Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя Страница 18

В 1985 году повел меня по ленинскому пути, а в 1992 году освободил от вины предательства. Осталась вина глупости».

Утраченное бытие, песня со слезами на глазах: Я рожден в Советском Союзе, сделан я в СССР…

Примечания

1. Кампания борьбы за экономию и бережливость. Предложения в ритуальном бюро: экономить землю – хоронить стоя, экономить доски – хоронить в полиэтиленовом мешке, экономить мрамор – закапывать только по пояс.

2. Высшее руководство страны выглядело забавно, но зато и веселило.

Анекдот: «Заказал Брежнев доклад на час, читает час, другой, третий. Возмутился: что же вы мне дали? Леонид Ильич, там же было три экземпляра».

Анекдот на Андропова: «К Андропову пришла курица: Что мне делать? Я при Ленине неслась, при Сталине тряслась, при Хрущеве гуляла. А теперь что мне делать? — Делай что хочешь, только на работу не опаздывай».

3. На призыв вождя ленинградский лидер Зайков ответил программой «Интенсификация-90». Эту программу Колесов в числе десятка своих товарищей по НИИ нарисовали быстро и решительно: взяли список заводов, на каждый расписали набор компьютерных систем по лучшим зарубежным образцам: роботы в цехах и на складах, компьютеры для инженеров и т. п. На глазок прикинули их количество и стоимость. С заводами ничего не согласовывали, некогда было.

Программа требовала фантастического объема денег. Авторы полагали, что у Горбачева они есть. Вспоминался большой скачок сталинской индустриализации. Горбачев обещал – через подъем экономики «мы будем идти к лучшему социализму, а не в сторону от него».

Обличение прошлого – традиционное при вступлении в должность каждого нового вождя. По анекдоту об упомянутых ранее сталинских посмертных письмах на первом написано «вскрыть, когда станет плохо», а внутри «валите все на меня».

4. Одно из наиболее ярких событий связано с шестой статьей Конституции – о руководящей роли партии. «Партия наш рулевой», — пел он раньше в сопровождении хора. «Партия, дай порулить» – теперь такой лозунг несли молодые шутники на демонстрациях, в которых он участвовал. Когда-то он очень удивился, случайно обнаружив в брежневской конституции эту шестую статью. В сталинской конституции её не было. После ожесточенных и увлекательных боев на съездах народные депутаты отменили пресловутую статью. Бои продолжились под лозунгом революции «Вся власть Советам!»

5. «Наше государство эксплуатирует нас больше, чем капиталисты своих рабочих, бросает подачки с барского стола, но верой и правдой служит номенклатуре, бюрократии». «Все действия КПСС были преступны, направлены на уничтожение своего народа». «Экономика, которая работает сама на себя – разрушительна». «Социальное равенство – утопия и социальная смерть общества. Природа человека основывается на естественном отборе». «Дядю Васю можно заставить работать только угрозой голода, безработицы». «Нет порядка, нет хозяина (хозяев)». «Колхозы – агрогулаги – разоряют страну». «Собственность общая, значит – ничья». «Все станут собственниками, как акционеры на Западе». И т. д. и т. п.

6. Впрочем, кое-что для рабочих делалось. Одновременно с Народным фронтом образовался Объединенный фронт трудящихся (ОФТ). Разумеется, пылкие демократы раскрыли козни партийной номенклатуры: это, мол, она по заданию обкома КПСС создала ОФТ для борьбы против перестройки.

Впервые обком четко проявил намерение не поступаться принципами 7 ноября 1989 года: на праздничной демонстрации милиция отсекла колонну народного фронта, не пустила её на Дворцовую площадь. Колесова там не было. Он, как председатель совета трудового коллектива ЛЭМа, шел со своими сослуживцами.

В Москве либерал-демонстранты обидели Горбачева своими лозунгами так, что он ушел с трибуны Мавзолея. "Имел право обидеться – я пришел дать вам волю, а вы и ноги на стол".

Ленинградские профсоюзы провели митинг на площади перед ДК имени Кирова. Народ собрался организованно, по призыву профлидеров. Ораторы – рабочие, заводские инженеры, профсоюзники – выступали за социализм, за права трудящихся на труд, на бесплатные образование, медицину и так далее, но при этом кто осторожно, а кто и ожесточенно начали поругивать демократов.

— Что-то их не в ту степь повело, — сказал Колесов.

— А вы выступите, — предложил симпатичный руководитель ихнего профсоюза машиностроителей.

— Да как-то не готов.

