Лион Фейхтвангер - Тысяча девятьсот восемнадцатый год Страница 19

_Один_. Людвига Гофмана я знаю. Почет ему и уважение. Перед ним - шапки долой.

_Второй_ (утешая). Вряд ли они его расстреляли. Мало ли что люди болтают от нечего делать.

_Третий_ (шепотом другому). Я думаю, что ему крышка. Мне кажется, что я слышал его имя, когда говорили об убитых.

_Женщина_. Говорите громче. Рано или поздно, а правды мне не миновать.

Тишина.

_Женщина_. Что же мне теперь делать? (Устало подымается.) По крайней мере для детей будет одной хлебной карточкой больше. (Выходит.)

_Молодой человек_ (из арестованных). Где были наши глаза? Разве мы раньше всего этого не видели? Мы сами виноваты.

_Георг_ (резко). Со времен Адама и Евы, что ли? Первородный грех? Очень романтично говорить о виноватых, когда дело касается социологии. Счастье одного строится на страдании многих - это закон. Один живет за счет другого - это закон природы. (Повышая голос.) Слышите, это не вина, это закон.

_Дрожащий старичок_. Не кричите так. Ради бога, не говорите так громко.

Начальник караула входит.

_Часовые_. Господин комендант! (Вскакивают.)

_Начальник караула_ (оглядывая арестованных). Ага. Есть тут кто из буржуйской банды? Ну, голубчики? Что? Теперь уже нельзя топтать нас ногами? Кончилось? Мы уж теперь не сброд для вас? Вы уже не моете руки, если случится нечаянно дотронуться до нашего брата? Научились вести себя по-другому? Встать, когда я говорю!

_Дрожащий старичок_. Господин комендант, я совершенно ни в чем не виноват. Господин комендант... Я...

Георг и арестованный офицер остались сидеть.

_Комендант_. Что? Вы все еще задираете нос? Встать!

Те продолжают сидеть.

_Комендант_. Вырвать из-под них скамью!.. Так. Теперь - приседание! Смирно! Я вас выучу. Раз-два, раз-два.

_Георг_ (ему в лицо). Собаки! Собаки! Собаки!

Комендант и другие бросаются на него.

8

Революционное празднество.

_Томас_ (обращается к народу). Уничтожить гнилой, старый дух - это еще не все. Наша конечная цель - завоевать всех людей доброй воли. Доброта, всеобщее счастье - в этом смысл нашей революции, нового времени, нашего времени.

Клики ликования. Из кликов рождается хор

"Да славится господь на небесах!".

_Томас_ (Людям, стоящим вокруг него.) Взгляните на лица. Люди действительно сбросили с себя свое мелкое, ничтожное "я". Их воля к человечности, к счастью едина.

_Конрад_. В ранней юности я мечтал иногда о таких вещах. Но в глубине души я никогда не верил, чтобы моя мечта могла сбыться. И вот свершилось. И хотя я видел собственными глазами, как все пришло - все-таки мне еще не верится.

_Молодые рабочие, девушки_. Раньше все только говорили и говорили, вы же совершили деяние, Томас Вендт. Мы будем работать. Мы будем добры. Счастье пришло. Это уж не сказка. Теперь мы знаем, ради чего трудимся.

_Томас_. Однажды я пережил успех. Как он был ничтожен и горек. Какие гримасы он корчил, как закатывал глаза. От него становилось тяжело на сердце и тошнота подступала к горлу. Теперь я знаю, что выбрал правильный путь. Я верю в человека. (Глубоко вздыхает.)

_Молодые рабочие и девушки_ (попеременно - то хором, то в одиночку).

Они приходят. Как мы сильны!

Кто бы мог подумать, что жизнь так хороша.

Кто бы мог подумать, что быть счастливым легко.

Да, это правда. На крыльях счастье летит.

Это ты, Ева? Как ты хороша!

Как глаза твои блещут! Ты словно картина.

О, если бы люди из плоти и крови были подобны тебе.

Как мы сильны! Как мы добры!

Все мы едины. Один - это все.

Мы все - одна воля. Одна рука.

Теперь мы знаем, что значит "жизнь".

Теперь мы знаем, что значит "добро".

Кто бы мог подумать, что жизнь так хороша.

_Беттина_ (подходит). Я слышала, Томас, как вы говорили. Я слышала ликование народа. Я видела, как очерствевшие, отупевшие старики молодели при виде того, что вы сделали. Вы - воистину поэт, Томас Вендт.

_Томас_. Все еще только поэт? Не более чем поэт, Беттина? Разве не реально то, что происходит? Бывает ли более действительная действительность?

_Беттина_. Я боюсь, что это - хмель. Я боюсь, что настанет отрезвление.

_Томас_. Смешно. Простите меня, но я невольно смеюсь над таким Неверием. Это в вас говорит Георг, Беттина. Взгляните на этих людей. Неужели вы думаете, что они лгут? Неужели вы думаете, что тот, кто это почувствовал, может быть злым?

_Беттина_. Теперь - нет. В эту минуту - нет. И поэтому я надеюсь, что с Георгом ничего не случилось.

_Томас_. Он все еще не вернулся?

_Беттина_. Нет, потому я и пришла.

