Андрэ Моруа - Искусство беседы Страница 5

У большинства людей вялость и лень сильнее даже их честолюбия. Отсюда успех дураков.

Самое трудное в споре - не столько защищать свою точку зрения, сколько иметь о ней четкое представление.

"Случается, - говорит Полан, - что самые глубокие мысли "не прививаются", остаются незамеченными. Мало сказать, что к ним не прислушиваются. Их будто бы и не слышат. Причина в том, что тот, кто эти суждения высказывает, обладает какими-то недостатками, например застенчивостью. Мальгашская пословица гласит, что сироту никто не поймет, сколь бы умные вещи он ни высказывал. Ибо у него нет той уверенности в себе, которую мы впитываем с любовью родителей". Очень верно подмечено. И обратная теорема тоже верна: порой совершенно плоские, даже нелепые мысли воспринимаются с восхищением, если их изрекает человек, имеющий репутацию знатока. Будь господин де ля Палис экономистом, его суждения не сходили бы с первых полос наших газет. Впрочем, так оно и есть.

В свете, как и в театре, полезно иметь устойчивое амплуа: публика хочет знать, как ей реагировать - хохотать или млеть от восторга.

(485)

Общие места, если их высказывает специалист, обладают особой притягательной силой; мы терпеливо выслушиваем изрекаемые им прописные истины, на которые никто не обратил бы ни малейшего внимания, начни их излагать мы с вами.

Голос должен быть тем спокойнее, чем непреклонней решимость; доброжелательная улыбка смягчает твердость позиций.

Начав беседу с обстоятельного изложения точки зрения вашего оппонента, вы тем самым выбиваете почву у него из-под ног.

Жизненный опыт дает нам радость только тогда, когда мы можем передать его другим.

В дипломатической беседе важно уметь прикрыться принципами противника это сделает вас неуязвимым для его софизмов.

В беседе, как в фехтовании, существуют ложные выпады, и человек хладнокровный может без всякого опасения на секунду раскрыться, чтобы заставить противника выдать свои намерения.

Я знаю, что меня легко убедить в чем угодно, и поэтому никакие доводы меня не убеждают.

Есть люди, у которых явно отсутствует связь между их рассуждениями и конечными выводами. Они уступают по всем пунктам, соглашаются с вами абсолютно во всем: "Вы совершенно правы", и дело уже представляется вам улаженным и решенным, но в последний момент вы вдруг замечаете, что они ни на миллиметр не сдвинулись со своей позиции, и надо все начинать сначала.

Авторитет в разговоре на стороне того, кто обладает или неторопливой, значительной манерой высказывать свои мысли, или спокойной властностью, то есть на стороне того, кто уверен в том, что его слушают.

(486)

Слова одно за другим отделяются от него и всей своей тяжестью падают на слушателей. Человек же, веса не имеющий, выглядит так, будто он все время пытается удержать собственные слова и вернуть их обратно; он стесняется своей фразы еще до того, как успел ее завершить.

Можно вывести следующее уравнение; возраст человека + диапазон его голоса постоянная величина. Дети в пеленках и молодые проповедники криком кричат, чтобы заставить слушать себя; стариков же, голоса у которых уже нет, слушают и так.

Некоторая затрудненность речи, даже косноязычие свидетельствуют о скромности характера, что весьма ценится в английской аудитории. "Научитесь заикаться", - посоветовал один старый министр новоиспеченному члену палаты общин.

Об остроумии

Мало быть остроумным. Надо еще быть достаточно остроумным для того, чтобы не быть излишне остроумным.

В остроумии, как и в игре, нужно уметь вовремя остановиться. Нельзя долго выигрывать. Талейран бывал остроумен не чаще одного раза в день.

Поскольку комическое рождается из контраста, легко стать смешным, если ты слывешь человеком серьезным. Священнику, министру, ученому остроумие обходится и вовсе дешево: в глазах аудитории они изначально наделены таким запасом чопорной скованности, что им остается лишь поэкономней ее расходовать.

Подлинное остроумие никогда не станет объяснять, в чем его соль. "Мари-Жозеф? - спросил Ривароль. - Это брат Авеля Шенье".

(487)

Ничто так не поражает и одновременно не восхищает молодого человека, как юношеская живость остроумия у старика.

До шести лет и после семидесяти человек имеет право на естественность; цинизм старика так же прелестен, как искренность ребенка.

Очень легко смеяться над собой в мелочах, если ты восхищаешься собою в крупном. Отсюда - безукоризненный юмор англичан.

Благодаря Уайльду англичане знают способ превращать парадоксы в банальности.

