Иерухам Кохен - Всегда в строю (Записки израильского офицера) Страница 24

* В этом бою участвовало и женское подразделение.

Арабские бойцы - местные и добровольцы - бросили свои позиции в начале боя, как только узнали, что наши силы захватили ключевые позиции арабской части города, и как только услышали взрывы, доносившиеся из тыла, из деревни Акбара. Когда арабы увидали, что их герои покинули население на произвол судьбы, они тоже пустились в бегство.

Падение Цфата, о смелости арабских жителей которого в Галилее на протяжении поколений слагались легенды, потрясло арабов. Со временем стало известно, что по плану, разработанному иерусалимским муфтием Хадж Амином ал-Хусейни, находившимся тогда в Ливане, был предусмотрен захват арабами Цфата и объявление о создании арабского правительства с временной резиденцией в этом городе. Затем предполагалось вести войну за захват Эрец-Исраэль. Как выяснилось, мы опередили противника всего на один день.

Можно было понять радость евреев Цфата, гордо ходивших по улицам арабской части города. Все страдания мира выпали на их долю. В этот радостный день радиостанция "Голос Галилеи", находившаяся в Аелет ха-Шахар, сообщила об освобождении Цфата, а также передала указы, касающиеся нового уклада жизни города.

Срок действия английского мандата истекал через пять дней. Арабские армии готовились к интервенции. Мы добились определенного успеха, но нам еще многое предстояло сделать. Наиболее слабыми участками обороны на границе был мост Бнот-Яаков, район Дан - Дафна и район Неби-Юша - Кадеш-Нафтали Малкия, последняя находилась на стратегически важном перекрестке дорог, которые связывали Ливан с центром Галилеи. Здесь необходимо создать сплошную полосу еврейских поселений. Наличие десятков тысяч в районе Хулы и у подножья Галилейских гор, враждебно настроенных арабов, способных действовать против нас с тыла, обязывало предпринять крупную военную операцию, но наши силы поредели в бесконечных боях и мы должны были строжайшим образом экономить их на будущее.

После того, как был занят Цфат, настроение поселенцев Галилеи стало более оптимистичным. Арабы, покинувшие город, распространяли весть о падении Цфата и о героизме евреев. Игал Аллон разрешил некоторым руководителям еврейских поселений заверить в безопасности и покровительстве арабов из соседних деревень, которые были дружески настроены и сотрудничали с евреями. Были выделены машины, пересекавшие ночью различные районы долины Хулы. Колонны машин двигались при зажженных фарах, обратный путь был проделан при погашенных фарах. Арабы Хулы поверили в великую силу и пустились в массовое бегство в Сирию и Ливан. До сих пор арабские представители в ООН утверждают, что предложение покровительства арабам Хулы было не чем иным, как тактическим приемом в целях запугивания. Некоторые видели в этом шаге способ узнать, кто друг, а кто враг. Игал полагал, что забота о друзьях послужит предостережением врагам.

Территория между Рош-Пинной и Метуллой была расчищена. С занятием Халсы* (ныне Кирьят-Шмона) Игал сказал окружившим его бойцам: "Сегодня мы отомстили за Трумпельдора и его товарищей".

* Халса - арабская деревня вблизи Тель-Хая, где проживали убийцы Трумпельдора.

Активность врага возросла главным образом в районе к востоку от моста Бнот-Яаков и в районе Малкия - Кадеш-Нафтали. Не было никаких сомнений, что в самом деле близится наступление арабских армий. Мы знали, что район Дан Дафна является наиболее обнаженным участком на линии нашей обороны, но мы рассчитывали на мужество поселенцев, а также на полевые части, которые были переброшены в укрепленный пункт Тель ал-Кади.

Разведка действовала в трех направлениях: первое - осведомители, арабские друзья Авраама Ханухи, Биньямина Кохена, Хиллела Ландесмана и Мано Фридмана, непрерывно доставляли информацию о происходящем в районе по ту сторону границы; второе - псевдоарабы, проникавшие на территорию противника, производили крайне важную разведку; третье - воздушный патруль исследовал пространство вплоть до границы и даже далее. Преимущество псевдоарабов заключалось в том, что они были обучены способам добычи военной информации и ее должной оценке.

