Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX) Страница 38

- Миссис Пипчин, - недовольным тоном сказал отец, - право же, мне очень неприятно это видеть.

- Отойдите от него, слышите, мисс Домби, - произнесла надзирательница.

- ...Ничего, - сказал доктор, кротко кивая головой, чтобы удержать миссис Пипчин. - Ни-че-го. В скором времени мы это заменим новыми интересами и новыми впечатлениями, мистер Домби. Вы по-прежнему желаете, чтобы мой юный друг усвоил...

- Все! Прошу вас, доктор, - твердо произнес мистер Домби.

- Хорошо, - сказал доктор, который, полузакрыв глаза и улыбаясь обычной своей улыбкой, казалось, разглядывал Поля с тем любопытством, какое мог вызывать у него редкий зверек, из коего он намеревался сделать чучело. Хорошо, превосходно. Так! Мы сообщим нашему маленькому другу самые разнообразные сведения и, смею думать, быстро его разовьем. Смею думать. Кажется, вы говорили, что почва совершенно девственная, мистер Домби?

- Если не считать обычной подготовки дома и у этой леди, - отвечал мистер Домби, представляя миссис Пипчин, которая тотчас напрягла всю свою мускульную систему и заранее фыркнула вызывающе на тот случай, если доктор отнесется к ней с пренебрежением, - если не считать этого, Поль до сих пор ничему не обучался.

Доктор Блимбер наклонил голову, мягко снисходя к такому ничтожному вмешательству, как вмешательство миссис Пипчин, и сказал, что рад это слышать. -Значительно лучше, заметил он, потирая руки, начинать с самых основ. И снова он покосился на Поля, словно не прочь был тут же засадить его за греческую азбуку.

- Действительно, это обстоятельство, доктор Блимбер, - продолжал мистер Домби, взглянув на своего маленького сына, - и беседа, которую я уже имел удовольствие вести с вами, делают дальнейшие объяснения и, стало быть, дальнейшее посягательство на ваше драгоценное время столь бесполезными, что...

- Ну, мисс Домби! - кисло сказала Пипчин.

- Простите, - сказал доктор, - одну минуту. Разрешите представить вам миссис Блимбер и мою дочь, которые будут участвовать в домашней жизни нашего юного пилигрима, держащего путь к Парнасу. Миссис Блимбер (ибо эта леди, быть может, находившаяся на случай надобности под рукой, вошла как раз вовремя в сопровождении дочери, этого очаровательного могильщика в очках), мистер Домби. Моя дочь Корнелия - мистер Домби. Мистер Домби, дорогая моя, продолжал доктор, обращаясь к жене, - оказывает нам такое доверие, что... Вы видите нашего юного друга?

Миссис Блимбер от избытка учтивости, относившейся к мистеру Домби, вероятно, не видела, ибо она пятилась, приближаясь к юному другу и подвергая серьезной опасности его позицию на столе. Но после этого намека она повернулась, чтобы полюбоваться классическими и интеллектуальными чертами его лица, и, снова повернувшись к мистеру Домби, промолвила со вздохом, что завидует его милому сыну.

- Как пчеле, сэр, - сказала миссис Блимбер, возводя глаза к потолку, готовой спуститься в сад, к прекраснейшим цветам, и впервые вкусить их сладость. Вергилий, Гораций, Овидий, Теренций, Плавт, Цицерон. Какое обилие меду! Мистеру Домби, быть может, покажется странным, что та, кто является женой... женой такого мужа...

- Довольно, довольно, - сказал доктор Блимбер. - Какой стыд!

- Мистер Домби простит пристрастие жены, - сказала миссис Блимбер с чарующей улыбкой.

Мистер Домби отвечал: "Вовсе нет", относя эти слова, нужно думать, к пристрастию, а не к прощению.

- ...И может показаться странным, что та, кто является также и матерью... - продолжала миссис Блимбер.

- И какой матерью! - заметил мистер Домби с поклоном, смутно предполагая, что говорит комплимент Корнелии.

- Но, право же, - продолжала миссис Блимбер, - если бы я могла познакомиться с Цицероном, быть его другом и беседовать с ним в его уединении близ Тускула * (очаровательный Тускул!), я умерла бы счастливой.

Ученый энтузиазм весьма заразителен, и мистер Домби наполовину поверил, что так же обстоит дело и с ним; и даже миссис Пипчин, которая, как мы видели, не отличалась покладистым нравом, испустила не то стон, не то вздох, словно хотела сказать, что никто, кроме Цицерона, не мог бы стать для нее подлинным утешением после краха Перуанских копей и что он несомненно оказался бы спасительной лампой Дэви *.

Корнелия смотрела сквозь очки на мистера Домби, как будто не прочь была блеснуть перед ним несколькими цитатами из упомянутого автора. Но замысел этот, если таковой у нее и возник, был разрушен стуком в дверь.

- Кто там? - спросил доктор. - О! Войдите, Тутс, войдите! Мистер Домби, сэр. - Тутс поклонился. - Какое совпадение, - сказал доктор Блимбер. - Здесь перед нами начало и конец. Альфа и омега. Это наш старший ученик, мистер Домби.

