Дочь Лунной богини - Сью Линн Тань

Сью Линн Тань

Дочь Лунной богини

Информация от издательства

На русском языке публикуется впервые

Тань, Сью Линн

Дочь Лунной богини / Сью Линн Тань; пер. с англ. О. Норицыной. — Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. — (Red Violet. Магия Азии).

ISBN 978-5-00195-703-4

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

DAUGHTER OF THE MOON GODDESS

Copyright © 2022 by Sue Lynn Tan

Published by arrangement with Harper Voyager, an imprint of HarperCollins Publishers

Designed by Angela Boutin

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023

Посвящается моему мужу Тоби — спутнику жизни и первому читателю.

Я бы не написала эту историю без тебя.

И моим детям, Лукасу и Филипу, за то, что давали мне немного поработать

Часть I

Глава 1

О моей матери сложено много легенд. Кто-то говорил, что она предала своего мужа, великого смертного воина, и украла эликсир бессмертия, чтобы стать богиней. Другие изображали ее невинной жертвой, проглотившей эликсир, чтобы он не достался вору. Кому бы из них вы ни верили, моя мама, Чанъэ, стала бессмертной. А вместе с ней — и я.

Я хорошо запомнила тишину, царившую в нашем доме на луне. В нем жили только я, верная служанка по имени Пин’эр и мама. Дворец был выстроен из сияющего белого камня, с колоннами из перламутра и покатой крышей из чистого серебра. Просторные комнаты заполняла мебель из коричного дерева, отчего в воздухе витал пряный аромат. Дворец окружал лес из белого османтуса, посреди которого росло одно-единственное лавровое дерево с жемчужными семенами, пленительно мерцающими на свету. Ни ветру, ни птице, ни даже мне не удавалось сорвать их, потому что они цеплялись за ветви так же крепко, как звезды за небо.

Мама проявляла ко мне заботу и любовь, но при этом вела себя отстраненно, словно в прошлом испытала сильную боль, которая сковала ее сердце. Каждую ночь она зажигала фонари, чтобы осветить луну, а затем выходила на балкон и смотрела на простиравшийся внизу мир смертных. Однажды я проснулась перед самым рассветом, а мама все еще стояла там с затуманенным от воспоминаний взором. При виде печали на ее лице я не удержалась и обняла мамины ноги, так как моя голова едва доставала ей до талии. Мама тут же вздрогнула, словно очнулась от сна, и, погладив меня по волосам, отправила обратно в комнату. Ее молчание задело меня. Я заволновалась, что чем-то расстроила маму, хотя она редко сердилась. Но Пин’эр объяснила, что мама не любит, когда ее беспокоят в ночные часы.

— Почему? — спросила я.

— Твоя мать перенесла тяжелую утрату. — Она подняла руку, чтобы пресечь мой следующий вопрос. — Не мне рассказывать об этом.

Стоило подумать, как маме плохо, и самой стало больно.

— Но уже прошло много лет. Мама когда-нибудь оправится?

Пин’эр на мгновение замолчала.

— Некоторые шрамы отпечатываются на наших костях — становятся частью нас и влияют на дальнейшую жизнь. — Заметив уныние на моем лице, она ласково обняла меня. — Но твоя мама сильнее, чем ты думаешь, Маленькая Звездочка. Как и ты сама.

Если забыть про эти краткие моменты грусти, я считала себя счастливой. Хотя и чувствовала ноющую боль оттого, что в нашей жизни чего-то не хватает. Ощущала ли я себя одинокой? Возможно. Правда, у меня оставалось не так много свободного времени, чтобы беспокоиться об одиночестве. Каждое утро мама обучала меня чтению и письму. Я растирала тушь с небольшим количеством воды ступкой до тех пор, пока не образовывалась глянцевая черная паста, а затем тренировалась выводить иероглифы плавными мазками кисти.

Хотя я наслаждалась каждым моментом, проведенным с матерью, мне больше нравились занятия с Пин’эр. Рисунки у меня получались средними, а вышивка лишь расстраивала, но все это забывалось, когда я погружалась в музыку. То ли струны, перебираемые пальцами, то ли ноты, слетающие с губ, пробуждали в душе эмоции, которые мне не удавалось понять. А из-за отсутствия друзей, которые соперничали бы за мое внимание, я быстро овладела флейтой и гуцинем[1] — семиструнной цитрой — и всего за несколько лет превзошла в мастерстве Пин’эр. На пятнадцатый день рождения мама подарила мне маленькую флейту из белого нефрита, которую я повсюду носила с собой на поясе в шелковом мешочке. Она стала моим любимым инструментом, а ее звучание оказалось настолько чистым, что даже птицы прилетали на Луну, чтобы послушать меня. Хотя мне казалось, что им также хотелось посмотреть на мою маму.

Иногда я ловила себя на том, что зачарованно любуюсь ее совершенными чертами. Мамино лицо имело форму дынного семечка, а кожа отливала жемчужным блеском. Изящные брови пролегали дугой над вытянутыми иссиня-черными глазами и изгибались полумесяцем, когда мама улыбалась. В темных прядях ее волос поблескивали золотые заколки, а с одной стороны над ухом благоухал красный пион. Из-под серебристо-белого верхнего одеяния длиной до лодыжек выглядывали ткани цвета голубого полуденного неба. Ее талию стягивал алый пояс, украшенный кистями из шелка с нефритами. Иногда по ночам я лежала в постели и прислушивалась к тихому перезвону. И осознание, что она рядом, помогало быстро заснуть.

Пин’эр уверяла меня, что я похожа на маму, но вряд ли можно сравнивать цветы сливы и лотоса. Моя кожа была темнее, глаза — круглее, а подбородок — более острым и с ямочкой посредине. Возможно, я походила на своего отца. Но я не знала этого наверняка, так как никогда его не встречала.

Лишь годы спустя я поняла, что мама, вытиравшая мне слезы после падений и поправлявшая кисть в моей руке во время уроков письма, была богиней Луны. И именно ей поклонялись смертные и совершали жертвоприношения во время Праздника середины осени — в пятнадцатый день восьмого лунного месяца, — когда луна сияет ярче всего. В этот день они зажигали ароматические палочки для молитв и готовили лунные пряники, под нежной корочкой которых скрывалась сытная начинка из сладких, перемолотых в пасту семян лотоса и соленых утиных яиц. А дети приносили светящиеся фонарики в форме кроликов, птиц или рыб, символизирующих свет луны. Я же в этот день выходила на балкон и смотрела на мир внизу, вдыхая