Луис-Поль Боон - Менуэт Страница 22

НАЧАЛЕ ТЕКУЩЕГО МЕСЯЦА НЕКАЯ 13-ЛЕТНЯЯ ДЕВОЧКА СДЕЛАЛАСЬ МАТЕРЬЮ, ПОДОЗРЕНИЯ ПАЛИ НА ЕЕ ЖЕ СОБСТВЕННОГО ОТЦА, КОТОРЫЙ, ОДНАКО, УПОРНО ЭТО ОТРИЦАЛ, САМА ДЕВОЧКА УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ПРОШЛОЙ ЗИМОЙ НА НЕЕ НАПАЛ НЕКТО, КОГО ОНА МОГЛА БЫ ОПИСАТЬ ВЕСЬМА СМУТНО / БУДУЧИ КРАЙНЕ УГНЕТЕНА ДУШЕВНОЙ БОЛЕЗНЬЮ СВОЕГО СЫНА, МАТЬ ЗАБОЛЕЛА ОТ ГОРЯ И УМЕРЛА, ОТЕЦ ПОШЕЛ С ДУШЕВНОБОЛЬНЫМ РЕБЕНКОМ НА КЛАДБИЩЕ И ЗАСТРЕЛИЛ ЕГО ИЗ РЕВОЛЬВЕРА ПРЯМО НА МАТЕРИНСКОЙ МОГИЛЕ / УЖЕ ВТОРОЙ

ладонь, но вдруг до меня дошло, что он-то стремился потрогать меня именно там. Я поняла это, когда было уже поздно. Я вынуждена была молча отодвинуться и шлепнуть его по руке. Но это были пока только единичные случаи, они еще не соприкасались с магистральным путем моей жизни. Только когда эта девчонка - маленькая ведьма, маленький бес - однажды вошла в самый неподходящий момент, у меня словно открылись глаза. Я имею в виду - на все, что из этого вытекает. Для меня жизнь прежде являлась чем-то, что по природе своей, надежно защищено, что идет по прямому пути - тому самому, по которому прошел мой отец и заставил затем идти нас, домашних. Нет, слово "заставил" здесь не подходит. Мы все, мои братья и сестры, считали это чем-то само собой разумеющимся, мы не могли не идти этим путем, потому что в нас жило глубочайшее убеждение, что только он, единственный, и существует... С моим мужем и потом с этой приходящей девочкой я поняла, что путей бывает гораздо больше, чем один, что существуют всякие ложные пути. Как часто я давала себе волю выплакаться после ее ухода! После того как она опять целый вечер задавала мне всякие вопросы - может, почувствовав, что я начала сомневаться и догадываюсь, что тот путь, который для меня был единственным, такой же ложный, как все остальные. Я плакала, обнаружив, что основа жизни моей пошатнулась и мне негде найти другую. Она говорила об оси мира как о чем-то придуманном, так же говорила она и о Боге. И вся эта ее болтовня была нацелена исключительно на то, чтобы мое существование в человеческом клане стало менее прочным. Я подозреваю ее в том, что все это она проделывала преднамеренно - у нее была одна цель: она хотела выбить почву из-под моих ног, то есть уверенность в жизни. Я понимала, что она несчастна, потому что у нее-то ни в чем уверенности нет и видеть мою уверенность ей противно. Против этого не помогало ничто, даже то, что я давала советы (как всегда, кстати, делал мой отец), - в частности, я рекомендовала ей не вникать во все слишком глубоко. В конце концов, говорила я, от этого мы становимся не умнее, а только несчастнее. Но она опять заводила свою шарманку, безжалостно раня меня и принуждая думать. Мне кажется, иногда я ее даже ненавидела, а она, замечая это, сразу выкладывала что-нибудь веселенькое - что-нибудь такое ужасно смешное, от чего я моментально начинала хохотать. А ведь единственное мое требование заключалось в том, чтобы мы работали усердно, а всякие шутки-прибаутки... делу время, потехе час. Такая обстановка всегда царила в доме моих родителей, и там я была счастливой. Счастливой и глупой, - немедленно отзывалась

