Роберт Музиль - Мечтатели Страница 8

Регина. Но это невозможно.

Штадер. Невозможно? Вы думаете, из-за... Что было, то прошло. У мужчин есть интересы поважнее. Послушайте, мой институт работает по новейшим научным методикам. Мы обращаемся к графологике, патографике, наследственности, теории вероятности, статистике, психоанализу, экспериментальной психологии и прочая. Отыскиваем научные элементы преступления; ведь все происходящее в мире подчинено законам. Вечным законам! Они - основа доброго имени моего института. На меня работает великое множество молодых ученых и студентов. Я не спрашиваю о нелепых подробностях того или иного дела, дайте мне официальные сведения о человеке - и я скажу, что он должен был сделать в данных конкретных обстоятельствах! Понимаете? Современная наука и детективика все больше сужают сферу случайного, хаотичного, якобы индивидуального. Случайностей не бывает! Фактов тоже! Есть только научные взаимосвязи... Вот что получилось из вашего "маленького неаполитанца", из вашего "уличного певца"!.. Его превосходительство, ваш супруг, привлеченный высокой репутацией, какую наш институт имеет среди специалистов, оказал нам честь, предложив выполнить некое поручение. И я почел своим долгом тщательнейшим образом выполнить поручение лица, занимающего столь высокое положение в научном мире: вот письменный отчет. (Гордо показывает толстую папку, которую не выпускает из рук.)

Регина. Отчет? Неужели вы хотите сказать, что... О ком?!

Штадер. Конечно, наряду с упомянутыми современными методиками мы используем и слежку, и подкуп, и женщин, и алкоголь, и прислугу, и выкрадывание улик - словом, все классические методы сыскной науки. Хотите взглянуть? (Открывает папку.) Вот почтовая открытка, посланная доктором Ансельмом Морнасом портному, речь в ней идет о заказе зимнего костюма. Обратите внимание, открытка написана в августе, что подтверждается датой на почтовом штемпеле, а также тем обстоятельством, что здесь перед нами так называемая прямая целевая ориентация, в чистейшем виде, и вводить портного в заблуждение нет никакого резона.

Регина (вконец смутившись). Не понимаю, но какие же отсюда следуют выводы?

Штадер. О-о!.. Заказ зимнего костюма в августе может означать многое предусмотрительность; бережливость, потому что летом зимние ткани дешевле; отсутствие шика, потому что ткани следующего зимнего сезона в продажу еще не поступили; в-четвертых, тайное намерение. Педантично предусмотрительным его не назовешь, бережливым - тоже, в отсутствии шика вроде бы упрекнуть нельзя, значит, что остается? Тайна. Человек перед вами весь как на ладони!.. Анализ содержания согласуется с анализом почерка. Вы только посмотрите на этот устремленный вверх крючок: явный авантюризм. Приземистое "и" - тайные страсти. О, какое удовольствие вот так играючи "раскладывать" перед собою всю сокрытую человеческую сущность. Взгляните сюда! Удвоенная черта - мысль о самоубийстве! А в середине буквы чуть что не наползают одна на другую вагабундизм; это почерк человека, который иногда исчезает, пустив слух, что решил умереть. Я даже не останавливаюсь на том, что иные слова у него прочитываются совсем не так, как надо, я и без того знаю, он страстно хочет жить. Волосяные линии поднимаются вертикально! В целом у него ощущение, что он жить не может без особы, с которой встретится зимой в этом костюме.

Pегина. А знает ли он эту особу?

Штадер. Это вы!

Регина. Откуда вам это известно?

Штадер. Как доверенное лицо его превосходительства я ведь не могу не знать, когда доктор Ансельм впервые появился в доме. (Смотрит на свои часы.) Простите, времени у меня в обрез; вот, благоволите взглянуть на этот документ, и все.

Регина. Мой почерк!

Штадер. Совершенно верно. Это ваша расходная книга. Я в свое время прихватил на память.

Регина. И что же по ней можно увидеть!

Штадер. Я ее лично проанализировал. Надо сказать, научный анализ лишь подтвердил то, что я уже знал. (Листая книгу.) Бессердечная. Долго спит. Сумасбродка. Короче говоря... (Со спокойным, давно заготовленным торжеством.) ...с научной точки зрения личность отнюдь не полноценная. И еще... (Наконец отыскав нужное место, показывает ей, но так, чтобы она не могла выхватить книгу.) А здесь написано "Фердинанд" и рядом: "двоеточие, маленький неаполитанец". Или вот: "Йоханнес, когда ты вернешься?"!

Регина. Отдайте.

