Жан-Батист Мольер - Докучные Страница 5

Арабский жеребец, - лоб с белою отметкой,

Лебяжья шея, грудь, крестец посадки редкой,

Ключицы спрятаны, весь корпус крепко сбит,

И резвости полны его походка, вид.

А ноги! Черт возьми! Какая стать! (Не скрою,

Он только и пошел покорно подо мною;

Хотя спокойствие и есть в его глазах,

Он самому Гаво внушал нередко страх.)

Я крупа большего не видывал покуда.

А ляжки! Боже мой! Ну, словом, это чудо.

Дай сто пистолей мне, его не стану я

Менять на жеребца с конюшни короля.

Скача, уж видел я, глазам своим не веря,

Как гончие в обход опередили зверя.

Сам стороной гоню, победный чуя жар,

Всей стаи позади; со мной один Дрекар;

Олень уж обойден; я, выбрав путь короче,

Лечу один к нему, горланю что есть мочи.

Ах, разве так когда охотнику везло?

Я сам его возьму. Вдруг, словно мне на зло,

К оленю нашему пристал другой, моложе.

Часть псов бежит за ним, кидая след, и что же?

Я чувствую, маркиз, что с ними заодно

В недоумении колеблется Фино

И мечется, ища, но - счастье! - вновь по следу

Летит он. Я кричу. Я в рог трублю победу:

"Фино! Фино!" Вот след вдоль по пригорку лег,

И, полон радости, я снова дую в рог.

Уж псы бегут ко мне, как вдруг - о невезенье!

Молоденький олень, меняя направленье,

К соседу-увальню бежит, а тот орет:

"Ату, ату его! Хватай его! Уйдет!"

Бросают псы меня, бегут на зов соседа,

Я сам скачу к нему и вижу оттиск следа,

Но только на землю бросаю жадный взор

Мне ясно: этот след совсем не наш. Позер!

Твержу о разнице копыта и походки,

Стараюсь доказать, что шаг не тот, короткий.

Сосед упрямится и, мня, что он знаток,

Твердит, что след тот наш. А в этот краткий срок

Уходят дальше псы. И в полном раздраженье,

Ругая дурака за это промедленье,

Я плетью бью коня и не жалею шпор,

И конь мой в заросли летит во весь опор.

Я вывожу собак на прежнюю дорогу,

Они свой старый след находят понемногу;

Олень поблизости - уже он виден нам.

Псы настигают. Вдруг - ты удивишься сам,

Уж это свыше сил, - глазам своим не верю:

Наш увалень и тут стал на дороге зверю;

Считая, что людей вокруг храбрее нет,

Выхватывает он седельный пистолет

И бьет, почти в упор, оленя в лоб, при этом

Крича мне: "Зверь моим уложен пистолетом!"

Но кто же, черт возьми, берет на псовый гон

Седельный пистолет? Скачу к нему, взбешен,

Но, образумившись, чтоб лишь уйти от ссоры,

В усталого коня вонзаю гневно шпоры

И вновь беру в карьер, склоняясь на луку,

Ни слова не сказав такому дураку.

Эраст

Да, ты, конечно, прав, я должен в том сознаться,

С докучным только так и надо расставаться.

Прощай!

Дорант

Не хочешь ли охотиться вдвоем,

Но там, где нам такой не встретится облом?

Эраст

Прекрасно!

(В сторону.)

Думал я, что истощу терпенье!

Мне надо от него уйти без промедленья.

Балет второго действия

Выход первый

Играющие в шары останавливают Эраста просьбой высказать мнение о спорном ударе. Он с трудом отделывается от них, и они исполняют танец, состоящий

из позиций обычных в этой игре.

Выход второй

Мальчики с пращами стараются помешать танцорам, но их прогоняют.

Выход третий

Башмачники и башмачницы с их семьями, которых в свою очередь прогоняют.

Выход четвертый

Садовник танцует соло, а затем удаляется, чтобы освободить место для

третьего действия.

Действие третье

ЯВЛЕНИЕ I

Эраст, Ла Монтань.

Эраст

И вправду, кажется, достиг удачи я;

Смягчилась, наконец, красавица моя.

Зато любовь мою преследуют созвездья.

Готовя за нее мне грозное возмездье.

Докучный опекун, Дамис, готов опять

Нежнейшим помыслам души моей мешать.

Со мной племяннице он запретил общенье

И завтра ей с другим готовит обрученье.

Орфиза ж, несмотря на родственный запрет,

Сегодня нежный дать согласна мне ответ.

Я у красавицы добился обещанья,

Она мне тайное назначила свиданье.

Таинственность в любви всегда ценить я рад;

Милей победа нам, коль много есть преград,

И душу полнит нам блаженства чистым светом

Малейший разговор, когда он под запретом.

Свиданья близок час. К прелестнейшей скорей!

