Бен Джонсон - Варфоломеевская ярмарка Страница 4

Уинуайф. Да, признаться, я так думал,

Литлуит. Он счел бы себя окаянным нечестивцем, если бы дал ей такое имя.

Куорлос. Ну конечно: у одной леди в иссиня-белом туго накрахмаленном чепце было такое же имя. О, это лицемерный гад! Я его хорошо знаю. У него вся вера на роже, а не в сердце; он постоянно возмущается, призывает к исправлению нравов и порицает тщеславие. Это просто полоумный, который разыгрывает из себя избранника божьего. Хорошие дела за ним водятся. Он довел до разорения одного лавочника здесь, в Ньюгейте: тот доверил ему все свои средства и стал таким же очумелым, утверждает, что всегда пребывает в состоянии младенческой невинности. Древних он осмеивает, наук не признает; единственный его догмат - "откровение". Если с годами он и набрался кое-какого разума, то это сводится на нет его врожденным невежеством. Лучше с ним не связывайтесь: это нахальнейший и отвратительнейший субъект, уверяю вас!

Входит миссис Литлуит и Уосп.

А это кто такой?

Уосп. Извините меня, джентльмены! Мое вам почтение! Пошли вам бог доброго утра! Мистер Литлуйт, дельце у меня к вам; это самое свидетельство готово?

Литлуит. Готово, конечно! Вот оно, мистер Хемфри.

Уосп. Вот это хорошо. Только не беспокойтесь разворачивать и читать его: это напрасный труд. Я ведь человек неученый и толку в писании не понимаю, ей-богу! Так что сложите его и дайте мне. Я верю вам на слово. Сколько вам за это следует?

Литлуит. Мы об этом после поговорим, мистер Хемфри.

Уосп. Ну нет уж: теперь или никогда, любезнейший стряпчий. Откладывать не в моих правилах.

Литлуит. Дорогая моя Уин, скажи Соломону, чтобы он принес мне маленькую черную шкатулку из кабинета.

Уосп. И поскорее, сударыня, уж я прошу вас! Я ведь занят по горло!

Миссис Литлуит уходит.

Так скажите, сколько вам за это следует, уважаемый мистер Литлуит?

Литлуит. Да ведь вы же знаете цену, мистер Нампс.

Уосп. Это я-то знаю? Ничего я не знаю! Что вы это такое говорите? Я сейчас спешу, сэр, и ничего не знаю и знать не хочу. Конечно, если рассудить, так выходит, что я кое-что знаю не хуже других. Словом, вот вам марка * за работу и восемь пенсов за шкатулку; кабы я принес свою, я бы сэкономил на этом деле два пенса. Ну ладно уж. Вот вам все четырнадцать шиллингов. Но, боже милосердный, как долго нет вашей женушки! Что ж это ваш клерк Соломон, мистер стряпчий, прости мне господи? Уж не грешным, ли делом он там...

Литлуит. Славно сказано, ей-богу! Не беспокойтесь, Соломон всему время знает.

Уосп. Фу ты, батюшки! Нет, уж, с вашего разрешения, мне такие штуки не по душе: это что-то мерзопакостное, грязное и поганое, уж простите меня. (Отходит в сторону.)

Уинуайф. Вы слышите? Что это он так расшумелся, а? Джон Литлуит! Что он, собственно, из себя представляет?

Куорлос. Какой-нибудь мастер по части кошельков на ярмарке.

Литлуит. Не впадайте в ошибку, мистер Куорлос! Смею вас уверить, этот человек заменяет своему хозяину обе руки.

Куорлос. Ну да! Чтобы натягивать чулки и сапоги по утрам.

Литлуит. Сэр, если вы хотите подразнить его, то дразните осторожно, с оглядкой; как только он сообразит, что над ним насмехаются, он тотчас же набросится на вас. Это ужасно строптивый старикан! Недаром ведь его прозвали осой.

Куорлос. Прелестное насекомое. Я о нем очень высокого мнения.

Уосп. Дюжина болячек на ваш треклятый ящик! И на того, кто его сколотил, и на того; кто его купил, и на ту, что за ним пошла, и на все ваши уловки, каверзы и дела! Посмотрите-ка, сэр!

Литлуит. А что, добрейший мистер Оса?

Уосп. Если уж я оса, то вы шершень. Растуды вас! Придержите язык. Вы думаете, я не знаю, кто вы такой? Отец ваш был аптекарем и продавал клистирные трубки, обжуливая покупателей. Я уж знаю. Ах, растуды ее! Вот она идет наконец, женушка-то ваша!

Входит миссис Литлуит со шкатулкой.

Ничего! Я ей покажу, хотя она и хороша с этой своей бархатной драченой на голове.

Литлуит. Да будьте же вежливы, мистер Нампс!

Уосп. Ну, а если я не желаю быть вежливым, что тогда? Кто меня заставит быть вежливым? Уж не вы ли?

Литлуит. Ну, вот наконец шкатулка.

Уосп. Еще раз повторяю: дюжина болячек на вашу проклятую шкатулку! Пусть ваша женушка в нее мочится, когда ей захочется! Сэр, я хотел бы, чтобы вы меня поняли и эти джентльмены тоже, с вашего позволения.

