Избранное - Алексей Николаевич Апухтин Страница 17

Графине мой поклон!

(Изящно кланяется и уходит.)

Явление 6

Графиня и граф.

Граф

Ну что, довольны вы моей судьбой печальной?По счастью, я для вас не изверг театральный:Не стану проклинать, не стану убивать,А просто вам скажу, что мне на вас плевать!Не стану выставлять я ваших черных пятен,И дым отечества мне сладок и приятен,Но прыгать я готов на сажень от земли,Когда подумаю, кого вы предпочли…

Графиня

Подумайте ж и вы – скажу вам в оправданье –Какое женщине дается воспитанье?С пеленок связана…

Граф (подсказывая с иронией)

Не понята никем…

Графиня (не понимая иронии)

Она доверчиво в мужчинах зрит эдем…

Граф

Довольно! Это я давно на память знаюИ «Сын Отечества» читать предпочитаю!

(Иронически кланяется и уходит.)

Явление 7

Графиня (одна)

Как скучно быть одной…

(Уходит.)

Явление 8

Слуга (входя на цыпочках)

Да, погляжу в окно:Лизету милую к себе я жду давно…Однако надо мне подумать в ожиданье:Какое женщине дается воспитанье?

Задумывается. Занавес медленно опускается. Картина.

<1862>

К портрету И. В. Вернадского

Приличней похвалы ему нельзя сказать:Мать дочери велит статьи его читать.<1862>

К портрету А. Н. Серова

О музыке судя лет сорок вкось и вкривь,Над Ростиславом он отпраздновал победу.  Сначала выпустил Юдифь,    Потом – Рогнеду.Из музыканта он вдруг педагогом стал,Но в педагогии покрылся вечным срамом.  Плохое воспитанье дал    Он этим дамам:Одна Владимира хотела уморить,Другая пьяного прельстила Олоферна,  И обе так привыкли выть,    Что даже скверно.24 августа 1869

Фея моря

Из ЭйхендорфаМоре спит в тиши ночной,И корабль плывет большой;Вслед за ним, косой играя,Фея плещется морская.Видят бедные пловцыРазноцветные дворцы;Песня, полная тоскою,Раздается над водою…Солнце встало – и опятьФеи моря не видать,И не видно меж волнамиКорабля с его пловцами.23 сентября 1869

Плач Юстиниана

Ночью вчера, задремав очень рано,В грезах увидел я Юстиниана.В мантии длинной, обшит соболями,Так говорил он, сверкая очами:«Русь дорогая! Тебя ли я вижу?Что с тобой? Ты не уступишь Парижу!Есть учрежденья в тебе мировые,Рельсы на Невском, суды окружные –Чтоб не отстать от рутины заморской;Есть в тебе даже надзор прокурорской;Точно в других образованных странах,Есть и присяжные… в длинных кафтанах.В судьи ученых тебе и не надо,Судьям в лаптях ты, родимая, рада.Им уж не место в конторе питейной:Судят и рядят весь мир на Литейной.Вечно во всем виноваты дворяне,Это присяжные знают заране,Свистнуть начальника в рожу полезно,Это мужицкому сердцу любезно.„Вот молодец, – говорят они хором, –Стоит ли думать над этаким вздором?“Если ж нельзя похвалить его гласно,„Он сумасшедший“, – решат все согласно,Но ненадолго ума он лишился,Треснул – и тотчас опять исцелился!Публика хлопает, – и в наказаньеШлют ее вон… под конец заседанья.Злы у вас судьи, но злей адвокаты:Редко кто чешется, все демократы!Как я любуюсь на все эти секты,Я, написавший когда-то пандекты,Как бы министры мои удивились,Знавшие весь corpus juris civilis{Свод гражданского права (лат.). – Ред.},Если б из дальней, родной ВизантииВетер занес их на север России!Там, в Византии, сравненный с Минервой,Законодатель считался я первый, –Здесь же остаться мне первым уж трудно:Здесь сочиняет законы Зарудный!»Смолк император при имени этом,Словно ужаленный острым ланцетом,И в подтвержденье великой печалиСлезы из глаз его вдруг побежали.Чтоб усыпить его силой целебной,Дал я прочесть ему «Вестник судебный»,Сам же прочел об Урусовском делеИ, к удивленью, проснулся в постели.Видно, недаром всё это виденье!Было ужасно мое пробужденье:Солнце в глаза уж смеялось мне резко,От мирового лежала повестка,И осторожно, как некие воры,В спальню входили ко мне кредиторы.14 ноября 1869

Совет молодому композитору

По поводу оперы Серова «Не так живи, как хочется»Чтоб в музыке упрочиться,О юный неофит,Не так пиши, как хочется,А как Серов велит!29 ноября 1869

«Когда будете, дети, студентами…»

