Джордж Элиот - Мельница на Флоссе Страница 17

– Если вы разумеете меня, – сказал мистер Теливер, заметно-раздраженный, то вам нечего беспокоиться обо мне: я сумею справиться с моими делами, не тревожа других людей.

– Господа! – сказал мистер Дин, благоразумно вводя в разговор новую идею: – теперь я начинаю припоминать: мне кто-то сказал, что Уоким хочет отдать своего сына-горбуна священнику – не так ли, Сюзан? (обращаясь к своей жене).

– Право я этого не знаю, – сказала мистрис Дин, снова сжимая свои губы. Мистрис Дин была не таковская, чтобы принять участие в сцене, где как раз попадешься под камень.

– Что ж, – сказал мистер Теливер, говоря теперь более шутливым тоном, чтобы показать мистрис Глег, что он не обращает на них никакого внимание: – если Уоким думает послать к священнику, так уж, будьте уверены, что я не даю здесь промаха. Уоким такая продувная каналья; он до мизинца знает каждого человека, с кем только имеет дело. Скажите мне только кто мясник Уокима, и я вам скажу, где вам покупать вашу говядину.

– Да ведь у сына адвоката Уокима горб, – сказала мистрис Пулет, которой все дело представлялось в похоронном виде: – естественно, что он отдает его священнику.

– Да, – сказал мистер Глег, перетолковывая с необыкновенною легкостью замечание мистрис Пулет: – вы это должны рассудить, сосед Теливер: сын Уокима не станет заниматься делом. Уоким сделает джентльмена из бедного малого.

– Мистер Глег, – сказала мистрис Г. тоном, который доказывал, что негодование ее выльется, как ни желала бы она его закупорить: – держите-ка лучше ваш язык за зубами. Мистер Теливер знать не хочет ни вашего, ни моего мнение. Есть люди на свете, которые все знают лучше всех.

– Да это, должно быть, вы, если полагаться на ваши слова, – сказал Теливер, снова расходясь.

– Я ничего не говорю, – сказала мистрис Глег саркастически – моего совета никогда не спрашивают; я и не даю его.

– Так это в первый еще раз, – сказал мистер Теливер: – вы на советы только и щедры.

– Я была щедра на ссуды, если не на подарки, – сказала мистрис Глег. – Есть люди, которым я дала деньги в займы и которые, пожалуй, заставят меня еще раскаиваться, что я одолжила родственников.

– Перестаньте, перестаньте, перестаньте! – сказал мистер Глегь миролюбно; но это не удержало мистера Теливера от ответа.

– Ведь дали вы деньги под закладную, почитай, – сказал он, да и получаете с родственника вашего пять процентов.

– Сестра! – сказал мистрис Теливер убедительно: – выпейте-ка вина и позвольте мне вам положить миндалю и изюму.

– Бесси, жалею я вас, – сказала мистрис Глег, с выражением шавки, пользующейся случаем тявкнуть на человека, у которого нет палки: – ну что тут толковать про миндаль с изюмом.

– Помилуй Господи вас, сестра Глег! не будьте так задорны, – сказала мистрис Пулет, начиная слегка прихныкивать: – у вас еще сделается удар – так вы покраснели в лице, и еще после обеда, а мы все только что сняли траур и уложили платья с крепом – право так это нехорошо между сестрами.

– Надеюсь, нехорошо, – сказала мистрис Глег. – Вот до чего мы дожили: сестра приглашает вас нарочно к себе, чтобы с вами ссориться и всячески вас порочить!

– Тише, тише Джен! будьте рассудительны, будьте рассудительны! – сказал мистер Глег.

Но, пока он говорил, мистер Теливер, который далеко не вылил своего сердца, снова расходился:

– Кто с вами ссорится? – сказал он: – это вы не оставляете людей в покое, а вечно гложете их. Никогда не стал бы я ссориться с женщиною, помни она только свое место.

– Свое место, право! завизжала мистрис Глег. – Были люди получше вас, мистер Теливер, которые лежат теперь в могиле и которые обращались со мною с большим уважением, нежели вы. Хоть и есть у меня муж, да он сидит себе и равнодушно слушает, как оскорбляет меня, кто не посмел бы этого сделать, если б одно лицо в нашем семействе не унизило себя такою партиею.

– Уж коли на то пошло, – сказал мистер Теливер, – так моя семья никак не хуже вашей, а еще получше: в ней нет по крайней мере бабы с таким проклятым характером.

– Ну! – сказала мистрис Глег, подымаясь со стула: – я не знаю, вам, может быть, приятно, мистер Глег, сидеть и слушать, как проклинают меня; но я минуты не останусь долее в этом доме. Вы можете оставаться и приехать домой в кабриолете, а я пойду пешком.

