Аркадий Гайдар - На графских развалинах

Гайдар Аркадий Петрович

На графских развалинах

Аркадий Гайдар

На графских развалинах

I

Из травы выглянула курчавая белокурая голова, два ярко-синих глаза, и послышался сердитый шепот:

- Валька... Валька... да заползай же ты, идол, справа! Заползай сзаду, а то он у-ч-ует.

Густые лопухи зашевелились, и по их колыхавшимся верхушкам можно было догадаться, что кто-то осторожно ползет по земле.

Вдруг белокурая голова охотника опять вынырнула из травы. Свистнула пущенная стрела и, глухо стукнувшись о доски гнилого забора, упала.

Большой, жирный кот испуганно рванулся на крышу покривившейся бани и стремительно исчез в окне чердака.

- Ду-урак... Эх, ты! - негодуя, проговорил охотник поднимающемуся с земли товарищу. - Я же тебе говорил - заползай. Там бы сзаду как удобно, а теперь на-ко, выкуси... Когда его опять уследишь.

- Заползал бы сам, Яшка. Там крапива, я и то два раза обжегся.

- "Крапива"! Когда на охоте, то тут не до крапивы. Тебе бы еще половик подостлать.

- А раз она жжется!

- Так ты перетерпи. Почему же я-то терплю... Хочешь, я сейчас голой рукой ее сорву и не сморгну даже? Вру, думаешь?

Яшка вытер влажную руку, выдернул большой крапивный куст и, неестественно широко вылупив глаза, спросил, торжествуя:

- Ну что, сморгнул? Эх ты, нюня.

- Я не нюня вовсе, - обиженно ответил Валька. - Я тоже могу, только не хочу.

- А ты захоти... Ну-ка, слабо захотеть?

Веснушчатое курносое лицо Вальки покраснело; не принять вызова он теперь не мог.

Он подошел к крапиве, заколебался было, но, почувствовав на себе насмешливый взгляд товарища, рывком выдернул большую, старую крапивину. Губы его задрожали, глаза заслезились; однако, силясь вызвать улыбку, он сказал, немного заикаясь:

- И я тоже не сморгнул.

- Верно! - по-чистому согласился Яшка. - Раз не сморгнул, значит, не сморгнул. Только я все-таки посередке хватал, а ты под корешок, а под корешком у ей жало слабже. Ну, да и то ладно! Знаешь что? Пойдем давай во двор, там девчонки играют, а мы им сполох устроим.

- А мать дома?

- Нет. Она на станцию молоко продавать пошла. Никого дома нету.

Во дворе возле забора домовитые и стрекотливые, как сороки, две девочки накрыли сломанный стул и табурет старым одеялом и, высунувшись из своего шалаша, приветливо зазывали двух других девчонок:

- Заходите, пожалуйста, в гости! У нас сегодня пироги с вареньем. Заходите, пожалуйста!

Но едва только гости чинно направились на зов, как хозяйки шалаша испуганно переглянулись:

- Мальчишки идут!

Яшка и Валька приближались медленно, спокойно, ничем не выдавая на этот раз своих истинных намерений.

- Играете? - спросил Яшка.

- У-ухо-дите! Чего вы лезете? Мы к вам не лезем, - плаксиво сказала Нюрка, Яшкина сестренка.

- Отчего же нам уходить? - еще мягче спросил Яшка. - Мы посмотрим да и пойдем дальше. Это что у вас такое? - И он ткнул пальцем в одеяло.

- Это наш дом, - ответила Нюрка, несколько озадаченная таким необычно мирным подходом.

- До-ом? А разве дома из одеялов строят? Дома строят из бревен или из кирпича. Вы бы потаскали кирпичей с "Графского" и построили крепкий, а этот чуть толкнешь - он и рассыплется.

И Яшка потрогал ногою табуретку, чем вызвал немалую панику у обитателей шалаша.

- Ну, ладно. А где же у вас пирог?

- Вот тут, - тревожно следя за каждым движением Яшки, ответила Нюрка.

- Вот дуры-то! Все у них не по-людски. Дом из одеяла, а пироги из глины. А ну-ка, съешь один пирог, ну-ка, кусни. А... не хочешь? Людей такой дрянью угощаешь, а сама не хочешь... Валька, давай мы все ихние пироги им в рот запихаем. Сами напекли, пускай и жрут.

- Я-а-а-шка! - безнадежно-тоскливо в один голос затянули девчонки. Я-а-шка... у-уходи, ху-ли-и-га-ан.

- А... вы еще ругаться! Валька, в атаку на это бандитское гнездо!

Только-только угроза разгрома и расправы вплотную нависла над мирными обитателями шалаша, как вдруг Яшка почувствовал, что кто-то крепко взял его сзади за вихор.

Девчонки, точно по команде, перестали выть. Яшка обернулся и увидал Валькины пятки, исчезающие за забором, да рассерженное лицо матери, вернувшейся с вокзала.

- Марш домой! - крикнула мать, давая ему шлепка. - Ишь, разбойник, и игры-то у него разбойные... Смотри-ка, какой Петлюра выискался! Вот погоди, придет отец - он тебе покажет, как атаманствовать!

