Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад Страница 69

- Так, - сказал вречеватель мозга. - Ну и что же? Сновидение продолжается через сутки. Самый заурядный случай.

- Возможно, - согласился молодой человек. - Только еще через сутки я продолжал падать и пролетал мимо следующего этажа. На лету я принял лежачую позу, слегка приподняв одну ногу - вот так вот.

- Да, да, - сказал психиатр. - Понимаю. Демонстрировать необязательно. Вы чуть не сшибли пепельницу.

- Виноват, - сказал молодой человек. - У Мейзи очень заразительная привычка. Мейзи - это моя невеста. Ей нужно рассказать, как она что-нибудь сделала, а она показывает. Воспроизводит. Она мне рассказала, как поскользнулась на обледенелом тротуаре Семьдесят второй стрит, и мы в тот же вечер обручились. Ну, словом, я падал мимо очередного этажа и озирался вокруг. Холмы Нью-Джерси смотрелись великолепно. Парящий голубь свернул ко мне, поглядел бессмысленным круглым глазом и отнырнул в сторону. Мне видны были внизу на улице люди, вернее, их шляпы - густая россыпь, словно черная галька на морском берегу. Под моим взглядом один-два черных камушка вдруг стали белыми, и я понял, что привлекаю внимание.

- Меня вот что интересует, - сказал психиатр. - Похоже, что у вас было немало времени на размышления. Вы не припомнили, почему вы падаете? Нарочно выкинулись, или якобы случайно выпали из окна, или как?

- Право, не знаю, доктор, - отвечал молодой человек. - Может быть, мой последний сон, который я видел прошлой ночью, что-нибудь разъяснит. А так я большей частью смотрел по сторонам и хотя падал, конечно, все быстрее, но и мысли мои сообразно ускорялись. Я, естественно, старался думать о важных вещах, использовать последнюю такую возможность. Между семнадцатым и шестнадцатым этажами, например, я много думал о демократии и мировых проблемах. Мне подумалось, что очень многие глубоко ошибочно полагают, будто...

- Давайте лучше пока ограничимся исключительно вашими переживаниями, прервал его врачеватель мозга.

- Ну вот, - сказал молодой человек, - значит, я заглянул в окно пятнадцатого этажа - и ей-богу, в жизни бы не поверил, что такое бывает на свете! На свете-то ладно, но в служебном помещении! И вы знаете, доктор, на другой день я побывал у нас на пятнадцатом этаже, просто так, из любопытства. Там оказалась контора импресарио. Доктор, вам не кажется, что наяву все как у меня во сне?

- Успокойтесь, - возразил ему психиатр. - Названия всех учреждений и контор, размещающихся в нашем здании, значатся в вестибюле на доске-указателе. Они, вне всякого сомнения, подсознательно отложились у вас в памяти, которая и подлаживает их к вашему сну.

- А после этого, - сказал молодой человек, - я стал большей частью смотреть вниз. Взгляну в окно, мимо которого пролетаю, и снова опускаю глаза. К тому времени черная галечная россыпь сильно побелела. Да скоро и видно сделалось, что это шляпы и лица. Два такси свернули навстречу друг другу и сшиблись. Смутный уличный гул перекрылся женским визгом. Мне он был очень понятен. Я падал полулежа и уже предчувствовал боль в тех частях тела, которые первыми ударятся оземь. Тогда я повернулся ничком - вот так, - но это было жутко. Повернулся ногами вниз - но тогда заболели ноги. Я решил упасть на голову, чтобы не мучиться, но как-то мне это тоже не понравилось. Я вертелся и корчился - вот так.

- Успокойтесь, пожалуйста, - сказал психиатр. - Нет никакой надобности это демонстрировать.

- Виноват, - сказал молодой человек. - Такая у Мейзи заразительная привычка.

- Садитесь, - сказал психиатр, - и продолжайте.

- Прошлая ночь, - обреченно сказал молодой человек, - была тридцать восьмая.

- Стало быть, - заметил психиатр, - вы должны были долететь досюда, потому что моя приемная - в бельэтаже.

- Я и долетел! - воскликнул молодой человек. - Я проносился за этим самым окном с дикой скоростью.

И на лету заглянул в окно. Доктор, я увидел вас! Так же ясно, как вижу теперь!

- Мистер Ротифер, - отозвался эскулап, скромно улыбаясь, - я часто фигурирую в сновидениях своих пациентов.

- Но я тогда еще не был вашим пациентом, - возразил молодой человек. Я даже не знал о вашем существовании. Я узнал о нем только сегодня утром, когда пришел посмотреть, кто занимает это помещение. О доктор, как я обрадовался, что вы не импресарио!

- А почему это вас обрадовало? - добродушно сцросил медик.

