Николай Наседкин - Полномочный человек

Наседкин Николай

Полномочный человек

Николай Наседкин

Полномочный человек

Рассказ

1

Признаться, до этого дня я мало внимания обращал на нашу соседку по квартире.

Волею судьбы попали мы в коммуналку на две семьи год назад. Тогда за стеной жили два человека - Маруся, продавщица мебельного магазина, и её мать, Алёна Дмитриевна, которая за месяц до нас прикатила к дочери из самой что ни на есть сибирской глухомани доживать, как она выражалась, свой вдовий век.

И надо же было такому случиться: не успели мы толком познакомиться с соседками, как Марусю посадили. История случилась, увы, обыденная: какие-то прожжённые хапуги там, в мебельном, ворочали тысячами, спускали деревянный полированный дефицит направо и налево, наживали себе дачи и машины, а в результате, когда веревочка перестала виться и пришлось держать ответ, были посажены на простую неполированную скамью две молодые дурёхи. Самые крайние. Одна из них - Маруся.

Бабушка Алёна, как начал называть соседку наш Димка, на удивление стойко держалась все дни, пока длилось судебное разбирательство. Она приходила домой с сухими глазами, шумно, с прихлёбом полными блюдцами пила на кухне чай вприкуску и обстоятельно, с мельчайшими подробностями рассказывала, по большей части моей жене и Димке, о ходе дела.

Из рассказов Алёны Дмитриевны можно было догадаться, что она до последнего денёчка надеялась на то, что святая, опять же по её выражению, правда восторжествует. Сделав прихлёб душистого, заваренного на сибирских травах, чая, держа на сухой растопыренной ладошке расписное блюдце и собрав рот в морщинистый узелок, старушка, углубившись на секунду в недавние воспоминания, решительно цокала языком:

- Однако должно по-человечьи кончиться. Лик у судьихи праведный, не должна душой покривить. Оправдают Марусю мою, сиротиночку. Как есть, оправдают... Ведь не брала она ни копеечки... Не таковская!

В день вынесения приговора в суд с Алёной Дмитриевной поехала моя жена, отпросившись с работы. Обратно Зина привезла старушку на такси, чуть живую, в слезах, больную и убитую горем. Дочери дали пять лет с конфискацией.

Вот таким образом деревенская старушка-сибирячка оказалась в нашем чернозёмном городе одна-одинёшенька. Сперва она вроде бы порывалась махнуть обратно на Енисей, но забоялась. Хатёнка там была продана, деньги распылились, и волей-неволей Алёне Дмитриевне приходилось смириться с судьбой. Да притом и Маруся находилась не слишком далеко от нашего города, под Уралом, так что старая мать надеялась когда-никогда собраться к дочери на свидание...

Вот ловлю себя на том, что намеренно растягиваю предисловие к самой сути рассказа, потому, видимо, что сам для себя до конца не уяснил ее, эту суть, не разобрался в истоках сказок бабушки Алёны, не совсем понимаю, откуда в ней, в Алёне Дмитриевне, это взялось. По натуре своей, как я мог вполне убедиться, она была незлобива и уж тем более не критиканка. Прожила всю свою цельную жизнь в сибирском селе, робила в колхозе телятницей, имела любимого мужа, с которым прожила много лет, схоронила его давно уже и горе своё выплакала, в людях старалась видеть в первую очередь хорошее...

2

Узнал я о сказках случайно. Димка по вечерам и в выходные дни нередко прямо-таки пропадал в комнате Алёны Дмитриевны. Приятелей-однолеток поблизости в подъезде не оказалось, так что на улицу пацана в этот первый год нашей жизни на новом месте не очень-то тянуло. Нашел он подружку в лице Алёны Дмитриевны. А нам с Зиной и спокойнее, есть время своими делами заниматься, за сына душа не болела.

Правда, поначалу мыслишка была беспокойная: не будет ли бабушка о Боге в разговорах с Димкой слишком часто поминать? Потом убедился - нет. В Бога Алёна Дмитриевна не верила. Верила, видимо, в жизнь.

Так вот - сказки. Уж больно они оказались необычными и даже дикими на слух, для меня лично. Впрочем, пора к сути.

Димка и раньше что-то лепетал о сказках бабушки Алёны, дескать, она их рассказывает. Сказки так сказки. Кто их в детстве не слушал? Димка наш к своим пяти годам знал, конечно, и Колобка, и Красную Шапочку, и Кота в сапогах, и всех популярных героев мультиков. Сам эти сказки довольно связно, но, разумеется, с неожиданными пропусками и уморительными включениями пересказывал, но вот произведения Алёны Дмитриевны в Димкином изложении казались полной абракадаброй. О каких-то "продавщицах", "безликих людях", "толстых начальниках", "очередях", "автобусах" и прочем в том же духе.

