Уильям Теккерей - Лекции мисс тиклтоби по истории англии Страница 6

Повторить такое чудо у Канута хватит сил".

"Значит, солнце подчинится моему приказу "стой!"?

Вопросил Канут, - И властен я над бледною луной?

Значит, должен, усмирившись, мне покорствовать прибой!

Так иль нет? Признать готов ли власть мою морской простор?"

"Все твое, - твердит епископ, - суша, море, звездный хор".

И кричит Канут: "Ни с места! - в бездну вод вперяя взор.

Коль моя стопа монаршья попирала этот брег,

Для тебя, прибой, священен и запретен он навек.

Прекрати же, раб мятежный, свой кощунственный набег!"

Но ревет осатанело океан, валы бегут,

С диким воем брег песчаный приступом они берут.

Отступает свита, канцлер, и епископ, и Канут.

С той поры речам холопским положил Канут конец,

И в ларец бесценный запер он монарший свой венец,

Ибо люди все ничтожны, а велик один творец.

Нет давным-давно Канута, но бессмертен раб и льстец {**}.

{* Участь всех (живущих) (лат.).}

{** Перевод Э. Линецкой.}

Лекция четвертая

Эдуард Исповедник. - Гарольд. - Вильгельм Завоеватель

Король Канут, чьи приключения на курорте описал на прошлой неделе в столь изысканных стихах мой молодой друг мистер Симко (боюсь, что поведение на курортах далеко не всегда высоконравственно), вскоре после этого умер, горько раскаявшись в своих грехах. По-моему, эти глубокомысленные размышления посетили короля уже на Грейвсендском кладбище.

(Здесь мисс Т. была весьма разочарована, что никто не засмеялся над ее шуткой; дело в том, что мисс Бадж, привратнице, было приказано засмеяться в этом месте, но она, как всегда, прозевала момент.)

Перед кончиной он удивительным образом искупил все грехи, грабежи и убийства, которые совершил, - возложил свою корону на голову статуи святого в Кентербери и щедро одарил множество монастырей. Надо полагать, для родственников убитых было величайшим утешением увидеть королевскую корону на голове святого, а ограбленные с отрадой узнали, что король отдал все их деньги монахам.

О его преемниках мало что можно сказать, так же как о короле Эдуарде Исповеднике, саксонце по происхождению, который вступил на престол, когда датская династия оборвалась, и был причислен папой Римским к лику святых через двести лет после смерти - а почему, только его святейшество и ведает.

Есть, дорогие мои, довольно крепкое слово "болван", которое разумная женщина должна употреблять лишь в самых крайних случаях, но только болваном, я это подчеркиваю (бурное оживление), и можно назвать последнего из истинно саксонских королей. Все свое время он молился в церкви, а королевство предал на поток и разграбление. У него была хорошенькая жена, к которой он так и не осмелился подойти близко, а когда он умер, королевство было брошено на произвол судьбы.

И тогда выступил вперед молодой и храбрый юноша по имени Гарольд, возложил корону себе на голову и поклялся носить ее, как подобает мужчине. Гарольд был сыном графа Годвина, мы говорили о нем в прошлой лекции, отважного и решительного человека, который бил врагов короля Эдуарда, в то время как сам король распевал псалмы и молил святых избавить его от недругов, он выходил на поле брани с мечом в руке и в кольчуге, пока глупый король сидел дома во власянице, бичуя и умерщвляя свою никому не нужную старую плоть.

Итак, на престол взошел Гарольд (хотя, конечно, он не имел на это права, потому что у покойного короля был племянник, который был первым в очереди), но ему не долго дали царствовать спокойно, ибо некто другой уже зарился на престол.

Вы все знаете, кто это был, - сам Вильгельм, герцог Нормандский, великий и храбрый государь (хотя, должна сказать, матушка его оставляла желать лучшего {Затаенная злоба мисс Тиклтоби против Эдуарда за его обращение с женой и ее насмешка над матерью Завоевателя вообще характерны для особ нежного пола.}), который жаждал завладеть прекрасной Англией с тех самых? пор, как глупого Исповедника не стало. И когда Гарольд был за границей, Вильгельм сказал ему это и заставил его поклясться помочь ему в этом деле. Гарольд поклялся - что еще ему оставалось? Ведь иначе Вильгельм грозил отрубить ему голову, - но при первой же возможности нарушил клятву.

Так вот, месяцев через девять после восшествия Гарольда на трон, едва он вернулся из похода, убив одного из своих братьев (в те времена, мои дорогие, в семьях часто ссорились), который явился в Англию развлечься и пограбить, Гарольду доложили, что герцог Нормандский с огромным конным, пешим и морским войском высадился в Англии и, как это всегда бывало, решил остаться здесь.

