Уильям Теккерей - Книга снобов, написанная одним из них Страница 45

Тем временем бедная миссис Скандал сидит с детьми где-то в грязной квартирке, и прислуживает ей девчонка из приюта, в деревянных калошках.

Глава XLIX

Клубные снобы

Каждая благовоспитанная англичанка посочувствует герою этой душераздирающей повести, истории Сэквила Мэйна, которую я собираюсь рассказать. Мы уже говорили о клубных удовольствиях: давайте же бросим мимолетный взгляд на опасности, коими грозят такие учреждения, а для этой цели я должен представить вас моему молодому другу Сэквилу Мэйну.

Меня познакомили с этим джентльменом и его очаровательной супругой на балу в доме моей почтенной приятельницы миссис Перкинс. Заметив юное создание в белом платье с развевающимся розовым поясом в ярд шириной и в белых атласных башмачках, кружившееся в вихре польки с немецким дипломатом мосье Спрингбоком, в зеленом венке на удивительных черных волосах, самых черных, какие мне пришлось видеть в жизни, - заметив, повторяю, прелестное молодое существо, которое изящно кружилось по залу в изящнейшем танце, в своем круговом движении показывая мне личико то в профиль, то в три четверти, то анфас, - короче говоря, увидев такое личико, которое в любом положении казалось миловидным, розовым и счастливым, я, вполне естественно, полюбопытствовал узнать, чье же оно, это привлекательное личико, и спросил Уэгли, который стоял рядом, разговаривая с одним своим знакомым, кто такая эта дама.

- Которая? - переспросил Уэгли.

- Вот эта, с угольно-черными глазами, - ответил я.

- Т-с-с! - прошипел Уэгли, а джентльмен, с которым он разговаривал, отошел от него в видимом расстройстве. Дав ему отойти подальше, Уэгли рассмеялся.

- Угольно-черные глаза! Вы попали в самую точку, - оказал он. - Это миссис Сэквил Мэйн, а разговаривал со мной ее муж. Он торгует углем, любезный Сноб, и я не сомневаюсь, что именно он поставляет мистеру Перкинсу уоллсендский уголь со своего склада. Когда при нем упоминают об угле, он корчится, словно в раскаленной топке. Он сам, его супруга и матушка весьма гордятся семейством миссис Сэквил: она бывшая мисс Чафф, дочь капитана Чаффа К. Ф. А вон и его вдова, та дородная особа в малиновом муаре за карточным столом, что ссорится из-за лишней взятки со стариком Дампсом.

Так оно и оказалось в самом деле. Сэквил Мэйн, чье имя звучит во сто раз элегантнее, нежели имя Чафф, жил счастливо, имея хорошенькую супругу и благородного происхождения тещу, в чем многие могут ему позавидовать. Вскоре после его женитьбы старуха Чафф соизволила приехать к нему погостить недельки на две - в уютный домик на Кеннингтонском поле, и ей так полюбилось это место, что она прожила в нем последние четыре года безвыездно. С собой она привезла и сына, Нельсона Коллингвуда Чаффа; но он не сидит постоянно дома, как его мамаша, а ходит в школу Гильдии портных, где получает солидное классическое образование.

Если уж эти люди, столь близкие супруге Мэйна и по справедливости столь дорогие для нее, могут препятствовать счастью самого Мэйна, то найдется ли на свете человек, которому в жизни не на что жаловаться? И когда я впервые повстречался с мистером. Мэйном, вряд ли кому на свете жилось лучше, чем ему. Его домик являл собой образец изящества и комфорта, стол и винный погреб изобиловали лучшими припасами. Имелось все для наслаждения жизнью, однако же ничего показного. Омнибус отвозил его утром в контору; к обеду он возвращался пароходом к счастливейшему из семейных очагов, где коротал долгие вечера, читая вслух модные романы своим дамам, занимавшимся рукоделием, или сопровождал пение своей жены изящнейшей игрой на флейте; или же предавался еще какому-нибудь из сотни приятных и невинных развлечений домашнего круга. Миссис Чафф украшала гостиную изумительными вышивками собственной работы. Миссис Сэквил с неподражаемым талантом плела из тесьмы чехольчики на вышитые ее мамашей подушки. Она умела еще делать домашнее вино. Умела варить варенье и мариновать огурцы. У нее был и альбом для стихов, куда Сэквил Мэйн, будучи еще женихом, - вписывал красивым бухгалтерским почерком избранные отрывки из Байрона и Мура, соответствующие его жениховскому положению. У нее, кроме того, имелась и большая рукописная книга кулинарных рецептов, - словом, она обладала всеми качествами, какие полагаются благовоспитанной и добродетельной англичанке.

- Что же касается Нельсона Коллингвуда, - говорил Сэквил, посмеиваясь, - то без него нам в доме никак нельзя обойтись. Если б он не портил вышивок, то через полгода мы бы не знали, куда деваться от подушек; а кто, кроме него, стал бы пить Лорино домашнее вино?

