Босиком по осколкам Страница 41

И когда я уже накрутила себя до невозможности, в этот момент у меня зазвонил телефон.

– Кирилл, – выдохнула в трубку, быстро нажала на кнопку принятия вызова.

– Привет, Самойлова, потеряла меня? – прозвучал как всегда его ехидный голос.

– Еще чего, – буркнула, хотя на самом деле его слова были правдой.

– А я сейчас в больнице, но не забывай, что у меня есть еще четыре свидания, – в голосе его я слышала смех.

– В смысле, в больнице? – тут же встревожилась и привстала с кровати. – Что-то случилось?

– Да нет, пустяки, просто на мотоцикле перевернулся.

Сказанное повергло меня в ужас.

– Ты считаешь это пустяком? Издеваешься надо мной? Где ты сейчас лежишь? – строго спросила у него, надеясь, что он ответит.

– Да говорю же, пустяки, а так, если беспокоишься, то я в пятой больнице, но не переживай, скоро выпишут, – сказал мне, а затем поинтересовался у врача. – Скоро же, доктор?

Раздался нудный мужской голос, но я не вслушивалась, стала собираться.

– Ничего не знаю, вскоре буду, – поджала губы и угрожающе предупредила Соловьева.

И чтобы он не вздумал меня переубедить, бросила трубку первой. Я не знала, что нужно брать в больницу, поэтому просто купила фрукты.

– Ты куда? – спросила Мила, когда я открыла дверь.

– В больницу, – пробормотала и быстро побежала вниз, опасаясь, что скоро закончится время приема.

А когда оказалась внутри, растерялась.

– Подскажите, а Кирилл Соловьев в какой палате лежит? – спросила у стойки.

– В двести шестой, – ответила хмурая медсестра, но указала мне пальцами в нужную сторону.

Я двинулась к палате, а внутри увидела только Соловьева, который даже тут вальяжно лежал на кровати.

– Так и знал, что ты приедешь, Самойлова. Я же сказал, что ничего страшного.

– Привезла тебе фруктов, – подняла пакет и поставила его на тумбочку.

Присела на стул, чувствуя неловкость от взгляда Кирилла.

– Выглядишь вполне сносно, – пробормотала, оглядывая его. – Вроде ничего не сломал себе.

– А я тебя о чем говорил? Все кости целы, я в рубашке, считай, родился.

– По твоей перебинтованной голове не скажешь.

Его рука коснулась белой марли, сам он сморщился.

– Небольшое сотрясение, поэтому и лежу в больнице, – махнул рукой, словно это ерунда.

У меня сложилась впечатление, что голова у него болит, но он не хочет мне показать свою слабость.

– Было бы всё так легко и просто, тебя не положили бы в больницу, так что давай выздоравливай, – кивнула и обхватила себя руками, не зная куда их деть.

– Признайся, Самойлова, беспокоилась обо мне? – ухмыльнулся Соловьев, а я потупила глаза, не желая признаваться в очевидном.

– Было бы странно, если бы я не пришла. Как никак, в одном университете учимся, – пожала плечами.

– От тебя столько пропущенных, что я начинаю в этом сомневаться.

От его слов у меня перехватило дыхание.

– То есть, ты видел мои пропущенные и не поднимал? – возмущенно спросила у него, впиваясь гневным взглядом в его наглое лицо.

Он сразу же поднял руки, как бы капитулируя.

– Не злись, детка, когда бы я увидел, вон, процедуры получал, – указал ладонью на перебинтованную голову, а мне стало стыдно за свои высказанные слишком экспрессивно эмоции.

– Да, точно, – пробормотала, а затем прищурилась: – Я тебе не детка, Кирилл.

– Как скажешь, детка, – улыбнулся он и подмигнул, а я закатила глаза.

По голове вроде как за самоуправство не треснешь, и без того вон сотрясение, а по плечам и груди сейчас жалко, вдруг поврежу чего.

– Ну вот, Соловьев, ты поправляйся, я, пожалуй, пойду. Учти, это уже четвертое свидание, – фыркнула и встала со стула.

– Но-но-но, не считается, не придумывай там, Самойлова, свидания я назначаю, а ко мне ты пришла по своей инициативе, – вскинул он голову и даже погрозил мне пальцем для наглядности.

Я посмотрела на него задумчиво и вынуждена была согласиться, ведь резон в его словах был. Выдохнула якобы печально и цокнула.

– Ну и хитрый ты жук, Соловьев.

– Может, поцелуешь несчастного? – подергал бровями, намекая.

– Еще чего, – фыркнула.

Развернулась и легкой походкой направилась к выходу.

– Через два дня меня выпишут, так что никуда не денешься, Самойлова, поцелую быть!

В этот момент я открыла дверь палаты настежь, так что его крик-обещание разнесся по всему коридору больницы, вынуждая меня покраснеть. Я напоследок обернулась и глянула на него грозно.

– Лечитесь, пациент, и не смущайте тут народ.

– Красивая доктор и непослушный пациент, – вдруг задумчиво произнес он и почесал подбородок, окидывая меня с ног до головы нечитаемым взглядом. – Мне нравится, это мы обязательно опробуем.

Я его странных намеков не поняла, но шея моя при этом всё равно покраснела. А когда сзади раздалось хмыканье медбрата, быстро ретировалась под смех Кирилла, который еще долго стоял в моих ушах.

Намек его дошел до моего сознания уже когда я вышла из здания. И вот тут я стала красной как помидор. Ну Кирилл, не бывать этому!