мне: «Тот с брадой до смуглых плеч, —В те дни, когда Эллады край богатыйТак оскудел людьми для грозных сечь,

109. Что колыбели не были лишь взяты, —Был волхв и дал с Колхасом злой советПерерубить в Авлиде все канаты.[454]

112. Он, Эврипил по имени, воспетВ стихах моей трагедии высокой,В которую вникал ты столько лет.

115. А этот с ним, калека кривобокий —Михаил Скотт, который, точно, быльВо лжи волшебных игр знаток глубокий.[455]

118. С Бонатти здесь Асдент себя сгубил:[456]Он кается теперь, хотя уж поздно,Зачем он с кожей дратву разлюбил.

121. Здесь множество волшебниц плачет слезно:Забыв иглу, веретено и челн,Они на зельях волхвовали грозно.

124. Но в путь! уж грани эмисфер и волн[457]Коснулся с терном Каин за Сивиллой.Еще вчера, в ночи, был месяц полн;

127. Ты не забыл, что он сквозь лес унылыйТебе не раз светил в ночном путиИ прогонял из сердца страх постылый.[458]»

130. Так говоря, он продолжал идти.

Песнь XXI