Фрэнк О'Коннор - Венок Страница 3

- Повезло? - иронически повторил Джексон.

- А разве нет?

- Да, конечно. Семинарии набиты молодыми людьми, считающими, что им повезло. Они могут допиваться до белой горячки, но какое может быть сомнение - им сказочно повезло! Какая нелепость, милый мой! И почему вы думаете, что она бы вас возненавидела?

- Я вовсе так не думаю, - ответил Фогарти с мальчишеским смешком. - Я, естественно, полагаю, что был бы ей превосходным мужем. Вот так Природа и подшучивает над нами.

- Ну, а почему бы вам и не быть ей превосходным мужем? - спросил Джексон не без иронии. - У вас для этого все есть, насколько могу судить. Хотя, признаться, в качестве превосходного отца я вас себе лучше представляю.

- Может быть, вы и правы, бог его знает, - согласился Фогарти, и лицо его снова помрачнело. ("Переменчиво, как ирландское небо", - отметил про себя, посмеиваясь, Джексон.) - Без женщины - еще туда-сюда, а вот детишки - это мука мученическая. У нее их было двое. Отец Фогги - так они меня звали. И моя мать была такая же, - продолжал он. - Ничего не видела, кроме нас двоих. Только и думала о том, чтобы мы были лучше всех, а когда из этого ничего не получалось, горько плакала. Она говорила, в нас сказывается кровъ Фогарти. Все Фогарти были барышниками. - Его красивое, ясное лицо потемнело от застарелого раскаяния и чувства вины. - Так она и умерла с сознанием, что я - Чистокровный Фогарти.

- Если Фогарти сродни Мартинам, то ваша матушка скорее всего ошибалась,-" сказал Джексон полушутливо, йолурастроганно.

- Только после ее смерти я понял, чем она была Для меня, - сказал Фогарти задумчиво. - Отец Хенесси сказал мне тогда, чтобы сам я не служил по ней заупокойную мессу. Но я считал - это последнее, что я могу для нее сделать, Он знал, что говорил. Я опозорился:

разрыдался, как ребенок, и он, заняв мое место, довел Службу до конца. Бог мой, до чего же быстро все проходит! И вот уже настает твой черед. С тех пор, когда Я служу заупокойную мессу, я служу ее, как по родной матери.

Джексон недоумевающе покачал головой.

- Вы чувствуете эти вещи глубже, чем я. Я - ледышка.

Фогарти поразило, что Джексон сказал о себе как раз то, что он всегда думал о нем и что теперь уже не мог о нем думать.

- До ее смерти у меня ветер гулял в голове, - признался он. - Но когда ее не стало, я понял? нет у меня другой любви. Ни одну женщину я больше не полюблю.

- Какая нелепость, - сказал Джексон сердито. - Любовь - всегда любовь, одно чувство, а не полдюжины равных чувств. Если бы мне можно было жениться, я выбрал бы девушку, которая обожает своего отца. В вас просто слишком много любви. А во мне недостаточно.

Когда я жил в Манстере, у меня завязалось знакомство с женой местного лавочника. Мы часто с ней разговаривали, и я ссужал ей книги. Она просто с ума сходила от одиночества. Однажды утром я застал ее у своей входной двери. Она простояла там полночи под проливным дождем. Пришла просить, чтобы я увез ее - "спас ее", как она говорила. Можете представить, что было с ней потом.

- Уехала, наверное, с кем-нибудь другим?

- Такого счастья ей на долю не выпало. Она стала пить, спала с кем попало: с игроками на скачках, с букмекерами. Иногда я ловлю себя на мысли: "Твоя вина!"

Вероятно, было бы лучше, если бы я ломал перед ней комедию. Но во мне слишком мало любви и на такое я не способен. А вот вы - горячая натура, вы, наверное, убежали бы с ней.

- Я и сам часто не знаю, что сделал бы, - смущенно сознался Фогарти.

У него словно комок появился в горле. Отчасти из-за венка, ослепительно яркого на солнце, - венка, побудившего его, вопреки обычной сдержанности, пуститься в откровенности с человеком, вдвойне по сравнению с ним сдержанным. Отчасти же оттого, что "го волновала встреча с местом, где прошло его детство. Он ненавидел и всячески избегал возвращаться, даже мысленно, в этот городишко, воплощавший в его глазах всю узость и подлость, которые он старался изгнать из своей души, и в то же время вызывавший в нем приступы тоски по родному краю и болезненные воспоминания о пережитом. Теперь, приближаясь к нему, он почти задыхался от наплыва разноречивых чувств и уже, словно влюбленный, с нетерпением всматривался вдаль.

- Вот! - радостно воскликнул он, указывая на низину, где за скоплением невысоких георгианских домов и крытых соломой лачуг возвышалась, сужаясь кверху, башня францисканского монастыря. - Нас ждут, наверное, у моста. Когда-нибудь и меня здесь так будут ждать, Джим, когда придет мой срок.

