Эдвард Бульвер-Литтон - Деньги Страница 16

Ивлин (взволнованно). Значит, в людях все же есть что-то хорошее! Друг мой, я должен открыть вам всю правду - напрасно вы считаете меня мотом, мои потери ничтожны, меньше ежемесячного дохода с моих капиталов.

Грейвс радостно трясет его руку.

Это была лишь стратегическая уловка, чтобы выяснить, кому отдана любовь, на которой будет зиждиться счастье всей жизни, - Деньгам или Человеку? Теперь вы понимаете, почему я просил у Джорджины этого единственного доказательства доверия и привязанности. Как вы полагаете, даст она мне его?

Грейвс. Вы очень будете страдать, если она вам откажет?

Ивлин. Я все так же люблю Клару, к чему отрицать... Когда я в последний раз говорил с ней, во мне снова вспыхнули прежние чувства; чтобы подавить их, мне надо собрать все силы своей души. Ну что же, я не из тех изнеженных господ, которые считают, что человек неспособен побороть любовь; они называют собственную слабость голосом неодолимой судьбы. Так оправдывается и неудачно оправдывается - каждая женщина, продающая свою честь, каждый прелюбодей, обманывающий друга! Нет, сердце дано разуму в союзники, а не в предатели!

Грейвс. Что вы хотите сказать?

Ивлин. Только одно: если Джорджина останется верна мне, что бы ни случилось, - да я и не собираюсь слишком тяжко испытывать ее, - если она не страшится - не разорения и нищеты, нет! - а просто скромного существования, если, короче говоря, она любит меня такого, какой я есть, я навсегда вычеркну Клару из своих мыслей. Я связан с Джорджиной словом и приду к алтарю, полный решимости заслужить ее любовь и исполнить обет.

Грейвс. А если она отвергнет вас?

Ивлин (радостно). Если так, я опять свободен! А тогда... тогда я осмелюсь спросить, без урона для своей чести, не может ли Клара объяснить то, что было, и благословить то, что будет!

Входит слуга с письмом.

Ивлин (читает письмо). Жребий брошен! Конец мечтам... Великодушная девушка! О Джорджина, мне еще надо заслужить тебя!

Грейвс. Джорджина! Не может быть!

Ивлин. И как это деликатно, как женственно, какое в этом достоинство! Да, мы неверно судим о человеческом сердце. Мы видим на поверхности мусор и забываем, что в глубине могут таиться жемчужины! Я думал, что она неспособна на такую преданность!

Грейвс. Я тоже.

Ивлин. Было бы низко продолжать это испытание, я сейчас же напишу ей и открою всю правду ее великодушному сердцу! (Пишет записку.)

Грейвс. Я бы дал тысячу фунтов за то, чтобы эта маленькая плутовка Клара опередила ее! Но так уж мне не везет: если я хочу, чтобы человек женился на одной женщине, он непременно женится на другой, назло мне!

Ивлин звонит, входит слуга.

Ивлин. Отнеси это немедленно мисс Веси; скажи, что я буду через час.

Слуга уходит.

Теперь я навсегда отказался от Клары! Почему же мне так тоскливо? Почему, заглядывая в будущее, я вижу только прошлое?

Грейвс. Стало быть, вы снова считаете себя помолвленным с Джорджиной?

Ивлин. Бесповоротно.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Входит слуга и докладывает о леди Френклин и мисс Дуглас. Леди Френклин,

Клара, Ивлин и Грейвс.

Леди Френклин. Милый Ивлин, вам может показаться странным наше посещение в такую минуту, но у нас, право, нет времени на церемонии! Мы с вами в родстве... говорят, вы собираетесь покинуть Англию!.. Скажите нам откровенно, чем мы можем быть вам полезны?

Ивлин. Сударыня... я...

Леди Франклин. Полно, полно... не бойтесь довериться нам; Клара еще ближе вам, чем я; быть может, ваш друг позволит мне посоветоваться с ним? (В сторону, Грейвсу.) Пусть они останутся одни.

Грейвс. Если бы все вдовы были такими ангелами, как вы! Но вы пришли слишком поздно, как всегда бывает, когда хочешь чем-нибудь помочь.

Уходят в другую комнату, дверь в которую приоткрыта.

Ивлин. Мисс Дуглас, не знаю, как и благодарить вас, - ваша доброта, ваша участливость...

Клара (дав волю своим чувствам). Ивлин! Ивлин! Зачем вы так говорите? Доброта, участливость... Ведь я узнала все, все! Это я должна говорить о благодарности... Даже тогда, когда я причинила вам такую боль, когда вы сочли меня корыстной и холодней, когда вы думали, что я так слепа и низка, что не могу оценить вас, даже тогда вы не забыли обо мне, о моем благополучии, о моей судьбе! И это вам, вам я обязана всем, это вы избавили бедную, одинокую девушку от рабства и зависимости. Ваши слова были так горьки, а ваши поступки так деликатны... Так вот какова была ваша месть, благородный Ивлин!