Направлять свое остроумие против самого себя - излюбленный прием обольстителей. Но так ли уж он честен? Самый скромный человек из всех, кого я знал, был также и самым тщеславным человеком.

"Он постоянно лжет, - говорил о ком-то Ф., - но меня это не смущает: он смешит за столом моих гостей".

Уолпол говорил о маршале де Ришелье: "Люди смеются, еще не зная, что он скажет, и правильно делают, ибо потом они наверняка уже смеяться не будут". Острота, применимая к большинству профессиональных остряков.

Хорошие анекдоты настолько редки, что столетия передают их из рук в руки как эстафету. "Только не говорите заранее, чем там кончается!" анекдот, который рассказывали в 1880 году про читательницу "Жизни Иисуса"; в 1925 году тот же анекдот рассказывался про зрительницу, пришедшую посмотреть "Святую Иоанну".

"Ничто так не говорит о скудости ума, как пристрастие к анекдотам". Изречение человека, плохо запоминающего анекдоты.

(488)

Анекдот хорош лишь тогда, когда он иллюстрирует только что прозвучавшую в разговоре мысль. Анекдот, рассказанный непонятно по какому поводу, оскорбителен.

Ривароль заготавливал экспромты на вечер еще утром в постели. Он записывал свои эпиграммы на карточках, вставлял в рамки зеркал и выучивал наизусть, пока брился.

"На свете было лишь трое импровизаторов, - говорил Эмиль Оливье, Ламартин, Тьер и ваш покорный слуга. Ни один из троих не импровизировал".

Утверждают, будто среди хорошеньких женщин редко встретишь женщину остроумную. Отчего бы это? Ведь в их распоряжении всегда есть самые выдающиеся мужчины, готовые развить и отточить их ум.

Проявлять остроумие некстати - очень неостроумно.

Грубость - остроумие дураков, привычка все оспаривать - их утонченность.

В рассказе, изложенном на бумаге, чересчур пышная концовка бывает не по вкусу утонченным натурам, а вот в беседе, ибо она сродни театру, занавес нужен всегда.

Трудно придумывать идеи и легко придумывать фразы; этим объясняется успех философов.

Не надо стремиться во что бы то ни стало досказать анекдот или какую-либо историю, прерванные чьим-то появлением или уходом. Подбирать оброненные мысли - это уже не остроумие, а скупость.

О молчании

Нередко одна и та же мысль, затаившаяся и опасная, приходит в голову обоим собеседникам сразу. Каждый знает, что другой подумал о том же, но вслух

(489)

об этом не говорится, и непрошеная гостья медленно отступает. Так мелодия, взявшаяся неведомо откуда, то приблизится, то удалится, то вовсе затихнет, а музыкантов ты так и не увидел. Молчание бывает красноречивее слов.

Беседа без пауз неспособна ничего родить. Для созревания плода требуется время.

Опытную хозяйку не смущает наступающее посреди разговора молчание. Она и не думает бить тревогу. Она принимает паузу как должное и старается сделать ее приятной.

Женщина, которая страшится объяснения в любви или сцены ревности, должна любой ценой не допускать в разговоре пауз. Пока люди молчат, у них есть время принять решение; кроме того, затянувшаяся пауза позволяет резко изменить тон беседы, и это не звучит диссонансом.

То, что мужчины называют женской "болтовней", зачастую не что иное, как стыдливость.

Люди боятся молчания в той же мере, что и одиночества: и в том, и в другом им чудится призрак небытия.

Когда ее салон пустеет, ей внезапно мерещится смерть (Лакретель).

Шуман, пригласивший женщину совершить с ним прогулку на лодке и за два часа не вымолвивший ни слова, сказал ей, прощаясь: "Как славно мы сегодня понимали друг друга!"

Молодой человек может, не опасаясь показаться смешным, промолчать весь вечер при том условии, что единственная произнесенная им фраза будет неподражаема и изящна.

(490)

Баррес говорил: "Когда на каком-либо вечере я чувствую себя не в состоянии проявить свой ум, я делаю вид, что мне скучно".

Любовная дерзость должна проявляться в поступках, а не в словах. Жесты не так пугают, как речи, а молчание гарантирует чистоту отношений в интеллектуальном плане.

Есть особая прелесть в том, как два молчания, долго шагавшие в темноте параллельными тропками, вдруг одновременно выходят на свет - бок о бок друг с другом и с одной и той же фразою на устах. Так порой в концерте мощный ритм отмеряет совершенно беззвучно долгую паузу в восприятии слушателя, и он получает наслаждение оттого, что музыка опять начинает звучать у него в голове в ту же самую долю секунды, что и в оркестре.