Евгений Даниленко - В заколдованном круге (Рассказы)

Даниленко Евгений

В заколдованном круге (Рассказы)

Евгений Даниленко

В заколдованном круге

Рассказы

От автора

Рассказы написаны во время дежурств. Я работал охранником и между обходами набрасывал на листках первое, что придет в голову. С одной стороны, это помогало скоротать время. С другой - являлось прекрасным сеансом психотерапии. Нынче я работаю для кино. Но проза, кажется, - основное.

За груздями

Я надел тапочки и вышел на лестничную площадку покурить. Вероятно, услышав, как щелкнул замок двери, из своей квартиры выскочил мой сосед и тотчас стал похваляться, какая красивая могила у его жены...

От соседа пахло вином, а в глазах стояли слезы. Он только что приехал с кладбища и еще не успел переобуться - желтая, по всей видимости, могильная глина виднелась на его башмаках.

Я курил, стряхивая пепел в консервную банку, привязанную к перилам лестничного марша.

- Оградка - из нержавейки, - вдохновенно врал сосед, - надгробие гранит... Вернее - мрамор! Фотография моей Галочки на нем - в полный рост! Как живая Галочка на могиле стоит... Какая фигура! Какие глаза! Ты ведь помнишь мою Галочку? Помнишь?..

Да, я помнил жену соседа, которую слопал рак полтора года назад. Маленькая, кривобокая, с пронзительными глазами, не выражавшими, впрочем, ничего, кроме любопытства. Работала она, кажется, уборщицей в банке и получала громадную зарплату.

Я стоял и смотрел на соседа, который хлюпал носом и бормотал:

- Галчонок мой... Умерла, умерла! И вот я один... Один на целом свете! Детей у нас нет и... живи, как знаешь...

Жил сосед со своим Галчонком как кошка с собакой - постоянные скандалы, крики, шум до потолка.

Раздавив окурок в консервной банке, я вернулся к себе и, остановившись в прихожей, в который раз уже стал прикидывать, как сделать пошире кухню. "Ванную перенести в кладовку, а тут разрушить стену, вон там сделать вход..."

- Оградка - из нержавейки! - доносилось с лестничной площадки. Фигура!.. Ты помнишь, Валентина, какая у нее была фигура?!

Я надел пальто и вышел на балкон. С него были видны заросшее рыжим камышом болото, нитка одноколейной железной дороги, ряды гаражей, а дальше громадное кладбище. Над ним кружились темные точки - стаи ворон.

На соседний балкон вышел Григорий Михайлович, подполковник в отставке, мой партнер по походам за грибами и ягодами.

- Как дела, Олег Петрович?

- Вчера был на кладбище... Ты не представляешь, какая красивая могила у моей жены! Кирпичные столбики, и между ними - якорная цепь, выкрашенная серебрянкой... Как она на солнце блестит!

- А я у своей на той неделе был. Знатная, великолепная могила у нее! Я, видишь ли, велел построить ее из розового камня-ракушечника... Посадил слева айлантус, а справа три саженца эльдерской сосны. Теперь деревья выросли, шумят...

- Хочу рядом с могилой сделать столик и скамьи.

- Я сделал. И покрыл их резьбой...

- Я тоже покрою резьбой...

- Нужно проложить к могиле дорожку. Я заказал цемент и гравий...

- Великолепную дорожку сделал я. Напилил кедровых бревнышек и уложил их в выкопанную канавку. По бокам посадил кусты жимолости, барбариса, можжевельника...

- Говорят, груздей в этом году тьма-тьмущая.

- Мне звонил племяш из деревни, приглашал...

- Поедем?

- Да, нужно набрать груздочков...

- Моя Маша готовила их со смородиновым листом...

- А моя Зина очень малосольные уважала...

- Так, значит, завтра?

- Завтра, с утра.

- Ладно. Пойду посмотрю свой драндулет, чтоб завтра с пол-оборота завелся.

- Я тебе помогу. Жиклеры, мне кажется, нужно продуть, переставить зажигание... И, знаешь что?

- Что?

- У меня сегодня на ужин котлеты...

- А я как раз картошечку сварил...

- Так, значит, из гаража - ко мне?

- Есть, Олег Петрович, такое дело.

...В осенних утренних сумерках мы выехали на "Москвиче-412" из города. Был сильный туман. Москвич, светя фарами, поскрипывая, ехал вперед. Григорий Михайлович сидел за рулем. Я - рядом.

- Прошла жизнь, - вдруг сказал сосед. - Все кончилось.

И я молча с ним согласился.

Ангелы

Я живу в фонаре Дома со шпилем. Он мне кажется самым высоким зданием в Омске, хотя, разумеется, это не так. Видимо, здесь играют роль впечатления детства. Когда-то моя семья жила неподалеку, на Лагерной, в домике, окруженном бузиной, желтой акацией и сиренью. Городской асфальтовый гремящий и сверкающий центр составлял резкий контраст с тамошними бревенчатостью, щелястостью ставней и заборов, кованостью крылечек, дверных крючков и засовов. Магазин "Радость"... Дом со шпилем... "Ленинградское" кафе... Все эти названия чудесно звучали и пробуждали мою детскую фантазию.

