Джон Пассос - 42-я параллель Страница 37

- А скажите по правде, только без утайки, сколько продала ваша компания земельных участков за последний месяц?

- Ну, не так уж много... Но предвидятся крупные сделки... Вот хотя бы с той компанией, которая собирается строить новый отель.

- Счастлив будет Папа, если ему удастся вернуть пятьдесят центов за доллар... а он мне все твердит, что у меня ветер в голове. Он врач, а не биржевой чародей, и должен бы понимать это. Все это хорошо для юнцов вроде вас, которым нечего терять и для которых есть надежда выбиться в люди, возясь с этими недвижимостями... А жирный полковник - не знаю, то ли он дурак, то ли жулик.

- А какая специальность у вашего отца?

- Как, да неужели вы никогда не слыхали о докторе Стрэнге? Он самый известный отоларинголог Филадельфии... О, какие мы умные... - Она поцеловала его в щеку. - ...и невежественные... - Она поцеловала его еще раз. - ...и невинные.

- Вовсе уж я не так невинен, - быстро возразил он и твердо взглянул ей прямо в глаза. Пристально глядя друг на друга, они начали краснеть. Она медленно уронила голову ему на плечо.

Сердце у него колотилось. Ему кружил голову запах ее волос, ее крепкие духи. Он обнял ее за плечи и поднял на ноги. Спотыкаясь, нога к ноге, ее жесткий корсет вплотную к его ребрам, ее волосы по его лицу, он протащил ее через маленькую столовую в спальню и запер за собой дверь. Потом поцеловал ее прямо в губы сколько хватило силы, сколько хватило дыхания. Она присела на кровать и стала снимать платье, что-то уж чересчур хладнокровно, подумалось ему, но он зашел слишком далеко, чтобы отступать. Сняв корсет, она швырнула его в дальний угол.

- Уф, - сказала она, - ненавижу эту сбрую.

Она поднялась и пошла к нему в одной рубашке, отыскивая в темноте его лицо.

- В чем дело, милый? - яростно шептала она. - Разве ты боишься меня?

Все было гораздо проще, чем ожидал Джонни. Одеваясь, они дружно хохотали. Идя вдоль бухты назад в "Ошен-хаус", он не переставая думал об одном: теперь-то уж ей придется выйти за меня замуж.

В начале сентября подул северо-восточный ветер и зябкие горожане покинули "Ошен-хаус" и коттеджи. Полковник все воодушевленней говорил о предстоящем буме и о рекламной кампании и все больше пил. Джонни теперь обедал с ним, вместо того чтобы столоваться у миссис Эймс. Брошюра была кончена и одобрена, и Джонни раза два возил в Филадельфию текст и фотографии к нему, чтобы взять сметы у типографщиков. То, что он проносился в поезде мимо Уилмингтона, не слезая там, доставляло ему приятное ощущение независимости. Доктор Стрэнг казался все более озабоченным и поговаривал о необходимости обеспечить свои вклады. Он ни разу не заговаривал о помолвке Джонни с дочерью, но казалось, что это само собой разумеется. Поведение Аннабел было необъяснимо. Она не переставая твердила, что умирает от скуки. Без устали дразнила и придиралась к Джонни. Как-то ночью, проснувшись, он увидел ее возле своей кровати.

- Ты испугался? - сказала она. - Я не могла заснуть... Послушай, какой прибой.

Ветер пронзительно свистел вокруг коттеджа, и яростный прибой ревел на берегу. Уже совсем рассвело, когда ему удалось убедить ее покинуть постель и вернуться домой.

- Пусть смотрят... Мне все равно... - говорила она.

Другой раз во время прогулки по пляжу с ней случился приступ тошноты, и ему пришлось ждать, пока ее не вырвало за ближайшей дюной, потом, бледную и дрожащую, он под руку отвел ее в "Ошен-хаус". Он был озабочен и не знал покоя. В одну из своих поездок в Филадельфию он зашел в редакцию "Паблик леджер" справиться, нет ли у них места репортера.

Как-то субботним вечером он сидел, читая газету, в гостиной "Ошен-хаус". Кроме него, во всей комнате не было ни души, большинство приезжих уже разъехались. Отель должен был закрыться пятнадцатого. Вдруг он поймал себя на том, что вслушивается в чей-то разговор. В вестибюль вошли двое коридорных и, тихо переговариваясь, присели на скамейку.

- Ну, этим летом я своего не упустил. Провалиться мне на этом месте, если я вру, Джо.

- Да и я бы не зевал, если бы не заболел.

- А что я тебе говорил, не крути ты с этой Лиззи. Да с этой девкой, я думаю, каждый сукин сын хоть по ночке провел, даже негры и те пользовались.

- А как с той? Знаешь, той, черноглазой? Ты еще хвастал, что она от тебя не уйдет?

У Джонни по спине побежали мурашки. Окаменев, он крепко держал перед лицом газетный лист.