II

Отец у Яшки старый - уже пятьдесят четыре года стукнуло. Служит он сторожем в совете, а раньше садовником у графа был.

В революцию граф с семьей убежал. Усадьбу старинную мужики сгоряча разграбили. Невдомек было, видно, что усадьба-то пригодиться может. В суматохе кто-то то ли нарочно, то ли нечаянно запалил ее. И выгорело у каменной усадьбы все деревянное нутро. Одни только стены сейчас торчат, да и те во многих местах пообвалились. А от оранжерей и помину не осталось. Стекла в гражданскую войну от орудийной канонады полопались, а дерево сгнило.

Раньше хоть мимо дорога была, но с тех пор как построили новый мост через Зеленую речку, совсем усадьба в стороне осталась. И стоит она на опушке, над оврагом, как надмогильный памятник старому режиму.

Отец Яшки, Нефедыч, вернулся сегодня вовсе добрым, потому что получка была. А в получку каждый человек, конечно, добрый, и потому, когда мать начала жаловаться на Яшку, что нет с ним сладу, отец ответил примирительно:

- Ничего, осенью в школу опять пойдет, тогда за ученьем дурь из головы вылетит.

- До осени-то еще долго. Он и вовсе избалуется. Тебе-то что, а у меня он на глазах.

Яшка сидел молча, уткнув голову в тарелку, и не оправдывался.

Это отмалчивание еще больше рассердило мать, и она, бухая на стол горшок с кашей и свининой, продолжала:

- Этак из мальчишки добра не выйдет. Тоже пошли деточки... Я сегодня с вокзала иду, смотрю - в стоге сена, возле тропки, что-то ворочается. Уж не наш ли поросюк забежал?.. Подошла, глянула, да так и обмерла. Высовывается оттуда рожа, че-ерная, ло-охматая, вся как есть в саже. Во рту цигарка, а в руке рогуля с резиной, а в резине камушек. Мальчишка лет тринадцати, а страшенный - сил нету. Я назад, а он как засвищет, да этак засвищет, что аж в ушах зазвенело.

При этих словах Яшка насторожился, а Нефедыч аккуратно сложил газету и сказал:

- В совете у нас про это самое разговор был. Говорят, объявился у нас в местечке какой-то беспризорный. И зачем его к нам занесло - уму непостижимо. Местечко у нас маленькое, стороннее, от главной линии только ветка. У нас рассуждали - что не изловить ли его? Так опять - куда ты его денешь? В суд нельзя, пока за ним проступков никаких не замечено. Беспризорного дома у нас нет, а в город отправлять - возня. Секретарь говорил, что, должно быть, беспризорный и сам скоро убежит, потому что у нас ему неинтересно: ни публики на вокзале, ни толпы на улице - кошелек спереть из кармана и то не у кого.

Яшка, ошеломленный услышанным, забыл про кашу и прилип к табуретке. Потом, сообразив, что, вероятно, он пока является единственным обладателем подслушанного сообщения, заерзал, бросил недоеденную тарелку и, невзирая на грозный окрик матери, понесся на двор, срочно поделиться с Валькой важной новостью.

Он бросился к забору Валькиного сада и чуть не лбом столкнулся с перелезающим навстречу Валькой.

- А я, брат, чего знаю! - сказал, переводя дух, Яшка.

- Нет, ты слушай лучше, что я знаю.

- Про что ты можешь знать! Ты знаешь про неинтересное, а я про интересное.

- Нет уж, я-то про самое интересное знаю.

- Знаю я, про какое интересное ты знаешь. Наверное, про то, кто нашу нырётку на проток перекинул? Так это что, а я вот знаю!

- Ничего ты не знаешь. А ну давай об заклад биться: если ты знаешь интересней, я тебе две стрелы с напайками дам, а если я интересней, то ты мне... ножик.

- Ишь ты какой ловкий!.. Ножик-то почти новый, у него только одно лезвие сломано, а от второго еще больше полполовины осталось... Хочешь, я тебе патрон дам?

- На что он мне? У меня своих три.

- Так у тебя же пустые, а я нестреляный дам; его ежели в лесу в костер бросить, так он как ухнет.

- Ну ладно. Чур - так! Говори. А то ты увидишь, что моя берет, и скажешь, что про это же самое знаешь, чтобы не отдавать.

- Так тогда как же?

Оба мальчугана постояли, задумавшись, потом Яшка прищелкнул языком и сказал:

- А вот как! На тебе гвоздь и нацарапай им на заборе про что у тебя, а потом в другом месте нацарапаю я, тут уже будет без обмана.

Оба долго пыхтели, вычеркивая кособокие буквы.

Через минуту оба хохотали.

- Да у нас про одно и то же. Только у меня написано "про беспризорного", а у тебя "про беспризорного налетчика". Почему же, однако, он налетчик?

- А уж обязательно налетчик, - снижая голос, ответил Валька. - Они все такие - у них в кармане либо финский нож, либо гиря на ремне. А то чем же они питаться станут!

- А может, попросят где, - сомневаясь в словах товарища, сказал Яшка, либо яблок по садам накрадут, вот и жрут.