Мари-Од Мюрай - Умник Страница 5

Она взяла печенье кончиками пальцев и протянула Умнику, словно он был собачонкой. Клебер скорчился от унижения. Он сделал последнюю попытку объясниться:

— У него интеллект трехлетнего ребенка.

— Надо же! Прямо как у Корантена, — сказал Энцо, не упускавший случая подколоть приятеля.

Шутка разрядила напряжение. Арья взялась за кофейник.

— Ему налить? — кивнула она на Умника.

— Нет, от кофе он перевозбудится, — веско сказал Эмманюэль.

Бесчувствие этих людей убивало Клебера. Молодые, а хуже старой тетушки. Клебер мучился, зато Умник чувствовал себя распрекрасно. Ему очень понравилось печенье и улыбчивая Арья.

— Какая красивая тетя, — сказал он, обращаясь к надкушенному печенью.

— А кое в чем он Корантена явно обогнал, — заметил Энцо.

Умник внимательно посмотрел на Энцо и, ткнув в него пальцем, шепотом спросил брата:

— А этого как зовут?

— Меня зовут Винни-Пух, — представился Энцо. — А это, — он указал на Корантена, — Кролик.

При слове «кролик» Умник сунул руку в карман, и вот уже над столом зашевелились плюшевые уши.

— Ку-ку! — сказал Умник.

— Это еще что? — брезгливо спросил Энцо.

— Не что, а кто, — поправил его довольный Умник. — Кончается на «оль»!

— Это месье Крокроль, — вмешался Клебер, торопясь поскорее отмучиться.

— Да-да-да-а!!!

Умник изо всех сил затряс своим кроликом.

— Ух ты! — обеспокоенно сказал Эмманюэль, откинувшись на спинку стула. — Ему, наверное, нужно дать таблетку, когда он впадает в раж.

Раз так, Энцо сразу же расположился к Умнику и весело сказал:

— Да нет, он забавный. И кролик у него классный!

— У меня есть ножик! — сказал Умник.

— А у меня — штык! — дурашливо отозвался Энцо.

Умник захохотал, как будто понял шутку.

— Да он вроде симпатяга, — сказал Корантен.

Он увидел, что Энцо изменил свое мнение, и поспешил подстроиться под него.

— Он очень дружелюбный, — сказал Клебер, почувствовав, что к нему возвращается надежда.

О тефелонах, левольверах и прочих прелестях жизни с Умником еще будет время поговорить, подумал он про себя.

Арья налила Умнику немножко кофе, и тот его с потешными гримасами выпил. Арья спросила:

— Хотите посмотреть комнаты?

Клебер не поверил своим ушам. Неужели их все-таки примут?

Две свободные комнаты располагались в самом конце коридора. Мебель скудная, обои грязно-желтого цвета. Но Клебер чувствовал себя на седьмом небе. А Умник, когда уразумел, что одна из двух комнат предназначена ему, скривился:

— Противная!

— Да, мы, как последние эгоисты, разобрали себе лучшие комнаты, — согласилась Арья.

— Не важно! Нам тут будет очень хорошо.

Клебер прямо-таки сиял от счастья. И Арье, живущей своей мирной уютной жизнью, было приятно, что она такая хорошая — выручила славного парня и его больного брата.

— Когда въезжаете? — весело спросила она.

Оставалось обсудить практические вопросы. Умнику такой разговор скоро наскучил.

— Я захватил для тебя игрушки.

Клебер вытащил из рюкзака пакет с плеймобильками.

— А левольвер тут есть?

— Нет, я его не взял.

— Маленький плеймо-левольвер для ковбоя, — заупрямился Умник.

Арья, хотя и преисполненная добрых чувств, посмотрела на братьев с опаской.

— Э-э… я лучше подожду тебя в гостиной, — сказала она. Как только она вышла, Клебер схватил Умника за лацканы:

— Слушай, ты!..

— Я не хочу в Маликруа, — умоляюще выпалил тот.

— Да никто тебя туда не отправляет! — Клебер понизил голос. — Нас приняли. Мы будем жить тут. Но ты должен хорошо себя вести. Можешь поиграть один в своей комнате?

— Я не один! — Умник потряс своим кроликом.

Клебер внимательно осмотрел комнату, убедился, что ни будильника, ни телефона, где могли бы жить челобречки, здесь нет, и вернулся в гостиную.

— Все отлично, — сказал он с порога.

С условиями оплаты, обязанностями по хозяйству и правилами совместной жизни Клебер согласился сразу. Потом пошли вопросы потруднее.

— Кто будет сидеть с твоим братом, пока ты в школе? — спросил Эмманюэль.

— Он привык оставаться один. Играет, вырезает, смотрит картинки.

— А телевизор? — спросил Корантен.

— Редко. Чаще мультики на кассетах.