Ивлин. Не благодарите меня - месть была сладка. Мне радостно было думать, что я неотступно следую за вами, хоть вы сами того и не подозревали; ведь во всем - от самого малого до самого большого, - во всем, что могло купить это золото, даже в ваших драгоценностях, вашем платье, в котором вы казались другому еще прекраснее, во всем, что доставляло вам свойственную молодым женщинам невинную радость, была и моя доля! И даже если мы разлучимся навеки, если спустя много лет, в другом, может быть, более счастливом доме, где чьи-то нежные голоса будут называть вас "матушка", вся эта мишура вызовет на ваших устах улыбку, эта улыбка и будет моей, предназначенной мне, - тому, чью руку вы отвергли, чьей любовью вы пренебрегли!

Клара. Пренебрегла! Вот вам доказательство моего пренебрежения: сейчас, когда мне сказали, что вы снова бедны, как прежде, я забыла все - свет, гордость, даже то, что я женщина, - я помню лишь о ваших горестях, и я с вами!

Ивлин (в сторону). О небо! Пошли мне сил перенести все это! (Вслух.) Неужели это тот же голос? Ведь когда я стоял перед вами на коленях, когда я молил оставить мне надежду хоть когда-нибудь назвать вас своей, вы говорили только о бедности, вы ответили: "Никогда!"

Клара. Потому что я была недостойна вашей любви, если б вынудила вас жить в еще большей нужде! Выслушайте меня, Ивлин! Мой отец, как и вы, был беден, но щедр, одарен, как и вы, полон честолюбивых стремлений, чувствителен, как и вы, к малейшему оскорблению. Он женился, как это случилось бы с вами, на женщине, которая принесла ему в придание лишь бедность и заботы. Альфред, Альфред, я видела; как талант стал проклятьем для самого себя, как честолюбие перешло в отчаяние; я видела, как боролся, какие терпел унижения, как мучился этот гордый человек; видела его горькую жизнь, раннюю смерть и слышала, как моя мать рыдала над его бездыханным телом, осыпая себя упреками. Так скажите мне, Альфред Ивлин, могла ли женщина, к которой вы питали столь благородную любовь, отплатить вам подобней участью?

Ивлин. Клара, мы должны были разделить ее!

Клара. Разделить? Никогда не дозволяйте женщине, которая любит по-настоящему, оправдывать этими иллюзиями свой эгоизм. В таких браках жена не может разделить тяготы, это муж должен добывать деньги, рассчитывать каждый грош, работать, терпеть, мучиться из-за повседневных забот... Жена... увы, не может разделить с ним эту тяжелую борьбу, она может быть лишь свидетельницей отчаяния. Вот почему я отказала вам, Альфред!

Ивлин. Но ведь сейчас вы думаете, что я так же беден, как тогда?

Клара. Зато я не бедна, мы не столь бедны. Все мое состояние - ваше, и если, как я слышала, половина его избавит вас от долгов, у нас еще останется другая половина. Это скромные возможности, Ивлин, но это не нужда!

Ивлин. Довольно, довольно, вы даже не знаете, как вы меня мучаете. Ах, если бы тогда, когда надежда была еще возможна, вы предложили бы мне скрыть ее в своем сердце и дождаться лучших дней!

Клара. И погубить вашу жизнь из-за надежды, которой, быть может, до старости не суждено сбыться, закрыть вам путь к более счастливому выбору, к заслуженной удаче, сковать вас обетами, которые лишь раздражали и злили бы вас, - ведь моя молодость со всеми ее скудными украшениями к тому времени уже увяла бы, - свести все ваше существование к одному долгому ожиданию! Нет, Альфред, даже теперь вы меня не знаете!

Ивлин. Не знаю вас! Вы кроткий ангел, чье превосходство просто непонятно грубой мужской натуре, и мне дозволено лишь благоговеть перед ним! Почему эти благословенные слова не были обращены ко мне раньше? Почему, почему я услышал их только сейчас? Слишком поздно! Боже мой, слишком поздно!

Клара. Слишком поздно? Зачем же я все это сказала?

Ивлин. Богатство! Что оно мне без вас? Рядом с вами я готов признать его могущество - предвосхищать каждое ваше желание, облегчать вам каждый шаг, подчинять вам все, что жизнь берет взаймы у Грации и Красоты, а потом заглянуть в эти глаза и увидеть там сокровища вашего сердца, которые так велики, что их не мог бы расточить даже король! Да, тогда золото и впрямь превратилось бы в божество! Но все напрасно! Напрасно! Всеми узами веры, признательности, верности и чести я связан с другой!

Клара. С другой? Значит, она все же верна вам, даже в беде? Я не знала того! Не знала... И так выдала себя! Какой стыд! Теперь он будет меня презирать!

СЦЕНА ПЯТАЯ

Входит сэр Джон; в это же время из комнат входят леди Френклин и Грейвс.