Уинуайф. Мы рады вас слушать, сэр!

Уосп. Я имею человека на попечении, джентльмены!

Литлуит. Они прекрасно понимают это, сэр.

Уосп. Простите меня, сэр, но тут уж ни они, ни вы понять меня не в силах. Вы - осел. Моему молодому хозяину сейчас уже пора остепениться и жениться; и все заботы о нем теперь легли на меня. Учителя у него все были дураки: только и делали, что слонялись вместе с ним по всей округе, выпрашивая у его арендаторов разные угощения, и почти вконец его испортили. Он ничему не научился. Только и умеет, что распевать "Трам-там-там" да "Мегги-Мегги" и прочие глупости. Я не решаюсь оставлять его одного из опасения, что он наберется всяких дрянных песенок и будет их потом повторять за ужином, а то и во время молитвы. Стоит ему только завидеть на улице какого-нибудь возчика, если только меня около него на тот час не будет, так уж его не оттащить: все переймет, особенно песенки, и всю ночь будет их насвистывать, даже во сне. Голова у него набита всяким вздором. Я принужден был на то время, что отлучился, оставить его на попечении порядочной женщины. Она жена мирового судьи и дворянка, и вдобавок еще приходится ему сестрой! Но мало ли что может случиться с юношей, оставленным на попечении женщины! Джентльмены, вы его не знаете. Вы его даже представить себе не можете: ему всего только девятнадцать лет, а он уже на голову выше любого из вас, благослови его бог.

Куорлос. Должно быть, красивый парень!

Уинуайф. Ну, положим! Он, вероятно, приукрасил своего хозяина.

Куорлос. Полно толковать об этом: ведь и вопрос-то весь гроша ломаного не стоит.

Уосп. Нет, вы послушайте, джентльмены...

Литлуит. А не хотите ли вы выпить, мистер Уосп?

Уосп. Да как вам сказать... Я ведь не так уж много разговаривал, чтобы у меня в горле пересохло. Или вам мои слова не по вкусу? Хотите меня выпроводить?

Литлуит. Нет, зачем же! Но вы ведь сами только что говорили, что торопитесь, мистер Нампс!

Уосп. А хотя бы и так! Тороплюсь, но пока остаюсь. Потолкуйте со своей супругой, вашей Уин: у нее ума так же мало, как и у ее мужа. А мне нужно поговорить с другими.

Литлуит. Что ж, она моя законная супруга, и ума у нее не меньше, чем у меня. Что из того?

Уосп. Правду вам сказать, джентльмены, мы с моим хозяином пробыли в городе только полтора дня. А вчера вечером мы совершили прогулку по городу, чтобы показать Лондон его невесте, мисс Грейс. Но пусть уж меня лучше утопят, как старую кошку, в родном пруду, чем пережить еще один такой день! Вы представьте себе: он только и делал, что останавливался перед каждой лавчонкой и читал вслух каждую вывеску. А уж если где увидит попугая или мартышку - оттуда его не выманишь! Там уж он прирос, и вокруг него целая толпа зевак. Я думал, что он с ума сойдет, когда он увидел в Баклерсбери * черномазого мальчишку, торгующего дряным табаком.

Литлуит. Это вы правду сказали, мистер Нампс: есть там такой мальчишка.

Уосп. Есть или нет, это вас не касается.

Куорлос. Посмотрите-ка, пожалуйста! Он нашему Джону слова сказать не дает.

Входят Коукс, миссис Оверду и Грейс.

Коукс. А, Нампс! Так ты здесь, Нампс! Вот я и пришел, Нампс, и мисс Грейс тоже. Ну, пожалуйста, не сердись и не хмурься, Нампс. Вот я, вот моя сестра! Мы все тут! Я же ведь не пришел один!

Уосп. Ну что из того, вы ли пришли с нею или она с вами?

Коукс. Мы пришли за тобою, Нампс. Мы тебя искали.

Уосп. Искали меня! Почему же это вам всем вздумалось меня искать? Может, вы подумали, что я заблудился или убежал с вашими четырнадцатью шиллингами? Или потратил их на ярмарочные безделушки? Удивительное дело! Они меня искали!

Миссис Оверду. Ах, добрейший мистер Нампс! Ну, пусть он невоздержан, зато вы проявите снисхождение, как говорит мой супруг, мистер Оверду: проявите снисхождение во имя сохранения мира!

Уосп. А ну-ка, подайтесь отсюда, добрейшая супруга господина судьи. Подумаешь, разоделась на французский манер! Плевать мне на ваши заморские замашки, с вашего позволения! Вы с чего это приводите мне словечки вашего Адама? Думаете, что вы еще у власти, миссис Оверду, когда я здесь налицо? Ничего подобного! Будьте уверены: власть ваша кончена, когда я тут!

Миссис Оверду. Охотно подчиняюсь вам, сэр, и признаю вашу власть. Да и ему бы следовало сделать то же самое, но, видите ли, для этого нужно, чтобы и вы управляли своими страстями.

Уосп. В самом деле? Боже ты мой! До чего вы навострились после того как побывали в Бедламе! Может, там поэт, господин Уэтстон,* так отточил вас, а?

Миссис Оверду. Ну, знаете! Если вы не умеете держать себя пристойно, так я-то умею.