– Боже мой, Боже мой!.. – сказал мистер Глег, меланхолическим тоном, уходя за женою из комнаты.

– Мистер Теливер, как это вы можете так говорить? – сказала мистрис Теливер с слезами на глазах.

– Пусть ее идет, – сказал мистер Теливер, до того разгорячившийся, что никакие слезы уже не действовали на него: – пусть ее уходит, и чем скорее, тем лучше: в другой раз она не станет так много командовать.

– Сестра Пулет, – сказала мистрис Теливер в отчаянии: – как вы думаете: не лучше ли вам пойти за нею и уговорить ее?

– Нет, лучше уж оставьте, – сказал мистер Дин. – В другой раз вы помиритесь.

– Так пойдемте, сестры, к детям, – сказала мистрис Теливер, осушая слезы.

Это предложение было совершенно кстати. Когда женщины ушли, мистер Теливер почувствовал, как будто атмосфера очистилась от несносных мух. Ничто не было ему так к сердцу, как беседа с мистером Дином, который, по природе своих занятий, очень редко мог доставлять ему это удовольствие. Он считал мистера Дина самым сведущим человеком между своими знакомыми к тому же, язык у него был очень острый, и это было не последним достоинством в глазах, мистера Теливера, который также имел наклонность, хотя неразвитую, к остроте. И теперь, с уходом женщин, они могли приняться за свой серьезный разговор, который не станут прерывать пустяками. Они могли обменяться своими мыслями о герцоге Веллингтоне, которого поведение, в отношении католического вопроса, бросало совершенно новый свет на его характер, и говорить с пренебрежением о его ватерлооской победе; никогда он бы ее не выиграл, не будь с ним столько храбрых англичан и не подоспей во время Блюхер с пруссаками. Здесь, однако, было между ними разногласие; мистер Дин нерасположен был отдать полной справедливости пруссакам: постройка их кораблей и невыгодная операция с данцигским пивом не возвышали особенно его мнение о характере их вообще. Побитый здесь, мистер Теливер выражал свои опасение, что никогда Англия не будет опять такою великою страною, как прежде; но мистер Дин принадлежал к фирме, которой обороту постоянно возражали и, естественно, веселее смотрел на настоящее время. Он мог сообщить интересные подробности о привозе товаров, преимущественно цинку и сырых кож, которые успокаивали воображение мистера Теливера, отодвигая в более отдаленную будущность тяжелое время, когда Англия попадет в руки радикалов и папистов, и достойному человеку невозможно будет жить.

Дядя Пулет сидел и слушал, моргая, как разбирались эти важные вопросы. Он сам не пони мал политики, считая это особенным даром. По его мнению, герцог Веллингтон был человек как все люди.

Глава VIII

Мистер Теливер обнаруживает свою слабую сторону

– Ну, да если сестра Глег потребует своих денег, ведь вам трудно будет достать сейчас же пятьсот франков, – сказала мистрис Теливер в этот вечер, с грустью перебирая плачевные события целого дня.

Мистрис Теливер тринадцать лет жила с своим мужем и все-таки сохранила в первобытной свежести странную способность возбуждать в нем чувства и мысли совершенно другие, нежели какие она имела в виду. Есть умы, удивительно-долго сохраняющие эту, свежесть, подобно тому, как старая золотая рыбка, по-видимому, до конца удерживает свою юношескую иллюзию, что она может переплыть по прямому направлению через стенки стеклянной банки. Мистрис Теливер была милая рыбка в своем роде; в продолжение тринадцати лет она постоянно ударялась о непроницаемую середину, и каждый раз принималась за ту же штуку с прежнею энергиею.

Ее замечание, напротив, убедило мистрис Теливера, что для него вовсе нетрудно достать пятьсот франков. И когда мистрис Теливер начала особенно приставать к нему, чтоб узнать, как он их достанет, не закладывая мельницы и дома (чего, он говорил, никогда он не сделает), потому что люди теперешнего времени не так-то охотно дают деньги без обеспечение, мистер Теливер, разгорячившись, объявил, что мистрис Глег, если ей угодно, может хоть сейчас потребовать своих денег: он их заплатит ей. Он не намерен быть рабом сестер своей жены. Если человек взял жену из семейства, где была целая ватага баб, то ему приходилось оттерпливаться. Но мистер Теливер не намерен был терпеть.

Мистрис Теливер всплакнула потихоньку, надевая свой ночной чепчик; но потом она погрузилась в спокойный сон, убаюканная мыслью, что завтра она переговорит об этом с своею сестрою Пулет, к которой она завтра же собиралась пить чай с детьми. Не то, чтоб она предвидела какой-нибудь результат от этого разговора, но прошедшие события все-таки как-то переменяться, если пожалуешься на них.