На митинге, организованном Гидасповым, гневные, требовательные речи: не поступимся нашими социалистическими ценностями, не позволим дурачить людей сладенькими сказками о так называемом народном капитализме; псевдодемократы нагнетают представления о неизлечимости нашего общества, бьют дубиной по инакомыслящим; часть коммунистов, в том числе и в руководстве партии, отстраненно наблюдают за уничтожением социализма. Кто-то слезно жаловался: на ТВ царствуют мошенники типа гипнотизера Кашпировского.

Митинг транслировался по ТВ на большую часть страны. По словам Собчака: "город обмер". И страна обмерла? А Колесов опять ничего такого не заметил. Впрочем, и в 1917 году во время бескровного захвата Зимнего жизнь шла своим чередом: Шаляпин пел в Мариинке, народ гулял по Невскому, рестораны, публичные дома и прочее работали своим чередом…

Через день Собчак "разгромил" Гидаспова в полуторачасовом выступлении по ТВ: "Митинг – апофеоз ожесточенности, атмосфера коллективной ненависти!"

7. Филиппов стал исторической личностью. Гайдар писал: "Самая энергичная, мощная моя поддержка в Верховном совете – Петр Филиппов, председатель подкомитета по приватизации. Он из Питера, мы с ним знакомы давно, года с 1986-го. Одна из колоритнейших личностей российской политики последнего десятилетия. Экономист, юрист, журналист, предприниматель. Человек с неуемной, кипучей энергией, в свое время немало сделал, чтобы мобилизовать меня и моих питерских коллег к активному участию в политике. Летом 1989 года мы с ним, Чубайсом, Васильевым и еще десятком экономистов провели вместе две недели на Ладоге, плавали на его двух яхточках, обсуждали экономические и политические перспективы. Петр – трибун, прирожденный публичный политик.

К осени 1991-го – один из самых авторитетных членов Верховного Совета, автор важнейших экономических законопроектов. Решительно поддержав нашу программу, он в конце 1991 – начале 1992 годов полностью, без остатка вложил весь свой парламентский авторитет в нашу поддержку. Методично, громко, просто объяснял законодателям суть того, что мы делаем, почему это необходимо, почему других решений не существует. Но парламентское большинство терпеть не может менторов, объясняющих, к тому же, неприятные, непопулярные вещи. Если осенью 1991 года поддержки Филиппова было достаточно для того, чтобы провести почти любой экономический законопроект, то к концу весны 1992-го стало ясно – его влияние на принимаемые решения свелось к нулю. Больше того, его поддержка – достаточное основание, чтобы проект был провален".

Здесь выделено курсивом то, в чем Гайдар ошибся.

Другие эксперты приводят длинный текст интервью, в котором Филиппов, по их мнению, предстает как демоническая личность с навязчивыми идеями и атрофированными чувствами сострадания и жалости. Вот отрывки из интервью: "Наш народ – очень своеобразный народ… Человек, не умеющий работать ("серятинка"), требует, чтобы всё поровну делили… Я, конечно, никогда не буду представителем "стада баранов"… Женщина, которая не умеет водить автомашину, для меня уже не женщина!… Большинство чиновников живет за счёт распределения. Да я их всех к стенке поставлю с великим удовольствием".

В 1993 году Филиппов – руководитель Аналитического центра администрации президента России, член Президентского совета (каково звучит!). На подъеме коррупции в газетной статье предложил создать боевую сотню из умных и смелых, полностью засекреченных и высокооплачиваемых. Потом он исчез с горизонта. То есть исчезли любые упоминания о нем.

Встретив на Невском Нестерова, Колесов спросил о Филиппове. "Не знаю, куда он делся, — ответил Нестеров, и раздраженно добавил, — а вообще туда ему и дорога". Он отошел в недоумении. Через пару лет Филиппов мелькнул в Питере в Доме журналиста, он не успел попасть на встречу.

8. О дальнейшей судьбе Радченко известно по слухам. Он взял кредит на строительство завода электроники в Ломоносове. Перевел деньги в Германию в консультационную фирму, которая должна была разработать технико-экономическое обоснование на завод. Однако затем решил изменить профиль завода на деревообрабатывающий. Закупил оборудование, поставил на стройке раскладушку, жил там постоянно и построил завод. Прокуратура обвинила его в нецелевом использовании средств, в ходе следствия Радченко три недели провел под арестом. После снятия обвинения вышел. Завод работает успешно – делает кругляк. Впоследствии, по слухам, Радченко поссорился с компаньоном, исполнительным директором. Вызвал ОМОН – выдворить директора с завода. Тот забаррикадировался в кабинете и вызвал свой ОМОН. На том и разошлись. По другим слухам, у Радченко совсем крыша поехала: купил помповое ружье, ходил по заводскому двору и стрелял из него – пугал людей, зашел в бухгалтерию, выстрелил в цветочный горшок. После перенесенного инсульта сидит дома, позванивает на завод. По третьим слухам, он вообще умер.