РАЗ В ЭТОМ РАЙОНЕ ПРОИСХОДИТ ПОХИЩЕНИЕ РЕБЕНКА: КОГДА ОТЕЦ ГУЛЯЛ СО СВОЕЙ 4-ЛЕТНЕЙ ДОЧКОЙ, ПОДЪЕХАЛА МАШИНА, И НЕИЗВЕСТНЫЙ МГНОВЕННО ВТАЩИЛ В НЕЕ ДЕВОЧКУ, ПОКА ОТЕЦ ОСОЗНАВАЛ СИТУАЦИЮ, МАШИНА ИСЧЕЗЛА / ПРОВОДИМОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ ПРИВЕЛО В ПОНЕДЕЛЬНИК К ДВУМ ШУМНЫМ ЗАДЕРЖАНИЯМ - НА ДОПРОСЕ ОТЕЦ ЗАЯВИЛ, ЧТО ОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИЗБИВАЛ КОЖАНЫМ РЕМНЕМ СВОЮ 13-ЛЕТНЮЮ ДОЧКУ, ПОТОМУ ЧТО ОНА ЗАНИМАЛАСЬ БЕЗНРАВСТВЕННЫМИ ДЕЛАМИ - ДЕВОЧКА, БУДУЧИ ЗАГНАНА СЛЕДСТВИЕМ

девчонка. В такие моменты во мне против нее вскипала слепая ярость, потому что девчонка не только сбивала меня этим с толку, но тут же принималась холодно за мной наблюдать. Ярость, потому что она тоже сразу просекла - по крайней мере раньше, чем я, - чего именно мой зятек от меня хочет. Его рука лежала на том месте, которое французы называют la croupe, но я, клянусь, ничего плохого в том не усмотрела - напротив, мне показалось это скорее чем-то успокаивающим, простым человеческим сочувствием... ну, вот как детей гладят по шейке или шлепают по попке. Я не схожу с ума по детям - на самом деле даже побаиваюсь их. Не знаю, в чем тут дело, - возможно, это возникло оттого, что в родительском доме я никогда не видела детей, ведь именно я-то и была младшей. Кроме того, дети меня очень беспокоят, потому что они устраивают беспорядок, даже хаос, разбивают все, что попадает к ним в руки, и, кроме того, жутко же смотреть, как они лезут куда-нибудь вверх и падают оттуда, а то еще возятся со всякими острыми предметами или со спичками. Каждую секунду, когда дети где-то неподалеку, мне слышится пронзительный крик искалечившего себя ребенка, а когда приходят с ребенком к нам домой, я дружелюбно поглаживаю его по щечке или пару разиков ласково шлепаю по попке, приговаривая, что он должен сидеть тихо. А в это самое время зять, стоя рядом со мной, кладет руку мне на la croupe, хотя я сначала даже не понимаю, что его рука находится именно там, - просто чувствую, что его рука нажимает на la croupe немножко сильнее, но я обычно принимаю это за дружеский или одобрительный жест - пока до меня наконец не доходит, что именно его руки ищут в ложбинках моего тела. У меня не хватает сил противостоять, мое сердце бешено колотится, и я опять вспоминаю того, первого своего мужчину... Я молча отодвигаюсь, но вдруг он буквально огорошивает меня вопросом, который я, впрочем, должна была предвидеть. И я предвидела бы его, будучи такой женщиной, как, скажем, та, на которой женат мой брат, - уж она-то предвидит эти штучки. А я вот слишком простодушна в таких делах и сроду не представила бы, что мой зятек когда-нибудь сморозит такую фразу. Он хочет меня, вот в чем дело. Ему хочется тех самых делишек, как если бы я была его женой. Частенько я слыхала рассказы о мужьях, которые путались с другими женщинами, но я никогда не понимала, что именно их толкало на это. А тут вдруг как раз именно ко мне самой с таким вопросиком подбираются, и от растерянности я не в силах слова сказать. Кстати, я не в силах слова сказать, потому что мне кажется, будто меня по башке шарахнули мне буквально хочется плакать от того, что случилось. И