Мой сын меня осуждает и всякий раз, когда я пытаюсь читать ему мораль, заявляет мне:

- Я не хочу быть таким, как ты!

Ну, что ж. У сына большие планы. Он учится на маляра. У него, по всей видимости, великолепное будущее.

- Папан, хватит пудрить мне мозги, дай лучше две тыщщи...

- Зачем тебе?

- Куплю черной краски.

- Для чего?

Сын пожимает плечами:

- Нарисую свастику на элеваторе...

Я вздыхаю:

- Как ты еще глуп.

- Что ж? Дашь две тыщщи?

- Вот тебе деньги.

Сын уходит и возвращается поздно ночью: со сломанным носом, в разорванной рубахе, лицо, грудь, руки в крови.

- Что случилось?

- Охранники сцапали меня... Ну, ничего. Знаешь что?

- Что?

- Я больше не хочу быть маляром. Буду фотографом. Мне понадобятся фотоаппарат, реактивы, ну и все остальное...

- И что же ты будешь фотографировать?

- Не что, а кого. Голых женщин и отсылать их фотографии в журналы.

- В какие?

- Типа "Попочки", "Кремовые сиськи" или "Половое бездорожье"...

- А голых женщин где возьмешь?

- Да только свистни...

Я выдал ему пятьсот долларов на фотоаппарат, реактивы и все остальное.

Сын исчез и пропадал где-то неделю. Затем опять посреди ночи в крышку стального люка в полу, служившего входом в мое убежище, поскреблась мышь...

Я встал с кровати под пыльным малиновым балдахином, сунул ноги в лапти, связанные из телефонного кабеля, отодвинул щеколду и откинул крышку. Сын поднялся в фонарь, подошел к стеклу, за которым мигала рекламная вывеска строительной компании "Авось" и застыл.

Я подошел к нему и встал рядом. Город дрожал рыжими редкими огнями. Но проспект внизу был как-то напрасно и изобильно залит белым ослепительным светом. Мигали желтым, зеленым, красным светофоры на перекрестке. Редкие легковушки медленно, как рыбки в аквариуме, проплывали мимо друг друга.

- Быть фотографом отвратительно, - произнес сын. - Знаешь что? Я тоже хочу, как ты, бриться половинкой бритвенного лезвия и жить в фонаре...

- Ничего не получится, - вздохнул я.

- Почему?

- Тебе нужно найти что-то свое.

- Ладно. Я устроюсь в строительную компанию "Авось".

- Кем?

- Сторожем.

Поужинав яблоками, мы выпили по рюмке кофейного ликера и легли спать. Я - на своей кровати под малиновым балдахином. Сын - в гамаке, натянутом перед фонарем на крыше.

Неоновая реклама строительной фирмы "Авось", вспыхивая через каждые три секунды, освещала аспидно-зеленым огнем белые, перепачканные в пыли крылья моего сына, торчащие из сетки гамака, как кол...

Магическая формула

Начальник отдела кадров раскрыл трудовую книжку и сразу же нахмурился. Пролистав ее до конца, кадровик отложил в сторону документ, запечатлевший все вехи долгого и извилистого трудового пути, сцепил пальцы рук и, глядя в окно, за которым стояла погребенная под январским снегом техника, промямлил:

- Не-е... Нам такие не требуются.

- Человек без работы, - вкрадчиво произнес посетитель, - словно птица без клетки.

Начальник отдела кадров АТП № 7 вздрогнул и уставился на посетителя. Взгляд начальника поочередно выразил изумление, недоверие, растерянность и, наконец, тревогу...

- Ты на что намекаешь? - вспыхнул он.

- Я, извиняюсь, вас как по имени-отчеству?

- Ну, Аркадий Данилыч, - грубо ответил начальник, не понимая, куда клонит посетитель.

- А-га. А я, значит, Григорий Петрович Попцов. Очень приятно познакомиться. Я тут проходил мимо, вижу объявление: "Требуется жестянщик..." Ну, а поскольку я и жестянщик, и слесарь, и плотник, и тракторист, и газоэлектросварщик, и прочее, то решил: "Дай зайду. Авось встречу в кадрах понимающего человека, который не посмотрит ни на что и моментально приобщит к делу!"

- Ты странный тип, - выдавил из себя начальник и зачем-то оглянулся. Чего это тебя носило от Кишинева до Чукотки? Всех мест, где ты работал, пальцев не хватит сосчитать...

- Верно! Правильно! В самую вы точку, Аркадий Данилыч... Я точно такого же мнения! Человек без работы, - добавил Попцов, - как корова под седлом. Молочка из нее еще кое-как выжмешь, а через препятствия скакать ни-ни... Без петуха и куры не несутся! Так и человек без труда... Ну, да что говорить. Вы, Аркадий Данилыч... Извините, я здесь натоптал! Да, вот так, протяните руку помощи, и заранее вам благодарен...