— У меня есть весь «Винни-Пух», — сказал Энцо.

В итоге он был даже рад, что в квартире поселится дурачок.

Пока Клебер старался понравиться будущим соседям, месье Крокроль осваивал новое жилище.

— Так себе… — заключил он.

И вдруг увидел стеганое одеяло на большой кровати.

— Можно сделать нору! — закричал он.

Мало кто знает, что из стеганого одеяла получается отличная кроличья нора. Умник стащил с кровати одеяло, потом подушки и соорудил отличную пещерку. Месье Крокроль рискнул сунуть туда уши.

— Ну как? — спросил Умник.

Месье Крокроль залез в нору целиком и задушенным голосом отозвался:

— Так себе.

Вылез наружу и прибавил:

— Там даже стульев нет.

— Зато там тихо, север, юг, юго-запад… — Умник вывалил все познания, которые почерпнул, общаясь с риэлторами.

— У тебя стулья есть? — настаивал месье Крокроль.

Умник посмотрел по сторонам и хлопнул себя по лбу.

Ну конечно! Вон на этажерке валяются книжки — чем не доски для кроличьей мебели! Все книжки до единой исчезли в норе и превратились в стол, стулья и кровать.

— Кровать очень жесткая! — пожаловался месье Крокроль.

Нашелся и матрас — сложенная скатерка. Умник то и дело нырял в нору и выныривал обратно. Он так распарился, что скинул сначала куртку, потом рубашку, потом ботинки и носки.

— Я всегда хожу без одежды. Давай и ты снимай трусы, — подзадоривал его месье Крокроль.

Но Умник отказался. Из-за ножика.

Они так здорово играли, что не заметили, как пришел Клебер.

— Господи, Умник, что ты натворил? — ужаснулся Клебер и посмотрел на Энцо, который вошел вместе с ним.

В комнате царил жуткий кавардак: постель разобрана, одеяло и подушки на полу, кругом раскиданы игрушки и одежки.

Умник виновато огляделся и сказал:

— У меня тут стройка.

— Ну, твой братец дает, — подивился Энцо. — Это ж надо — всего за час так раздраконить комнату.

— Он все уберет, — пообещал Клебер.

Почему-то он понял: можно уже не волноваться.

— Давай убирай все быстро, — сказал он брату. — А разделся зачем?

— Я в кролика играл.

Следующие дни прошли в веселой суете. Братья Малюри готовились к переезду. Клебер собирал вещи, а Умник делился впечатлениями обо всем, что делалось, с месье Крокролем.

— Сегодня самый счастливый день в моей жизни, — сказал он кролику, когда Клебер нашел под кроватью пропавшую игрушечную лыжу.

Если бы тогда Клеберу предложили другого, нормального брата вместо Умника, он бы отказался.

— Пойдем попрощаемся с тетушкой, — позвал он Умника и сам на прощанье поцеловал старушку, поблагодарив за гостеприимство. — Поцелуй тетушку, Умник!

— Не хочу, воняет.

Наконец-то вырвались! У подъезда Клебер позволил брату самому нажать на кнопку их квартиры. Но одна кнопка — это же мало! Умник стал нажимать все подряд.

— Семь, девять, двенадцать, бэ, тысяча, сто…

— Да?

— Кто там?

— Кто звонит?

Умник озадаченно смотрел на домофон:

— Сколько же там челобречков!

Консьержка отодвинула занавеску и проводила взглядом новых жильцов.

На новоселье братьев Малюри собрались все обитатели квартиры. Пока Клебер перетаскивал вещи, он успел получше с ними познакомиться. А Умник больше тут ни разу не был и потому оробел. Сидел и не выпускал из рук свой рюкзачок с игрушками.

— Он выпьет вина? — спросила Арья Клебера.

— Нет, что ты! Алкоголь несовместим с лекарствами, — сказал Эмманюэль.

Будущий доктор был уверен, что Умник напичкан нейролептиками:

— Вероятно, во время родов у твоего брата была повреждена какая-то область мозга?

— Это очень мило, Эмманюэль, — вмешался Энцо, — но, может, ты подождешь, пока он умрет, а уж потом доложишь результаты вскрытия? А что месье Крокроль, — обратился он к Умнику, — доволен, что будет жить тут?

— Он же игрушечный, — ответил Умник.

В его мир нельзя было войти без приглашения.

— А печенья больше нет? — спросил Умник Арью.

— Сегодня только печеньица для аперитива, — ответила она.

Сели за стол. Все пили, болтали, но краем глаза следили за Умником. А он взял сначала соленый крекер, попробовал, скривился, сказал тихонько: «Гадость!» и положил обратно. Потом надкусил печенье с сыром, сказал: «Фу!» и тоже положил в вазочку.

— Да он сейчас всё понадкусывает! — возмутился Энцо.

— Посмотрел бы на себя! — сказала Арья.