Доктор мог назвать его старшим и длиннейшим, ибо все остальные едва доходили ему до плеча. Тот сильно покраснел, очутившись в незнакомом обществе, и громко захихикал.

- Добавление к нашему скромному Портику *, Тутс, - сказал доктор, - сын мистера Домби.

Молодой Тутс снова покраснел и, убедившись, судя по воцарившемуся глубокому молчанию, что от него ждут каких-то слов, сказал Полю "Как поживаете?" таким низким басом и с таким робким видом, что показалось бы не более удивительным, если бы зарычал ягненок.

- Пожалуйста, попросите мистера Фидера, Тутс, - сказал доктор, приготовить несколько начальных учебников для сына мистера Домби и отвести ему удобное место для занятий. Дорогая моя, кажется, мистер Домби не видел дортуаров.

- Если мистер Домби пожелает подняться наверх, - сказала миссис Блимбер, - я буду гордиться возможностью показать ему владения бога сна и дремоты *.

Вслед за сим миссис Блимбер, которая была весьма учтивой леди крепкого сложения и носила чепец, смастеренный из небесно-голубой материи, проследовала наверх с мистером Домби и Корнелией; миссис Пипчин шла за ними и зорко осматривалась по сторонам, не видно ли ее врага - лакея.

Пока их не было, Поль сидел на столе, держа за руку Флоренс, робко посматривая на доктора и окидывая взором комнату, тогда как доктор, откинувшись на спинку кресла и заложив по своему обыкновению руку за борт фрака, держал перед собой в другой вытянутой руке книгу и читал. Было нечто весьма устрашающее в такой манере чтения. Это была такая решительная, бесстрастная, неумолимая, хладнокровная манера приниматься за работу! Она оставляла на виду физиономию доктора; а когда доктор благосклонно улыбался автору, хмурился или качал головой и делал гримасы, точно желая сказать: "Не говорите мне, сэр, я не так глуп", - это наводило ужас.

Да и Тутсу совершенно незачем было стоять у двери, хвастаясь часами, механизм которых он рассматривал, и пересчитывая свои полукроны. Но это продолжалось недолго, ибо когда мистер Блимбер случайно изменил положение своих крепких толстых ног, словно собираясь встать, Тутс мгновенно исчез и больше не появлялся.

Вскоре послышалось, как мистер Домби и его спутницы, разговаривая, спускаются вниз, а затем они снова вошли в кабинет доктора.

- Надеюсь, мистер Домби, - сказал доктор, положив на с гол книгу, наши порядки заслужили ваше одобрение?

- Они превосходны, сэр, - сказал мистер Домби.

- В самом деле, очень недурны, - тихим голосом промолвила миссис Пипчин, отнюдь не расположенная к чрезмерным похвалам.

- С вашего разрешения, доктор и миссис Блимбер, - обернувшись, сказал мистер Домби, - время от времени миссис Пипчин будет навешать Поля.

- Когда будет угодно миссис Пипчин, - заметил доктор.

- Всегда рады ее видеть, - сказала миссис Блимбер.

- Кажется, - сказал мистер Домби, - я причинил достаточно хлопот и могу откланяться. Поль, дитя мое, - он подошел вплотную к столу, на котором тот сидел, - прощай.

- Прощайте, папа.

Вяло и небрежно протянутая ручка, которую мистер Домби взял в свою, странно не соответствовала напряженному выражению лица. Но мистер Домби не имел никакого отношения к этому скорбному лицу. Оно было обращено не к нему. Нет, нет! К Флоренс - все для Флоренс!

Если мистер Домби, чванившийся своим богатством, приобрел когда-либо врага, неумолимого и в ненависти своей безжалостно мстительного, то даже враг этот, быть может, принял бы боль, пронзившую надменное сердце мистера Домби, как возмездие за свою обиду.

Он наклонился к сыну и поцеловал его. Если глаза его были при этом затуманены чем-то, что на секунду заслонило маленькое личико, умственный его взор, может быть, стал зорче на это короткое мгновение.

- Скоро я тебя увижу, Поль. Ты свободен по субботам и воскресеньям.

- Да, папа, - отвечал Поль, глядя на сестру, - по субботам и воскресеньям.

- И ты постараешься многому научиться здесь и быть умным мужчиной, сказал мистер Домби. - Не так ли?

- Постараюсь, - устало отвечал ребенок.

- И теперь ты скоро будешь взрослым, - сказал мистер Домби.

- О, очень скоро! - отозвался ребенок.

И снова старческое, старческое выражение промелькнуло на его лице, словно странный луч. Он упал на миссис Пипчин и погас в ее черном платье. Эта превосходная людоедка шагнула вперед, чтобы попрощаться и увести Флоренс, что она давно уже порывалась сделать. Это движение заставило встрепенуться мистера Домби, чей взгляд был устремлен на Поля. Погладив его по голове и еще раз пожав его маленькую ручку, он с обычной своей ледяной учтивостью попрощался с доктором Блимбером, миссис Блимбер и мисс Блимбер и вышел из кабинета.