Без опоздания мне надо быть у ней.

Ла Монтань

И мне идти?

Эраст

О нет! Останься здесь! Быть может,

Твой вид меня узнать врагам моим поможет.

Ла Монтань

Но...

Эраст

Я хочу, чтоб ты остался.

Ла Монтань

Вам вослед

Я должен бы идти, хоть издали.

Эраст

Нет, нет!

Когда оставишь ты свое обыкновенье

Мне так надоедать без всякого стесненья?

ЯВЛЕНИЕ II

Каритидес, Эраст.

Каритидес

Едва ль удобный вам я выбрал, сударь, час;

Увидеть утром мне приличней было б вас.

Но с вами встретиться - немалый труд, я вижу:

То спите, то ищи вас по всему Парижу.

По крайней мере был таков слуги совет,

И, чтоб вас захватить, я прихожу чуть свет.

Судьба мне помогла достичь желанной цели:

Минуты две поздней - и вы бы улетели!

Эраст

Но, сударь, чем могу я быть полезен вам?

Каритидес

Коль удостоите вы внять моим словам,

Я должен... Но прошу заранее прощенья.

Мне...

Эраст

Чем же объяснить мне ваше посещенье?

Каритидес

Ваш ум и доброта, о чем со всех сторон

Рассказывают все обычно...

Эраст

Я польщен,

Но к делу.

Каритидес

Чтобы двор нас принимал любезно,

Рекомендацией нам запастись полезно.

Ведь к знати лишь тогда открыт бывает путь,

Коль сообщить о нас захочет кто-нибудь

И, будучи лицом достойным уваженья,

О наших качествах шепнет без промедленья.

О, как бы я хотел, чтоб рассказали вам,

Что я за человек, подробней, чем я сам!

Эраст

Но, сударь, вижу я своими же глазами

Все то, что о себе сказать могли б вы сами.

Каритидес

Ученый я, и вам уже давно дивлюсь;

Я не педант из тех, чьи имена на us,

И так как пошлы все названья по-латыни,

Лишь греческий язык мне нравится отныне.

Чтоб имя личное оканчивать на es.

Стал называться я - месье Каритидес.

Эраст

Каритидес? Пусть так. Однако в чем же дело?

Каритидес

Свое прошение я вам прочел бы смело.

По должности своей могли бы вы потом

С моею просьбою предстать пред королем.

Эраст

Не лучше ль самому вам, сударь, сделать это?

Каритидес

На доступ к королю, я знаю, нет запрета.

Но, пользуясь его высокой добротой,

Несут так много просьб, что в пестроте такой

Их трудно разобрать... Прошу у вас услуги:

Устройте, чтоб мою прочел он на досуге.

Эраст

Вы сами можете. Немного подождать...

Каритидес

Ах, сударь! Здесь у слуг совсем иная стать:

Они ведут себя с ученым как попало.

Лишь в караульное я мог пробраться зало.

Лакейства дерзости терплю я с давних пор,

И уж давным-давно хотел оставить двор,

Когда б поверить мне не захотелось свято.

Что вы могли бы стать подобьем Мецената.

Влиянью вашему я цену знаю сам.

Эраст

Что ж! Дайте просьбу мне, я завтра передам.

Каритидес

Я вам прочту ее. Не будет долгим чтенье.

Эраст

Но...

Каритидес

Сударь, выслушать молю мое прошенье!

"К королю.

Ваше величество!

Ваш всесмиреннейший, всепокорнейший, всепреданнейший и всеученейший подданный и слуга Каритидес, француз по происхождению, грек по профессии, усмотрев грубые и явные ошибки на вывесках домов, лавок, кабачков, зал для игры в мяч и других мест вашего прекрасного города Парижа, происходящие оттого, что невежественные составители вышеназванных надписей своей варварской, зловредной и отвратительной орфографией извращают в них всякий смысл и значение, совершенно не считаясь с их этимологией, аналогией, энергией и аллегорией, к великому позору республики ученых и всей французской нации, которая вышеуказанными погрешностями и грубыми ошибками срамит и бесчестит себя перед иностранцами, в особенности же перед немцами, с любопытством читающими и изучающими вышеуказанные надписи..."

Эраст

Но просьба так длинна, что может рассердить.

Каритидес

Меж тем ни слова в ней нельзя мне опустить.

Эраст

Кончайте же скорей...

Каритидес

(продолжает)

"...смиренно молит Ваше величество учредить ради блага его государства и славы его правления должность генерального контролера, интенданта, корректора, ревизора и реставратора вышеупомянутых надписей и удостоить ею просителя, во внимание как к его редкой и выдающейся учености, так и к великим и изрядным услугам, которые он оказал государству и Вашему величеству составлением анаграммы Вашего названного величества на французском, латинском, греческом, еврейском, сирийском, халдейском и арабском языках..."