- Потому что вы были не один. То есть у меня во сне. С вами была молодая женщина. Молодая женщина с дивными золотистыми волосами. Она сидела у вас на коленях, доктор, и обнимала вас за шею. Я решил, что на этом этаже еще один импресарио. А потом подумал: "Какие дивные золотистые волосы. Совсем как у моей Мейзи". И тут вы оба повернулись к окну. Это была она! Мейзи! Моя Мейзи!

Психиатр от души расхохотался. - Милостивый государь, - сказал он, на этот счет вы можете быть совершенно спокойны.

- Вроде бы и так, - сказал молодой человек, - но сегодня утром, на работе, я ощутил нестерпимое любопытство, почти непреодолимый позыв прыгнуть из окна и посмотреть, что я увижу.

- Вам пришлось бы, к стыду своему, убедиться, - сказал психиатр, - что ваш опрометчивый поступок лишен каких бы то ни было оснований. Ваша невеста не является моей пациенткой и, значит, не могла быть под влиянием того безвреднейшего психического аффекта, в силу которого чувственные эксцессы субъекта излечения переключаются на лечащего врача. К тому же у нас существует профессиональная этика, и ничего такого и тому подобного в кабинетах не происходит. Нет, милостивый государь, все, что вы описали сравнительно неосложненное состояние, навязчивое сновидение, невротическое побуждение, - все это со временем вполне излечимо. Три-четыре сеанса в неделю - и буквально за несколько лет вы пойдете на поправку.

- Помилуйте, доктор, - воскликнул в отчаянии молодой человек, - ведь я же вот-вот ударюсь оземь!

- Но всего лишь во сне, - увещевал его психиатр. - Запомните это накрепко и заметьте в особенности, как высоко вы при этом подскочите. А пока что возвращайтесь на службу, продолжайте работать и тревожьтесь как можно, меньше.

- Попробую, - сказал молодой человек. - Но ей-богу, вы поразительно похожи на себя, каким я вас видел во сне, - вот и галстук у вас заколот такой самой жемчужной булавкой.

- Эта булавка, - сказал психиатр с улыбкой и прощальным поклоном, получена в подарок от одной весьма небезызвестной дамы, которой все время снилось, что она падает.

С этими словами он прикрыл дверь за посетителем, и тот удалился, упрямо и угрюмо покачивая головой. А хозяин кабинета сел за свой стол и сложил кончики пальцев, как это всегда делают психиатры при оценке стоимости нового пациента.

Его подсчеты прервала секретарша, чья голова показалась в дверях.

- К вам мисс Мимлинг, - оповестила она. - Ей назначено на два тридцать.

- Пусть войдет, - разрешил психиатр и поднялся навстречу новоприбывшей молодой женщине, похожей на встрепанную мышь, которой на голову выплеснули ведро перекиси водорода. Она была в чрезвычайном волнении.

- Ой, доктор, - сказала она, - ну я просто не могла вам не позвонить, потому что, когда ваша фамилия оказалась в телефонной книге, я, конечно, сразу поняла, что это вы. Я видела вашу фамилию на дверной табличке! Во сне видела, доктор! Во сне!

- Давайте-ка мы это спокойненько обсудим, - предложил целитель душ, пытаясь усадить ее в глубокое кресло. Однако ей там не сиделось, и она примостилась на краешке стола.

- Не знаю, вы, наверное, считаете, что сны вообще-то пустяки, заговорила она. - Но это был такой, ну, необыкновенный сон.

Мне приснилось, что я подхожу к вашей двери и вижу табличку с вашей фамилией, такую самую, как и взаправду. Я потом полезла в телефонную книгу, а там оказалась ваша фамилия, такая самая, как во сне. Тут я и решила, что мне непременно надо с вами повидаться. Вот, а мне снилось дальше, что я зашла к вам в кабинет и сижу на столе, в точности как сейчас, и вам что-то говорю, и вдруг - я, конечно, знала, что это всего только сон - я ощутила такое чувство... ну вот даже стесняюсь вам сказать. Мне показалось, будто вы мой отец, мой старший брат и один мой знакомый, его звали Герман Майерс, и все они - это будто бы вы. Я не знаю, как я могла такое почувствовать, даже во сне, я ведь помолвлена и люблю своего жениха до потери сознания, а я думала, что до потери подсознания тоже. Ой, какая я гадкая!

- Милая барышня, - проворковал психиатр, - это всего-то навсего явление эмоционального переключения, которое может случиться с каждым и, как правило, с каждым случается.

- Но я не просто переключилась, - сказала она, - я пересела к вам на колени, вот так, и потом вот так обняла вас за шею.

- Ну, ну, - ласково остерег ее психиатр, - по-моему, вы воспроизводите свой сон под влиянием невротического импульса.

- А я всегда все воспроизвожу, - сказала она. - Поэтому меня зовут на любую вечеринку и называют душой общества. Но, доктор, потом я случайно обернулась к окну, вот так, и... Ай! Это он! Это был он!