Уильям Теккерей - Книга снобов, написанная одним из них Страница 21

Глава XXIII

Снобы-радикалы

Поскольку "Панч" известен своими консервативными взглядами, можно было бы думать, что все, сказанное нами о снобах-радикалах, носит печать предубеждения и фанатизма; и я было решил совсем не трогать бедных снобов-радикалов. Видит бог, их достаточно преследовали в прежние времена, когда быть радикалом значило слыть снобом и когда каждое лакейское перо пустословило насчет "немытых толп" и свысока прохаживалось насчет "грязной черни". Но за последнее время эта чернь взяла над нами верх, научилась не принимать нас всерьез и добродушно выслушивать наши милые шутки.

В конце концов, у консерваторов нет, пожалуй, лучшего друга, чем этот ваш возмутительный и неистовый сноб-радикал. Когда человек внушает вам, что все вельможи - тираны, что все духовенство сплошь - лицемеры и лжецы, что все капиталисты - подлецы, объединившиеся в банду с целью лишить народ его законных прав, - у вас невольно возникает сочувствие к тем, кого он оскорбляет, а чувство справедливости побуждает великодушные сердца принять сторону жертв его огульных обвинений.

Например, хотя я ненавижу порку в армии как один из самых зверских и отвратительных пережитков, оставшихся нам от недобрых времен пыток, и я лично того мнения, что солдаты наших первейших драгунских полков отнюдь не блещут умом, но все же, глядя, как Шарлатан-следователь, напялив маску патриота, обвиняет солдат в преступлениях всей нашей системы (а мы с вами так же в них повинны, как и полковник Уайт, если не полагаем все силы на то, чтобы эту систему изменить), я оказываюсь на стороне обвиняемых и восстаю против Шарлатана. Вчера какой-то газетчик орал под моими окнами о судебном процессе в Хаунслоу и о "подлом тиранстве зверя и скота полковника - за все вместе полпенни". Как по-вашему, кто это был такой: патриот-радикал или сноб-радикал? И чего он добивался: отмены порки или денег?

Почему сэр Роберт Пиль стал таким популярным в нашей стране за последние годы? Не сомневаюсь, что этого не случилось бы, если б не нападки некоторых джентльменов в палате общин. Теперь они бросили нападать на Пиля, и мы почему-то перестаем его любить. Да что там, когда он на прошлой неделе произнес речь против безнравственности лотерей и зловредности Художественных союзов, кое-кто из его любезных друзей сказал: "Видно, он все такой же охотник до надувательства и высокопарного лицемерия!"

Вот для чего созданы снобы-радикалы, да и все вообще снобы-политики для того, чтобы честные люди принимали сторону обвиненных; и мне часто приходит в голову, что если мир и дальше пойдет тем же путем, - если народ преодолеет все препятствия, аристократия постоянно

будет терпеть поражение после некоторого постыдного подобия борьбы, церковь собьют с позиций, революция восторжествует и (как знать) даже трон поколеблется, - мне часто приходит в голову, что наш старый "Панч", как обычно, окажется в оппозиции и вместе с бедной старухой Гэмп и миссис Гаррис будет оплакивать доброе старое время и сетовать на пришествие радикализма.

Быть может, самым опасным типом сноба-радикала, какой только можно найти во всех трех королевствах, является разновидность снобов, именуемая "Молодой Ирландией", за последние две недели наделавшая много шуму и в последние годы завоевавшая много симпатий в Англии.

Не знаю, чем нам так понравилась эта порода: разве только тем, что кропала премилые стишки, убивала саксонцев звучными ямбами и каким-то образом заслужила репутацию необыкновенной честности, в противовес старику О'Коннелу, которому предубежденные англичане отказывают в этом небесполезном свойстве. Мы тут любим чудаков, да и вкус у нас, быть может, не строго классический. Нам нравится мальчик-с-пальчик; нам нравятся янки-певцы; нам нравятся американские индейцы - и ирландские вопли нам тоже нравятся. "Молодая Ирландия" довопилась у нас до значительного эффекта; и "Шон Ван Вогт", и люди 98-го года решительно пользуются у нас популярностью. Если бы О'Брайены и О'Тулы, О'Дауды, О'Уэки и Мулхолигэны сняли Сент-Дженмский театр, то военный клич Эйоды О'Найла, "Битва при Черной речке" и хор Гэллогласса могли бы собрать немного публики даже в жаркую погоду.

Но я знаю одно: если какая-нибудь партия воплотила чаяния снобов, то это сделала "Молодая Ирландия". Разве смехотворное чванство не снобизм? Разве нелепая надменность, брюзгливая раздражительность, крайняя слабость, сопровождаемая страшным хвастовством, не снобизм? Сноб боксер Тиббс или не сноб? Когда этот коротышка грозится побить Тома Крпба и когда Том, ухмыляясь и расправляя свои широкие плечи, добродушно удаляется от него, надо ли считать Тиббса, который громко бранится ему вслед, снобом или же героем, каким он сам себе кажется?