Бред!

Однажды в субботу Зина вышла на работу. Авралы у них в конторе случались нередко. Я после завтрака выпроводил Димку погулять во двор под апрельским солнышком, а сам засел за диссертацию. Давалась она мне с превеликим трудом, и давно, откровенно говоря, я бы её забросил, но тогда нам приличная квартира, как говорится, перестала бы светить - как бы вообще в однокомнатную не загреметь...

Так вот, до обеда мы с сыном честно тянули каждый свою лямку: он скучал во дворе, я - за письменным столом, зато после борща и чая с вареньем дружно решили расслабиться. Я лёг подремать на диван, Димка отправился в гости к Алёне Дмитриевне - она как раз вернулась из одиссеи по рынку и магазинам.

В квартире стояла духота: в апрельскую тёплынь котельная жгла напропалую всё сэкономленное за зиму горючее - радиаторы чуть не плавились. Все двери в квартире были, естественно, распахнуты. В дремоте чудились мне какие-то липкие кошмары...

Проснувшись, я услышал говор соседки. Сначала ни единого слова разобрать было нельзя: бу-бу-бу... му-му-му... Я начал машинально прислушиваться, и наконец, слово к слову, фраза к фразе одна из сказок бабушки Алёны вошла в моё сознание. Как принято сказки называть по главному герою, то я бы озаглавил эту так:

ПОЛНОМОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК

- Некий человек, касатик ты мой, наделен был большущими полномочиями, рассказывала напевно, вкусно выговаривая слова, бабушка Алёна. - Такими большущими, что прямо сказать - агромадными. Ему, к примеру, если видел он нахально несправедливого спесивца, наглого хапугу, пропойцу богомерзкого или другого какого потерявшего стыд и совесть сквернавца, то дозволялось этому полномочному человеку даже и стрелить его тут же на месте без суда и следствия. Насмерть и без пощады!

Вышел полномочный человек на улицу, глянул округ себя на жизнь нашу, и душа его от увиденного заболела и захотелося ему крепко плакать. А увидел он, голубчик ты мой, что ещё много зла неизбывного есть на земле, и людишек, потерявших стыд и срам, развелося без счёту по всем углам и закоулкам.

Ну, значится, повздыхал наш богатырь, потом в платочек вышитой сморкнулся, рукава на рубашечке узорчатой закатал до самых плеч своих могутных и кинулся в бой за хорошую жизнь и счастье всех людей на свете.

А перво-наперво наметил он порядок навести с троллейбусами да автобусами. Ведь как мучаются люди-то, как мучаются! Бывало, самая стужа, вьюга до костей грызет, или когда в тёплынь дождь нахлынет - стоишь, маешься у столба с табличкой остановочной, а троллейбусов с автобусами, словно Змей-Горыныч проглотил, -- ни единого. А как отчаются люди, изведутся до белого каления, поопаздывают по делам-то своим срочным, глянь-поглянь, а машины-то гуськом идут, да все не под тем, как надо, нумером...

- Баб Алён, - встревает вдруг тоненький голосок Димки, - а как это гуськом?

- Это, касатик ты мой ясноглазенький, значится, друг за дружкой, след в след, словно гусята за гусыней-матерью. Разве не видал?

И вот садится, - продолжает сказительница, чуть слышно постукивая спицами, - полномочный человек в первый же троллейбус и сразу наблюдает ужас сколько неполадков. Водитель попался парень широкий, мордатый, вертит себе колесо рулевое да цигаркой с фильтрой чадит. Остановки называть не называет и на одну старушку тихую, зла никому не сделавшую, как закричит непотребно: куда, дескать, с медяками, карга старая, суёс-с-ся, я только на сорок копеек талонов отовариваю!..

Ну, думаю, бяда-а-а!.. То есть, та старушка, в троллейбусе, думает бяда-а-а! Где же сорок копеек серебром взять, ежели в наличии нету? И тут этот полномочный человек вежливо протискивается, старушку загорюнившую посторониться просит и молчком парнюгу того краснорожего из-за колеса рулевого за шкирку вытаскивает и на простор улицы выносит. Тот кричит благим матом, народ толпиться начал. Прислоняет мой защитничек водителя наглого к стенке троллейбусной, бумагу ему с полномочиями под нос суёт и наган шестиствольный из кармана вынает.

Ахнул тут честной народ, детина же в ноги бухнулся, носом своим жалостно захлюпал, за руки человека полномочного ловить начал.

- Пощади! - молит слёзно. - Детки у меня дома малые и работой я своей очень даже дорожу!..

- Ну раз дорожишь, - сурово говорит богатырь-мoлодец, - так справляй дело по совести, по-человечьи работай, по правилам, и друзьям-товарищам троллейбусным своим закажи, а не то покараю без всякой повторной жалости и раздумьев!..