Гарольд сел в карету и поскакал во всю прыть (ведь Кентская железная дорога еще не была готова) и застал герцога Вильгельма в Гастингсе, где обе стороны приготовились к битве.

Вы, мои дорогие, сами знаете исход битвы, и хотя я женщина мягкая и добрая, а битва при Гастингсе произошла... постойте-ка, от 1842 отнять 1066... ровно семьсот семьдесят шесть лет назад, все же я невольно выхожу из себя, когда вспоминаю, что эти презренные французские головорезы разбили наших добрых англичан. (Крики: "Ничего! Мы им потом задали перцу!") Да, мои дорогие, мне нравится ваш боевой дух: с тех пор мы задали им перцу, это могли, бы подтвердить герцог Веллингтонский в Бадохосе и мой несчастный бр-бр-брат прапорщик Сэмюел Т-т-тиклтоби в Б-б-банхилл Роу... (Здесь голос лектора пресекся от избытка чувств при воспоминании о безвременной кончине бедного героя.) Но не будем слишком жаждать военной славы, друзья мои. Посудите сами. Мы сердимся на французов за то, что они разбили нас восемьсот лет назад! А думаете, они не сердятся на нас за то, что мы разбили их всего двадцать пять лет назад? Увы! И еще раз - увы! Так всегда бывает в этих войнах: невозможно 5 удовлетворить обе стороны, и я искренне надеюсь, что когда-нибудь в Европе не останется ни одного солдата. (Голос: "А заодно и полисмена!")

Гарольд был убит, и его величество король Вильгельм - о котором, поскольку он стал нашим законным повелителем, каждому верноподданному надлежит говорить с почтением, - завладел Англией и, само собой, все лучшие места, какие только у него были, отдал своим приближенным. Он выгнал английских дворян из их замков и водворил туда нормандских воинов и рыцарей. Он и его люди делали что им вздумается; и хотя англичане часто восставали, король подавлял беспорядки и правил нами двадцать один год. Он был воистину храбрый воин - суровый, мудрый, благоразумный, когда дело касалось его интересов, и все другие короли почитали этого прославленного монарха.

Но хотя как государь он был велик, семейные его дела шли плохо из-за целого выводка непокорных сыновей - их королевские высочества вечно ссорились между собой. Рассказывают, что однажды, когда он пил чай с ее величеством королевой и молодыми принцами в одном из своих замков в Нормандии (нашу страну он только грабил и почти никогда не жил здесь), вспыхнула ссора, которая, разумеется, была ужасным позором. Вообразите только, мои дорогие, как три юных принца сидят за чайным столом с папой и мамой и ведут себя ужасно, - вдруг начинают обливать друг друга водой. Двое младших, е. та., в. принц Вильгельм и е. к. в. принц Генри, буквально швырнули полоскательницу или еще что-то в этом роде в лицо своему старшему брату е. к. в. принцу Роберту.

Его королевское высочество пришел в неописуемый гнев, и хотя братья стали уверять, что просто пошутили, заявил, что он оскорблен, что папа и мама любят их, а его не любят, и, обнажив шпагу, поклялся лишить их жизни. Его величество с немалым трудом утихомирил принцев; но ничто не могло успокоить Роберта, он покинул замок, пылая жаждой мести. Этого горячего и своевольного юношу прозвали Courthose, что по-французски значит "Короткие Штаны", и говорят, что он ходил в коротких невыразимых, потому что у него и ноги были короткие.

Принц Коротконогий бежал в замок французского короля, который завидовал принцу Роберту и очень обрадовался раздору в его семье; молодой принц принялся грабить отцовские владения, и тогда король со своим войском осадил его замок.

Тут произошел случай, который свидетельствует, что у принца Роберта (несмотря на его короткие ноги) было доброе и отважное сердце, и который должен показать моим возлюбленным ученикам, какие опасности - какие ужасные опасности влечет за собой непослушание. Однажды принц Роберт и его рыцари предприняли вылазку против осаждающих и вступили в бой со всадниками. Видя, что один из вражеских рыцарей разит всех подряд направо и налево, принц Роберт поскакал на него с обнаженным мечом и завязал с ним бой. Забрала были опущены, и они сшиблись как... как храбрые воины! (Вот здорово!)

В конце концов принц Роберт нанес противнику такой удар, что вышиб его из седла, и этот могучий человек, падая, воскликнул: "Проклятие!", или "Ах, я умираю", или что-то в таком роде.

Вообразите ужас принца Роберта, когда он узнал голос родного отца! Он спрыгнул с коня так быстро, как только позволили ему короткие ноги, подбежал к отцу, упал перед ним на колени, просил прощения и умолял взять его коня и ехать домой. Король взял коня, но тут я с сожалением должна сказать, что он только обругал сына и уехал домой мрачнее тучи.