Коридорный тихонько свистнул.

- Лакомый кусочек, - сказал он. - И подумать, что только не сходит с рук этим дамочкам.

- Так неужто ты и правда...

- Ну, не совсем... Боялся подхватить чего-нибудь. Но этот француз, тот действительно... Так и не выходил из ее комнаты.

- Это и я знаю. Сам застал его.

Они захохотали.

- Они, видно, забыли запереть дверь... Ну, она лежала на постели, а он сидел возле.

- И неужто голая?

- Да уж должно быть... под халатом... А он, понимаешь, спокойно этак заказывает мне воду со льдом.

- Ну что же ты не послал туда мистера Грили?

- А мне что? Француз был неплохой парень. Он мне сунул пять долларов.

- Вот чертовка, делает все, что только ей вздумается. Ее папенька, говорят, владелец всей этой помойки, он да старый полковник Веджвуд.

- А сдается мне, этот паренек из земельной конторы крепко влип... Похоже, дело к свадьбе.

- Черт возьми, да я бы на последней шлюхе женился, будь за ней такая уйма денег.

Джонни обливался холодным потом. Надо было выйти из гостиной так, чтобы они его не заметили. Звякнул колокольчик, и один из коридорных вскочил и убежал. Он слышал, как другой устраивался поудобнее на скамейке. Должно быть, хотел с комфортом почитать журнал. Джонни спокойно сложил газету и вышел на крыльцо. Он шел по улице, ничего не видя. Сначала ему казалось, что он сейчас же отправится на вокзал, сядет в первый же поезд и пошлет все к черту. Но надо было выпускать брошюру, - брошюру, которая поможет ему достать работу по рекламному делу, даже если бы все здесь лопнуло, а в случае ожидаемой строительной горячки была возможность твердо стать на ноги: будут деньги, помогут связи Стрэнгов; и ведь удача только раз стучится в дверь молодого человека. Он вернулся к себе в коттедж и заперся в спальне. С минуту он простоял, глядя на себя в зеркало. Тщательно расчесанные светлые волосы, четкие линии носа и подбородка; потом все помутилось. Он понял, что плачет. Он бросился ничком на постель и зарыдал.

Приехав в следующий раз в Филадельфию держать корректуру брошюры

ОШЕН-СИТИ (Мэриленд)

Рай отдыхающих,

он набросал свадебное приглашение, которое сдал печатать в ту же типографию:

Доктор Алонсо Б.Стрэнг настоящим объявляет,

что венчание дочери его Аннабел Мари

с мистером Дж.Уордом Мурхаузом

состоится в протестантской епископальной церкви

святого Стефана в Джермантауне, штат Пенсильвания,

пятнадцатого ноября тысяча девятьсот девятого года

в двенадцать часов дня.

А потом на отдельной карточке было еще приглашение на свадебный обед. Свадьба была парадная, у доктора Стрэнга такие обширные связи. Аннабел решила, что Дж.Уорд Мурхауз звучит изысканнее, чем Джон У.Мурхауз, и стала называть его Уордом. Когда они спросили его, как быть с приглашением его родных, он сказал, что отец и мать у него слишком немощны, а братья и сестры слишком малы, чтобы воспользоваться приглашением. Он написал матери: он уверен, она поймет его, но при существующем положении вещей и принимая во внимание отца... он уверен, она поймет его. Потом как-то вечером Аннабел сказала ему, что ожидает ребенка.

- Я так и думал.

Прямо в глаза ему угрожающе заблестели черные холодные зрачки. Он ненавидел ее в эту минуту, потом по-мальчишески улыбнулся голубыми глазами.

- Я хотел сказать - ты была так нервна и вообще...

Он засмеялся и взял ее за руку.

- Ну ничего, я скоро сделаю тебя порядочной женщиной, не так ли?

Наконец-то он мог покровительственно относиться к ней. Он поцеловал ее.

Она разразилась рыданиями.

- Уорд, я не хочу, чтобы ты так говорил со мной.

- Я просто шучу, дорогая... но неужели делу нельзя помочь?

- Я все перепробовала... Папа помог бы, но я не решилась сказать ему. Он знает, что я многое себе позволяю... Но...

- После свадьбы нам придется на год уехать отсюда... Это очень некстати. Мне как раз предложили место в "Паблик леджер".

- Мы поедем в Европу. Папа даст нам денег на свадебное путешествие... Он рад сбыть меня с рук, и у меня есть собственные деньги, деньги матери.

- А может быть, тебе только кажется?

- Чего уж тут казаться.

- А сколько времени, как ты... заметила?

Глаза ее вдруг опять почернели и впились в него. Они глядели друг на друга в упор и ненавидели друг друга.

- Да уж порядочно, - сказала она и дернула его за ухо, как ребенка, и, шурша юбками, убежала к себе наверх одеваться. Полковник очень обрадовался их свадьбе и всех пригласил к себе на обед, чтобы отпраздновать ее.