Штадер. И не подумаю. (Дружелюбно.) Кстати, я тут немного подслушал, не сказать чтобы специально, но дама, которая была с вами, воскликнула: "Святая!". Вы что, так до сих пор и продолжаете? Ведь в свое время вы мне рассказывали, что-де ваша любовь предназначалась, собственно, покойному господину Йоханнесу, а меня вы дарили ею лишь как своего рода заместителя. Я тогда был в полном восторге. Наивный мальчик... извините, что я смеюсь, вы рассказывали все это мне, будущему "Ньютону и Штадеру", и я вам верил. Однако ж выдумка была красивая, она-то позднее и сделала меня психологом. Правда, этакие странности не всякий поймет. А если их повторяют слишком часто, да еще примешивают к делу весьма недостойных лиц - вас ждут серьезные неприятности! А между прочим, вы знаете, что ваш теперешний жених уже состоит в браке и развода у жены не требует, чтобы не пришлось жениться на вас.

Регина (успев взять себя в руки). Да, знаю.

Штадер. Я установил сей факт, подвергнув анализу его письмо к законной супруге, где это написано черным по белому.

Pегина. Я хочу взглять на это письмо. Покажите.

Штадер (пряча письмо в папку и тщательно ее запирая). Вы же его порвете.

Регина. Итак, вам поручено выведать все обо мне?

Штадер. Как его превосходительство господин профессор, так и я всю свою зрелую жизнь служим истине, хотя и по-разному!

Регина (вставая). Вы мошенник! И ничего вам не известно! Я знать вас не знаю! Готова заявить под присягой, хоть сейчас, хоть немного погодя.

Штадер. Я показал вам далеко не все, у меня есть и другой материал. У вас ничего не пропало?

Pегина. А что у меня могло пропасть?

Штадер. Записная книжка, например? Маленькая желтенькая книжица, в ней вы записали свою историю и историю доктора Ансельма.

Регина. Но она же у меня!..

Штадер. То-то и оно, что не у вас.

Регина. Она в чемодане, я точно помню.

Штадер. Возможно. Однако не только среди простых натур, в благоприличном обществе тоже... Короче говоря: даже в научных кругах попадаются ловкачи!.. Оставим это. Сами видите, вспыльчивостью нас не удивишь. Я на вас не в обиде.

Регина (приняв решение). Хорошо, оставим!!

Штадер. Истина всегда объект нападок, но она выше их.

Регина. Если истина такова, то она страшный грязный человечий капкан... Смотрю на вас - ведь сущее привидение! Вот так же могли бы стоять... я подумаю и назову вам точную цифру, а вы приобщите ее к делу. Как бы вам объяснить, что по правде всего этого никогда не было?!

Штадер (недовольный таким поворотом разговора). В объяснениях нет нужды.

Регина. Но это же было по правде! Вы не помните?! Забыли уже мою собачью преданность?

Штадер (успокаивая). Все давно миновало.

Регина. Так просто вам не уйти! Я видела вас прежнего, видела и потом такого же, но в промежутках мне было просто невмоготу от омерзения к вам.

Штадер. Да-да-да, в подобных обстоятельствах неизменно слышишь что-нибудь в таком духе.

Регина. Но я ведь без конца перед вами унижалась! Иной раз, когда я одна в комнате, мне и на собственный шкаф смотреть невмоготу; иной раз я замечаю, как он меняется и корчит рожи. Тогда надо быстренько его открыть и глянуть внутрь, не то бы я и его стала звать Йоханнесом.

Штадер (предостерегающе, но и с решимостью добиться своего). Могу вам только посоветовать, доверьтесь вашему кузену, профессору Томасу. Ему вполне можно довериться. Я слышал, высочайшая репутация в научном мире, а вдобавок прекрасно разбирается в людях! У ученых господ это редкость; именно человеку моей профессии случается воевать с их пренебрежением. Конечно, с их стороны это несправедливо, потому что детектив в наше время ничуть не ниже исследователя, а пожалуй, и выше, если учесть, что он изучает людей. Так или иначе без поддержки тут не обойтись. (Встает.) Мне необходимо увлечь его великой идеей. Не сомневайтесь, общение со мной отнюдь не оскорбляет вашего достоинства. Я прошу совсем немного: мягко и сердечно обратите внимание профессора Томаса на мою скромную персону, дескать, он не пожалеет, если завяжет со мной постоянный контакт. Сделайте так - и все останется строго между нами тремя!

Регина. Нет, не сделаю. Мне это уже не по силам.

Штадер. Регина, не надо так! Тогда вы плохо со мной обошлись, однако на отступное, которое вы мне дали, я основал мой институт. Я желал вам добра. Но с той минуты, как услышал о профессоре Томасе, я себе места не нахожу. Я на все способен! Во мне горячая кровь артиста! Без нее я бы в сыскном деле не преуспел. Ну же, будьте человеком!

Pегина. Я не хочу!