Мученик без гонителей есть самый настоящий сноб; бешеный карлик, щелкающий пальцами под самым носом у миролюбивого великана, - тоже сноб; и становится злейшим и опаснейшим снобом, когда его слушают люди, еще более невежественные, чем он сам: он воспламеняет их лживыми речами, толкая на погибель. "Молодой Ирландец" жалобно вопиет, хотя никто его не трогает, размахивает алебардой над зубчатой стеной, испуская военный клич: "Бугабу!" - выкрикивая мелодраматическую чушь, он мнит себя героем и чьим-то защитником, но это всего-навсего смешной хвастунишка; однако, если найдутся люди, которые поверят его выдумкам насчет того, будто бы свободные американцы готовы стать под зеленое знамя Эрина и будто непобедимые батальоны Франции спешат на помощь врагам саксонцев, - тогда он становится снобом, до такой степени опасным и злобным, что "Панч", глядя на пего, теряет обычную свою веселость и без каких-либо неуместных сожалений готов передать его в руки надлежащих властей.

Именно это безудержное бахвальство разожгло гнев "Панча" против мистера О'Коинела, когда тот, производя смотр своим миллионам на зеленых холмах Эрина, хвастался и выкрикивал те самые угрозы, которые сейчас понемножку вполне смиренно глотает. А жалеть "Молодых Ирландцев" за то, что они честные, за то, что они пишут такие хорошенькие стишки, за то, что они готовы взойти на эшафот ради своих убеждений, - нет, для такого рода жалости сердца у нас недостаточно мягки. Компания молодых людей может напечатать статью в защиту поджогов или доказывать пользу убийств, но уважение к собственному горлу и собственному достоянию не даст нам проникнуться жалостью к этим юным патриотам, - и "Молодых Ирландцев", с их вождями и их планами, мы любим не больше, чем Англию, возрожденную под знаменами мучеников Тислвуда и Ингза.

Глава XXIV

Еще немного об ирландских снобах

Разумеется, вы не думаете, что в Ирландии нет других снобов, кроме той милой партии, которая намерена делать пики из железнодорожных рельсов (похвальная ирландская бережливость) и резать горло саксонским захватчикам. Это ядовитое отродье: и если б их уже изобрели в то время, святой Патрик изгнал бы их из Ирландии вместе с другими опасными рептилиями.

Кто-то - не то "Четыре мастера", не то Олаф Магнус, не то О'Нил Даунт в своем "Катехизисе по истории Ирландии" - рассказывает, что когда Ричард II посетил Ирландию и ирландские вожди приветствовали его, становясь на колени, - бедные простаки! - и преклонялись, и благоговели перед английским королем и его щеголями-придворными, английские милорды и джентльмены насмехались и издевались над своими нескладными поклонниками-ирландцами, передразнивали их говор и жестикуляцию, дергали стариков за их жалкие бороды и смеялись над нелепым покроем их одежды.

Благородный английский сноб поступает точно так же и доныне. Быть может, нет другого сноба на свете, который так несокрушимо верил бы в самого себя, и так унижал бы весь свет, и выказывал бы такое нестерпимое, завидное и глупое презрение ко всем людям, кроме "своих", ко всем кругам, кроме своего собственного.

Какие анекдоты, должно быть, рассказывали про "ив-ландцев" эти молодые денди из свиты короля Ричарда, когда, возвратившись на Пэл-Мэл, раскуривали сигары перед клубом Уайта!

Ирландский снобизм проявляется не столько в гордыне, сколько в раболепии, низкопоклонстве и подражании соседям в пустяках. Меня удивляет, что Токвиль, Бомон и специальный корреспондент "Тайме" до сих пор не объяснили ирландского снобизма, по контрасту сопоставив его с нашим, английским. Наш снобизм - это снобизм нормандских рыцарей Ричарда II, надменных, грубых, неумных и вполне в себе уверенных; их снобизм - это снобизм бедных и простодушных вождей кланов, готовых всему удивляться и перед всем преклонять колени. Они и до сих пор стоят на коленях перед английской модой, эти бедные дикари; и в самом деле, трудно не усмехнуться некоторым проявлениям их наивности.

Несколько лет назад, когда лорд-мэром Дублина был один великий оратор, он носил красную мантию и треуголку, великолепие коих восхищало его не меньше, чем кольцо в носу или стеклянные бусы на шее пленяют королеву Квошинебу. В этой одежде он делал визиты, ездил на митинги, - за сотни миль в красной бархатной мантии. И если послушать, как народ кричал: "Да, милорд!" и "Нет, милорд!" - да почитать в газетах удивительные отчеты о его деятельности, то можно поверить, что и народ, и его самого вводила в обман эта грошовая роскошь. Действительно, грошовое великолепие царит во всей Ирландии и может считаться самой характерной чертой снобизма в этой стране.