12 мая, за три дня до начала ливано-сирийской агрессии группа из двух псевдоарабов возвратилась в оперативный штаб после того, как провела шесть дней за границей. Группа вышла на операцию 7 мая в полночь из киббуца Эял, расположенного к востоку от Хулы, и к рассвету прибыла в Кунейтру. Псевдоарабы остановились у своего друга коммерсанта, который принимал их и прежде. Во время предыдущих появлений в Кунейтре они выдавали себя за коммерсантов; на этот раз они явились как беженцы из Эрец-Исраэль. Узнав от знакомых и их соседей о подготовке интервенции, они наутро отправились в Дамаск. Там они тоже выдали себя за беженцев и им был оказан прекрасный прием. На следующий день, 9 мая, они вернулись в Кунейтру и оттуда на такси поехали в Мардж-Аюн якобы разыскивая родных, затерявшихся в потоке беженцев. Здесь они прошли контроль иммиграционных властей и продолжили путь вдоль границы с Израилем на такси. Они несколько раз возвращались в Бейрут, где встречались с другими четырьмя псевдоарабами. Проведя два дня в Бейруте, они снова поехали в Дамаск. С ними ехали арабы, которые за два-три дня до этого воевали в Цфате. Они с горечью рассказывали о своих командирах, покинувших их, как только начался бой. Эти люди направлялись в военный лагерь Катана на территории Сирии, чтобы снова мобилизоваться в армию. Как в Ливане, так и в Сирии тогда царили растерянность и уныние из-за поражения в Цфате. Из Дамаска арабы снова отправились в Кунейтру и затем, после короткого пребывания у знакомых, пешком вернулись в киббуц Эял.

Игал решил не ждать, пока враг станет диктовать нам условия боя. Напротив, он предпочитал нарушить планы противника. Через два дня после занятия Акбары 1-му батальону был дан приказ атаковать опорные пункты противника в Малкии и остановить его продвижение.

13 мая к вечеру батальон отправился к подножью Рамот-Нафтали. Известно было, что его ожидает бой с превосходящими по численности и военному оснащению силами арабов. С наступлением темноты бойцы вышли из машин и стали пробираться по гористой местности к пункту, где должен был начаться бой. Это был тяжелый и утомительный путь. Не было никакой возможности к назначенному времени дойти до пункта, который был исходной точкой боя. Наши солдаты укрылись в вади, где провели весь день 14 мая, и лишь на другой день на рассвете пошли в бой.

Утром 14 мая как обычно мы произвели разведку с воздуха вдоль границы, направились к югу, к устью Иордана, отважившись, как мы это иногда делали, пересечь границу, и проследили за концентрацией сил противника в лесу к северу от долины Хулы. На обратном пути над Мардж-Аюном, мы четко различили длинную движущуюся колонну, край которой уходил в горы, на север. Мы стали подсчитывать единицы транспорта, но вскоре поняли, что это бессмысленно. Оценив, насколько это возможно, мощь колонны, мы вернулись на базу, и я поспешил доложить штабу о результатах разведки. Изучив ситуацию, штаб решил, что враг, по-видимому, намерен прорваться в долину Хулы, используя дополнительные силы, помимо тех, которые были дислоцированы в районе Малкии. Штаб пришел к такому выводу, хотя казалось странным, что противник решил вести наступление именно долине Хулы, где сосредоточена цепь поселений. Командиру 3-го батальона был дан приказ вывести силы из района Цфата и немедленно разместить батальон в районе Рош-Пинны. На позициях в Цфате были дислоцированы полевые роты и местные охранные части.

Мне было поручено вести наблюдение за движением вражеской колонны. Я снова полетел по направлению к Мардж-Аюну. Мы прибыли, когда противник после короткой передышки возобновил марш. Выяснилось, что головная часть колонны повернула от Кунейтры в Ал-Хама. Я сообщил об этом Игалу и он немедленно связался по телефону с командованием в Иорданской долине. Он предупредил Моше Монтага, командира бригады Голани, об угрозе нападения со стороны Ал-Хама на Иорданскую долину и Тверию.

Тогда же в штаб была доставлена телеграмма, в которой сообщалось о провозглашении Государства Израиль. Игал сказал: "Смелое политическое и историческое решение. Здесь на поле боя, на фронтах мы превратим провозглашение государства в непреложный факт".

Назавтра с рассветом силы 1-го батальона атаковали деревню Малкия и находившийся рядом с ней военный лагерь. Он перешел в наши руки после короткого боя. Другая рота батальона заняла арабскую деревню Кадес (Кадеш-Нафтали), находившуюся между Малкией и полицейским постом Неби-Юша. Не успели наши силы укрепиться в деревне Малкия и в военном лагере вблизи от нее, как вражеская пехота под прикрытием артиллерийского и танкового огня перешла в наступление. Преимущество с точки зрения живой силы и военного оснащения было на стороне врага. Кроме того в распоряжении противника находились наикратчайшие пути для снабжения. В довершение всего наше оружие прикрытия - минометы и пулеметы - почти полностью вышло из строя из-за острой нехватки боеприпасов и запасных частей. Это объяснялось не только отсутствием подходящих путей для снабжения, но, главным образом, тем, что у нас вообще не осталось боеприпасов и запасных частей. В то же утро в штаб стали поступать донесения и о крайне тяжелом положении, в котором оказался батальон. Противник вел ожесточенный обстрел, и на нашей стороне были значительные потери. Эвакуировать раненых почти не удавалось. Когда иссякла надежда удержаться в Малкии и военном лагере, командиру роты было разрешено отступить к югу, к командным высотам, возвышавшимся над маршрутом, по которому продвигались силы противника.