Доктор Корнивальд и летучая рыба - Андрей Поляков

Андрей Поляков

Доктор Корнивальд и летучая рыба

Доктор Людвиг Корнивальд в творческом кризисе.

Нельзя сказать, что он обычный критик, например, суровый литературный, модный арт- или дерзкий кинообозреватель. Доктор Корнивальд работает в Канцелярии Всего Сущего, каталогизирующей жизнь во всех ее проявлениях — и пишет рецензии на живых существ, погодные явления, болезни, человеческие эмоции и черти что еще.

На дворе двадцать первый век, но в Канцелярии время остановилось пару столетий назад. Организация была создана на заре расцвета тайных обществ — и с тех пор строгие порядки не подвергались пересмотру. Именно поэтому в эпоху смарт кэжуала, электронных библиотек, гаджетов и «облаков», в ходу у ее немногочисленных сотрудников и сегодня сюртуки, парики, перья и чернила, ну и обязательные красные сургучные печати для деловой корреспонденции и особо важных документов.

Смысл деятельности Канцелярии ведом лишь управляющим, а Людвиг, по сути, обычный менеджер низшего звена. Да, он знает, что работает на тайное общество. Знает, что ему несколько сотен лет. Знает, что пишет рецензии на самые разные явления и предметы по запросу сверху — и ему за это хорошо платят. А больше ему знать не положено. В миру он — Доктор физических наук в известном австрийском институте, одном из лучших провинциальных. Но пару раз в неделю он приходит в малоприметный дом на Виртшафт-штрассе, показывает нетипичной для демократичной Австрии вооруженной охране пропуск, спускается на лифте в раздевалку, облачается в одежды девятнадцатого века — и входит в письменный зал Канцелярии Всего Сущего.

Письменный зал — основное рабочее пространство Канцелярии. Он напоминает лучшие венские библиотеки конца серебряного века — с высокими потолками, мраморными лестницами, украшенными богатыми коврами, и ярусами с бесконечными стеллажами с изобилием книг и документов, обрамленных резными деревянными перилами. И все это — в паре десятков метров под землей. Людвиг нередко думал как тяжело это было построить столетия назад — и пришел к выводу, что без вольных каменщиков тут не обошлось.

В зале царит тишина, нарушаемая лишь скрипом движений перьев по бумаге, да редким шепотом коллег-критиков. Всего тут трудится порядка тридцати человек, у каждого свой рабочий стол с зеленой лампадкой, на котором, к моменту прихода сотрудника уже лежит конверт с красной печатью. Внутри — приказ на написание очередной рецензии. На одну рецензию длиной до семисот слов дается неделя (можно быстрее), не успел — еще два дня, но со штрафом в зарплате, при втором срыве сроков увольняют. Платят тут очень хорошо и все держатся за места — за те пять лет, что Доктор Корнивальд работает в Канцелярии не было ни одного увольнения.

Да и у него все было безоблачно — ненапряжная стабильная «подработка», более прибыльная, чем основная профессия. Люди с техническим складом ума редко умеют красиво складывать слова, но только не Людвиг. Благодаря матери-искусствоведу и отцу-журналисту, он рано научился писать, а уже в начальных классах школы поражал учителей своими рецензиями на германскую классику. Обладая высшими баллами по литературе, немецкому, математике и физике, он выбрал стезю точных наук. Но даже свои публикации в профильных журналах он умудрялся завернуть в сложные литературные формы — так, что гипотезы и теории превращались в увлекательные рассказы, разгромные рецензии или любовные поэмы, чем приобрел определенную славу «физика-литератора» в научных кругах. В общем, когда Канцелярия его нашла, он даже не удивился и с легкостью согласился на чудаковатую, но простую и денежную работу.

Все было безоблачно — до тех пор пока в очередном конверте на сложенном вдвое листе он не прочел слова «летучая рыба». Теперь он пишет рецензию восьмой день, уже два раза отменил занятия в институте — и все равно не может выдавить из себя ни слова.

Людвиг определенно в творческом кризисе.

Минимум одна рецензия в неделю, тридцать человек, сорок восемь недель в год, почти двести лет. За время существования Канцелярии написано никак не меньше трехста тысяч рецензий. Его предшественники рецензировали кольца Юпитера, смерть, любовь, вулкан Эйяфьядлайекудль, картины Гитлера, тигров, львов и медведей. За годы работы он и сам написал несколько сотен отзывов — от последнего альбома Боуи до шведского минимализма. Но такой дурацкий заказ пришел впервые. Рыба и рыба, что с нее возьмешь? Идиотская, бесполезная рыбина, которая вроде бы пытается стать птицей. Похабная шутка эволюции или пьяного Творца. И вот теперь эта рыба грозит ему увольнением, один дедлайн уже просрочен, до второго, после которого его прибыльной подработке можно сказать «пока», остается часов тридцать. У него по-прежнему написан лишь заголовок: «Зачем рыбе крылья?»

Работа из дома не возбраняется, но текст надо все равно сдавать в Канцелярии, написанный пером и чернилами, на фирменной желтоватой бумаге. Вечером Людвиг сидит в гостиной своей просторной квартиры на Фише-штрассе, вокруг — творческий беспорядок. Он закрывает энциклопедии по подводному миру, что скупил в трех соседних книжных, хлопает крышкой последней модели «макбука», с открытой Википедией, Ютубом и зоологическим форумом, и пытается понять как отрецензировать летучую рыбу. Используя прием, к которому прибегал сотни раз занимаясь физикой, он пытается визуализировать изучаемое явление.

Доктор Корнивальд представляет себе фантасмагоричную картину: в Канцелярии он поставил на летучую рыбу капкан и рассыпал розы в качестве приманки. Сам встал поодаль, облокотясь на многочисленные тома с работами его коллег-критиков, а перед собой заготовил чернила и бумагу, чтобы писать как только мысли придут в голову, как это делают литераторы сразу после сна. Фантазия дорисовывает ему над головой нимб (он же страдает из-за чертовой рыбы!). Людвиг долго ждет, но никто не появляется. Возбужденный мозг подрисовывает на плечи двух попугаев и критик понимает, что полет фантазии стоит унять. Впрочем, возможно это плод его раздражения — ведь, в отличие от чертовой рыбы, зачем попугаям крылья понятно каждому.

Время замедляется и еле ползет пока, наконец-то, из под пола не всплывает огромная Parexocoetus brachypterus. Приближаясь к розам, она попадает хвостом в капкан и в немом крике, выпучив глаза и распахнув крылья, пытается покинуть ловушку. Несчастное создание мечется и рвется из стороны в сторону, пока не застывает в беззвучной мольбе глядя на Доктора. Облокотившись на столетние тома, облаченный в сюртук и белую рубашку, уставший критик Корнивальд изучает соперницу, собравшуюся поломать ему карьеру. Тянутся минуты, часы, пока не звучит будильник на восемь утра. Людвиг моргает и отпускает