У дальнего конца моста толпилось довольно много народу, собравшегося, чтобы проводить похоронную машину на кладбище. Четверо мужчин подняли полированный гроб на плечи и понесли его через мост, мимо развалин старинного замка, вверх по Главной улице. Жалюзи на витринах были подняты, ставни распахнуты, все замерло, только там и сям, отодвинув кончик занавески, смотрели в окно старухи.

- Считают провожающих, - заметил Фогарти с горькой усмешкой. - Про меня скажут: куда ему до Девина!

Вон наш дом, - добавил он, понижая голос. - Второй от утла, где лавка.

Джексон без труда нашел глазами дом Фогарти. Волнение, которое тот испытывал, поражало и умиляло его.

Этот захолустный городишко ничем не отличался от сотен ему подобных. Узкая дорога, ответвляясь от подымавшегося в гору шоссе, вела к аббатству - разругпепной башне и остаткам стен, все пространство между которыми было густо усеяно надгробиями. Катафалк въехал наверх, и толпа обступила его полукругом. Нед Девин поспешно приближался к машине, где облачались в ризы оба священника. Фогарти сразу почувствовал - зреет скандал.

- Шепотки начались. Пересуды, - проскрипел Пед напряженным, взволнованным голосом. - Люди о венке толкуют. Может, вы знаете, от кого он?

- Нет, Нед, ничего не знаю, - сказал Фогарти, вдруг ощутив, как у него забилось сердце.

- Поди сюда, Шийла, - позвал Нед, и высокая бледная девушка со следами слез на длинном костистом лице присоединилась к ним, отделившись от кучки провожающих. Фогарти поклонился ей. Это была сестра Девпна - учительница, так и не вышедшая замуж.

- Вот отец Джексон, - сказал Нед. - Он тоже был другом Вилли. Они с отцом Джерри ничего о вепке не знают.

- Значит, я велю его убрать, - сказала Шийла резко.

- А вы как считаете, отец? - спросил Нед, обращаясь к Фогарти, и Фогарти вдруг почувствовал, как улетучивается вся его отвага. В споре с Мартином борьба шла с ровней и на нейтральной почве, но здесь страсти и предрассудки маленького городка, казалось, встали против него стеной, и он вновь почувствовал себя как в детстве - бунтующим, испуганным мальчишкой. Он слишком хорошо знал этот мирок, чтобы не понимать, какая буря может разыграться тут вокруг похорон.

- Могу лишь повторить то, что уже сказал отцу Мартину, - ответил он, краснея и злясь.

- А он тоже об этом говорил? - быстро спросил Нед.

- Вот видите! - подхватила Шийла уличающим топом. - Что я вам сказала!

- Вы оба, верно, умнее меня, - сказал Фогарти. - Я ничего в нем дурного не нашел.

- Но это же непристойно - прислать такое на похороны священника, прошипела Шийла, еле сдерживая ярость. - И тот, кто это сделал - кто бы он пи был, - не мог желать моему брату добра.

- Вы не нашли в нем ничего дурного, отец? - умоляюще повторил Нед.

- Послушайте, дядя! - взвилась Шнйла, впадая в стародевическое исступление. - Если этот венок положат на могилу, мы станем посмешищем всего города. Раз вы не хотите, я сама его вышвырну.

- Тише, милая, тише. Дай отцу Джерри сказать, - почти прикрикнул на нее Нед.

- Тут вам решать, Нед, только вам, - сказал Фогарти, волнуясь.

Теперь он действительно испугался. Дело принимало опасный оборот: не дай бог сделать неверный шаг на людях. Рано или поздно история дойдет до епископа, и еще подумают, что он знал больше, чем говорил.

- Прошу прощения, что я перебиваю, отец, - вкрадчиво произнес Джексон, бросая на Фогарти предостерегающий взгляд поверх очков, - но должен заявить: ыоня это никак не касается.

- Конечно, конечно, - с готовностью согласился Нед. - Но вы были друзьями племяннику. Мы всого только и просим - скажите, как нам быть.

- Боюсь, мистер Девин, такую ответственность я на себя не возьму, ответил Джексон с уклончивой улыбкой, хотя Фогарти видел: лицо у Джима пылает. - Только человек, досконально знающий ваш город, мог бы дать вам толковый совет. Мне же известны лишь дела и люди моего прихода. Разумеется, я полностью солидарен с мисс Девин, - и он одарил ее улыбкой, наводившей на мысль, что соглашаться с ней ему так же приятно, как было бы приятно висеть распятым на кресте. - Естественно, мы с отцом Фогарти уже обсуждали этот вопрос.

Лично я полагаю, что было в высшей степени непристойным прислать такой венок. - Тут в его мягком, как и подобало священнослужителю, голосе внезапно зазвучали металлические нотки и он с презрительным видом передернул плечами: - Но как человек посторонний скажу вам: если вы отошлете этот венок в виду кладбища, то навлечете на себя беду, куда худшую, чем насмешки ваших земляков. Вы забросаете грязью имя усопшего, и это не простится вам никогда, до скончания ваших, дай бог, долгих дней... Конечно, я говорю исключительно как человек посторонний, - добавил он учтиво, почти с шипением втягивая в себя воздух.