Сказать по правде, господа из Сити, которые приезжали к ним обедать, ни за что не соглашались пить это вино, - признаюсь, я и сам стал не менее разборчивым, сойдясь поближе с их семейством.

- Однако же, сударь, это зеленое имбирное вино пили лучшие наши люди, гордость Англии, - восклицала миссис Чафф. - Лорд Адмирал Эксмут пил и хвалил его у капитана Чаффа на борту "Навуходоносора" в тысяча семьсот семьдесят четвертом году в Алжире; а три дюжины бутылок было с ним на фрегате "Камертон"; этим вином угощали экипаж перед славным сражением адмирала с кораблем "Грозный", под командой капитана Шуфлера, в Панамском заливе.

Однако все это нисколько не помогало делу, хотя престарелая вдова рассказывала эту историю каждый раз, когда на стол подавали вино; вопреки тому, что когда-то именно оно воодушевило британских моряков на битву и победу, нам, отнюдь не героям, но мирным людям нового времени, оно пришлось не по вкусу.

Я как сейчас вижу Сэквила в тот день, когда Уэгли представил меня всему семейству. Это было в июле месяце, в воскресенье, и Сэквил Мэйн возвращался из церкви, ведя под руку слева жену, а справа тещу (в красном муаре, по обыкновению). Нескладный подросток, нечто вроде недоросля-лакея, шел за ними, неся сверкающие позолотой молитвенники - а у дам в руках были роскошные зонтики с кисточками и бахромой. Большие золотые часы миссис Чафф, пришпиленные к ее желудку, горели как огненный шар. Нельсон Коллингвуд шел поодаль, швыряя камешками в лошадь на Кеннингтон-Коммон. На этом зеленом лугу мы и встретились, и мне не забыть ни величавой учтивости миссис Чафф, которая припомнила, что имела уже удовольствие видеть меня у миссис Перкинс, ни презрительного взгляда, брошенного ею мимоходом на убогого старичка, проповедовавшего с бочки нечто крайне маловразумительное скептически настроенным кондукторам омнибуса и нянюшкам с детьми.

- Ничего не могу с собой поделать, сэр, - обратилась она ко мне. - Я вдова офицера британского флота, меня учили почитать нашу церковь и нашего короля, и я совершенно не выношу радикалов и диссидентов.

Такие прекрасные правила произвели, как я заметил, сильное впечатление на Сэквила Мэйна.

- Уэгли, - сказал он моему спутнику, - если вы не имеете в виду ничего лучшего, почему бы вам с вашим другом не отобедать у нас? Мистер Сноб, сэр, баранину сию минуту снимут с вертела. Лора и миссис Чафф будут очень рады вас видеть, а я могу вам обещать радушный прием и стаканчик портвейна не хуже, чем у кого другого в Англии.

"Это будет куда лучше, чем обедать в "Саркофаге", - подумал я, ибо именно в этом клубе мы с Уэгли намеревались нынче откушать; поэтому мы приняли любезное приглашение, которое и привело впоследствии к более близкому знакомству.

Все в этом доме и в этом семействе дышало таким добродушием, комфортом и благосостоянием, что даже циник перестал бы там ворчать. Миссис Лора была вся приветливость и улыбки и в своем простом утреннем платьице казалась не менее авантажной, чем в бальном туалете у миссис Перкинс. Миссис Чафф так и сыпала рассказами о "Навуходоносоре" в 1774 году, о битве между "Камертоном" и "Грозным", о героическом сопротивлении капитана Шуфлера и о том, сколько он нюхал табаку, и т. д., и т. д. - все это на первый раз показалось мне много занимательнее, чем впоследствии. Сэквил Мэйн оказался превосходным хозяином. Он соглашался со всем, что бы ни говорили гости, и безоговорочно менял свое мнение, если ему возражали. Он не принадлежал к числу тех, кто мог бы тягаться с Шенбейном или монахом Бэконом, не пытался снимать с неба звезды, как яблоки с ветки, - это был добрый, простой, честный, покладистый малый, влюбленный в свою жену, дружески расположенный ко всем на свете, довольный сам собой, довольный даже своей тещей. Нельсон Коллингвуд, помнится, к концу вечера, когда на стол подали виски с водой, слегка захмелел. Это ни в малой мере не вывело Сэквила из равновесия.

- Джозеф, отведите его наверх, - сказал он лакею-недорослю, - и, Джозеф... не говорите ничего его матушке.

Что же могло сделать несчастным человека с таким счастливым характером? Что могло быть причиной тревога, раздоров и отчуждения в такой дружной и сплоченной семье? Любезные дамы, я тут ни при чем, - во всем виновата миссис Чафф, - но конца этой истории вам придется подождать.