Когда будете, дети, студентами,Не ломайте голов над моментами,Над Гамлетами, Лирами, Кентами,Над царями и над президентами,Над морями и над континентами,Не якшайтеся там с оппонентами,Поступайте хитро с конкурентами.А как кончите курс эминентамиИ на службу пойдете с патентами –Не глядите на службе доцентамиИ не брезгайте, дети, презентами!Окружайте себя контрагентами,Говорите всегда комплиментами,У начальников будьте клиентами,Утешайте их жен инструментами,Угощайте старух пеперментами –Воздадут вам за это с процентами:Обошьют вам мундир позументами,Грудь украсят звездами и лентами!..А когда доктора с орнамёнтамиНазовут вас, увы, пациентамиИ уморят вас медикаментами…Отпоет архиерей вас с регентами,Хоронить понесут с ассистентами,Обеспечат детей ваших рентами(Чтоб им в опере быть абонентами)И прикроют ваш прах монументами.1860-е годы

Японский романс

Наша мать Япония,Словно МакедонияДревняя, цветет.Мужеством, смирениемИ долготерпениемСлавен наш народ.В целой Средней АзииСлавятся АспазииНашей стороны…В Индии и далее,Даже и в АвстралииВсеми почтены.Где большой рукав рекиНила – гордость Африки, –Наш гремит талант.И его в АмерикеЧасто до истерикиПрославляет Грант.А Европа беднаяПьет, от страха бледная,Наш же желтый чай.Даже мандаринами,Будто апельсинами,Лакомится, чай.Наша мать Япония,Словно МакедонияДревняя, цветет.Воинство несметное,С виду незаметное,Край наш стережет.До Торжка и СтарицыСлавны наши старицы –Жизнию святой,Жены – сладострастием,Вдовы – беспристрастием,Девы – красотой.Но не вечно счастие –В светлый миг ненастияНадо ожидать:Весть пришла ужасная,И страна несчастнаяМается опять.Дремлющие воиныВновь обеспокоены,Морщатся от дел, –Все пришли в смятение,Всех без исключенияУжас одолел:Всё добро микадиноВ сундуки укладено,И микадо самК идолам из оловаГнет покорно голову,Курит фимиам.Что ж все так смутилися,ПереполошилисяВ нашей стороне?– Генерала Сколкова,Капитана Волкова…Ждут в Сахалине.1860-е годы

Юрлов и кумыс

Басня  Один корнет, по имени Юрлов,Внезапно заболел горячкою балетной.    Сейчас созвали докторов, –Те выслали его с поспешностью заметной    По матушке по Волге вниз,      Чтоб пить кумыс.Юрлов отправился, лечился, поправлялся,Но, так как вообще умеренностью он      В питье не отличался    И был на выпивку силен,Он начал дуть кумыс ведром, и преогромным,    И тут с моим корнетом томным  Случилось страшное несчастье… Вдруг      О, ужас! О, испуг!  Чуть в жеребенка он не превратился:Охотно ел овес, от женщин сторонился,    Зато готов был падать ницПред всякой сволочью из местных кобылиц.Завыли маменьки, в слезах тонули жены,    В цене возвысились попоны,    И вид его ужасен был      Для всех кобыл.Твердили кучера: «Оказия какая!»    И наконец начальник края,    Призвав его, сказал: «Юрлов,    Взгляни, от пьянства ты каков!    И потому мы целым краем    Тебя уехать умоляем.    Конечно, гражданина долг    Тебе велел бы ехать в полк,Но так как лошадей у нас в полку не мало,    То, чтоб не сделалось скандала,Покуда не пройдет волнение в крови,    В Москве немного поживи!»    Юрлов послушался, явился    В Москву – и тотчас же влюбился    В дочь генерала одного,С которым некогда был дружен дед его.    Всё как по маслу шло сначала:    Его Надина обожала,    И чрез неделю, в мясоед,    Жениться должен был корнет.  Но вот что раз случилось с бедной Надей:Чтобы участвовать в какой-то кавалькаде,    Она уселася верхом  И гарцевала на дворе своем.    К отъезду было всё готово.  Вдруг раздался протяжный свист Юрлова.Блестя своим pince-nez{Пенсне (фр.). – Ред.}, подкрался он, как тать,И страстно начал обнимать…    Но не Надину, а кобылу…    Легко понять, что после было.    В испуге вскрикнул генерал:    «Благодарю, не ожидал!»Невеста в обморок легла среди дороги,    А наш Юрлов давай Бог ноги!Один фельетонист, в Москве вселявший страх,Сидевший в этот час у дворника в гостях  И видевший поступок этот странный,  Состряпал фельетон о нем пространный  И в Петербург Киркору отослал.    Конечно, про такой скандал  Узнала бы Европа очень скоро,    Но тут, по счастью, на Киркбра  Нахлынула беда со всех сторон.      Во-первых, он  Торжественно на площади столичной    Три плюхи дал себе публично,  А во-вторых, явилася статья,  Где он клялся, божился всем на свете,      Что про военных ни…  Не станет он писать в своей газете.    Вот почему про тот скандал    Никто в Европе не узнал.Читатель, если ты смышлен и