В ТУПИК, ПРИЗНАЛАСЬ, ЧТО УЖЕ БОЛЬШЕ ГОДА ИМЕЕТ ГРЕХОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ С ДВУМЯ ЖЕНАТЫМИ МУЖЧИНАМИ / ОТЦА И ЕГО СЫНА ОСУДИЛИ ЗА УБИЙСТВО ЖЕНЫ И, СООТВЕТСТВЕННО, МАТЕРИ, ГОЛОВУ КОТОРОЙ ОНИ ОТРУБИЛИ МЯСНИЦКИМ ТОПОРОМ И СОЖГЛИ В ПЕЧКЕ - ЧТОБЫ, ПО ИХ СЛОВАМ, "ОКОНЧАТЕЛЬНО ПОКОНЧИТЬ СО ВСЕМИ РАСПРЯМИ НА РЕЛИГИОЗНОЙ ПОЧВЕ" / ТРОЕ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ ПОСЛЕ ИЗНАСИЛОВАНИЯ 8-ЛЕТНЕГО РЕБЕНКА ЗАБИЛИ ЕГО КАМНЯМИ, ПОСЛЕ ЧЕГО ПЫТАЛИСЬ ЗАДУШИТЬ И 4-ЛЕТНЕГО, СОВЕРШИВ НАД НИМ ТЕ ЖЕ САМЫЕ ДЕЙСТВИЯ,

в этот самый момент девчонка открыла дверь и увидела нас. Я успокоила себя тем, что она не услышала этих слов, но я знаю, что это слабое утешение, так как даже если она не услышала бы тех самых слов, то все равно она увидела, как мы с ним стояли, а так люди стоят только когда такие слова уже произнесены. Она, кроме того, видит, как он отводит свою руку, кстати, вовсе не спеша, поскольку он - ну и пройдоха! - просто собаку съел в этих делах, и тут меня как током пробивает: а ведь он в случае чего толкнет на ложный путь еще и девчонку!.. Конечно, такую мысль можно было бы счесть пустой предосторожностью, оставайся эта девчонка ребенком, который ничего не смыслит в делах между мужчиной и женщиной, но нет, она-то уж точно не ребенок - и гораздо, гораздо опытней меня! Я в свои двадцать пять знаю о жизни совсем мало - гораздо меньше, чем эта несовершеннолетняя девчонка. Я знаю совсем мало о жизни, потому что я никогда особенно не задумывалась. А она знает. Она только и делает что постоянно копается в таких вещах, просто стыдоба и срамотища. Каждый день она заявляется с новым рассказом, каждый день она опять слышала, или видела, или даже сама прошла через что-нибудь новенькое. Я чувствую, как он медленно отводит свою руку, и слышу, что он повторяет свой вопрос, но уже иначе, как будто он имеет в виду что-то совсем другое, ничего общего с этим не имеющее. Потом он уходит (наконец-то!), а мы с девчонкой молча садимся за стол, чтобы шить, и она принимается смотреть на меня довольно-таки вопросительно. И в тот миг, когда она вперяет в меня свой вопросительный взгляд, до меня доходит, что случилось что-то непоправимое, но что же мне ей сказать - и, главное, что сделать? Лучше всего, если я все расскажу ему, когда он вернется домой из своих морозильных камер, но я ведь знаю, что он тихий, а, как говорится, в тихом омуте черти водятся. Все эти годы в моем теле леденеет страх, потому что мой муж тихий и потому что в тихом омуте всенепременно водятся черти. Он и сам вполне в состоянии отколоть что-нибудь такое, что описано в его газетных заметках, - убить моего зятя, или меня, или себя. А я напрочь не выношу трагедий: я - простой человек. Мне хочется вести простую жизнь, когда, работая, можно продвигаться вперед, ставить себе определенную цель, пытаться ее достичь, но мне вовсе не хочется конца света. А она смотрит на меня и требует именно этого. Да, она несомненно из породы тех, кто сбился на ложный путь и, порвав с родовым кланом, получает немалое удовольствия, когда и нас постигает неудача. Или она не получает удовольствия от этого? Но разве она не сделала все для того, чтобы стать свидетелем, чтобы лицезреть эту