_Томас_ (к окружающим). Где Конрад Ортнер? Не бойтесь, Беттина. Я вам доставлю его.

Беттина уходит.

_Толпа_. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

_Конрад_ входит.

_Томас_. Георга Гейнзиуса освободили?

_Конрад_. Нам не удалось сразу выяснить, куда его увели. Но сейчас уже, вероятно, все в порядке. Я велел телефонировать повсюду. Есть другие, более важные дела. В северной части города распространился слух, что на нас движется армия кронпринца. Конечно, это вздор. Но надо быть наготове. Надо принять меры. Там избили арестованных. Тяжело избили.

_Томас_. Сейчас же пошлите туда кого-нибудь. Или нет, отправляйтесь сами. Этот день нельзя омрачать. В этот день насилия быть не должно.

Конрад уходит.

_Толпа_. Томас Вендт! Да здравствует Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

_Анна-Мари_ протискивается через толпу.

_Томас_ (ей навстречу, с сияющим видом). Анна-Мари, как хорошо, что ты пришла. Знаешь, мою радость опять пытались убить. Но теперь ты здесь, Анна-Мари. Теперь все будет хорошо. Взгляни на людей. Смотри, как раскрываются их замкнувшиеся сердца. И видишь - они добры.

_Анна-Мари_не искаженным от ненависти лицом). Опять все слова и слова? А Георг?

_Томас_. Что с Георгом?

_Анна-Мари_. Я отвезла его в лазарет. Его избили. Над ним издевались.

_Томас_. Георг...

_Анна-Мари_. Его я любила. Только его. Он хороший. Он красивый. А ты с твоей слюнявой добротой. Ты ненавидишь все прекрасное. Шарлатан, фразер...

_Томас_. Анна-Мари. (Хочет взять ее руку.)

_Анна-Мари_. Не тронь меня. Все, что ты делал, было на горе. Ты злой. Иначе ты не приносил бы несчастье всюду, куда ни ступишь. Я ненавижу тебя. Ты мне противен.

_Томас_. Анна-Мари!

_Анна-Мари_. Я иду к нему. (Уходит.)

_Юноши, девушки_. Томас Вендт! Склонить знамена перед Томасом Вендтом!

Теперь мы знаем, что такое жизнь.

Теперь мы знаем, что значит быть добрым.

Кто поверил бы, что жизнь может быть так прекрасна...

9

Зал в одном из правительственных зданий.

_Томас_ (один). Вот я сижу здесь. Свергнут трон, пролита кровь, мое искусство заживо похоронено, мое "я" изнасиловано. Шум, чудовищный шум. И ничего не сделано. Всюду компромиссы. Все непрочно. Со всех сторон алчно тянутся люди, и свобода для них - что для скота корыто. Что я? Кто я? Плохой актер, покинувший спектакль, в котором ему доверили главную роль? Или плоха роль, и я - обманутый?

_Конрад_ входит.

_Томас_. Солдаты из казармы саперов здесь?

_Конрад_. Какие?

_Томас_. Которые избили арестованных.

_Конрад_. А! Нет еще. Пришел господин Шульц.

_Томас_. Вы договорились с ним?

_Конрад_. Да.

_Томас_. Противно. Ведь эти люди жиреют за наш счет так же, как за счет наших предшественников.

_Шульц_ (входит). Вот и мы. От души приветствую вас. Итак, дело доведено до благополучного конца. Страна в развалинах. Спаситель в лице Томаса Вендта. Феникс из пепла. Торжество духа. Превосходная картина!

_Томас_. Вы возьмете на себя руководство министерством финансов?

_Шульц_. Так и быть. Только ради вас. Ведь старые же знакомые. Сердцем был всегда на вашей стороне. Был отцом своим рабочим. Высоко держал знамя человечности. "Обнимитесь, миллионы!" Во всех домах для рабочих канализация...

_Томас_ (Конраду). Вы точно определили обязанности и полномочия?

_Шульц_. Все. Идеи, конечно, осуществляются не так быстро, как вы, господа, себе представляете. Финансовый аппарат - щекотливая вещь. Пройдет год-два, прежде чем забрезжит какой-нибудь свет. А пока что - прекрасные директивы, великолепная программа, грандиозные планы работы, будущность пролетариата - розовым по золоту. Сказочно!

_Томас_. Вот приказ о вашем назначении.

_Шульц_. Я, правда, бешено перегружен. Монументальные проекты для периода после подписания мира. Трестирование южноамериканской промышленности по консервированию конины. Оживление туризма в Южной Италии. А теперь, кроме того, еще создание розовых перспектив для пролетариата. Ну, что ж. Будет сделано. Господин Шульц все может сделать. Только для вас. Пока. Мое почтение, господа. (Уходит.)

_Томас_. Ужасно! Работать с этим хищным себялюбцем.

_Конрад_. Он нам нужен. Без него мы через неделю очутимся без денег. Он - пристяжная. Минет надобность, и мы стряхнем его с себя. (Уходит.)

_Томас_ (один). Он сбросит нас, когда начисто вез обгложет. Да, теперь наступает самое трудное. Повседневная борьба с грызунами, с хищниками. Нужны нервы, как канаты, и вера, которую ничто не поколеблет.