Трое - Валери Перрен Страница 10

В себя Адриен приходит в подсобке, здесь пахнет растениями и влажной землей. Два жандарма и три продавца не сводят с него глаз. Он слышит слова: «Мсье Пи не будет подавать жалобу… мать заплатит за очки… поверхностные повреждения… мы беспокоимся за этого ребенка… сейчас придет врач… что на него нашло?»

У Нины начался приступ астмы, очень тяжелый, из ее груди рвутся хрипы, дыхание то и дело срывается на свистящий фальцет. Этьен не сводит глаз с Адриена, он не узнает друга. Можно подумать, рядом с мешками компоста лежит пришелец.

Адриен поранил руку, ударив по очкам Пи.

Появляется перепуганная Жозефина.

«Где Пи?» – думает виновник переполоха, придя на секунду в себя, и снова теряет сознание.

* * *

Уже несколько дней трое не ходят в бассейн и вместо этого слушают альбом U2 «Дерево Джошуа»[20], врубив звук на полную мощность. Танцуют и поют в большой гостиной дома Этьена, закрыв ставни на окнах. Без света они могут делать что хотят. Их движения несогласованны – из-за темноты, и это всех ужасно веселит. Они хохочут, как детсадовская малышня.

– With or without you…[21]

Эти послеполуденные приступы веселья помогают им зализывать душевные раны, нанесенные безумной выходкой Адриена. Они ни разу не заговорили о случившемся. Адриен побывал на приеме у доктора, та хотела разобраться, но пациент упрямо хранил молчание. Он уже в шесть лет утратил веру в медицинское сообщество.

В тот день, когда Адриен отлупил Пи, доктор Лекок побеседовал с Ниной и успокоил ее насчет месячных. «Ничего из ряда вон выходящего, – заверил он девочку. – Ты на год или два опередила ровесниц, но такое бывает».

– Вы знали мою мать? – спросила Нина.

– Конечно, – ответил мсье Лекок, выслушивая через стетоскоп ее спину.

– Она тоже растеклась в десять лет?

Врач достал из ящика папку с медицинской картой Марион Бо, родившейся 3 июля 1958 года, и попытался расшифровать записи.

– Извини, Нина, времени прошло много, и я не могу разобрать собственный почерк.

Он дал девочке направление на анализ крови, произнес умные слова «прогестерон» и «гормоны», которых Нина не услышала: ее взгляд был прикован к медкарте матери. Даты консультаций отмечены красными чернилами. Доказательства реальности ее существования. Марион входила в кабинет, ложилась на кушетку, Лекок мерил ей давление, проверял рост и вес, слушал сердце.

В доме дедули Бо нет ни одной ее фотографии, Пьер уничтожил все следы присутствия дочери в жизни семьи.

Осталась только Нина.

Лекок отказался взять чек за консультацию. Он был последним в книжке деда, и Нина надеялась, что тот не скоро обнаружит пропажу. Рассказать ему о месячных? Ни за что!

Нина была уже в дверях, когда Лекок все-таки задал сакраментальный вопрос: «У тебя есть… приятель?» – «Конечно нет!» – возмутилась она и покраснела.

– Когда появится, приходи снова, я выпишу тебе противозачаточные таблетки.

Интересно, матери он говорил то же самое?

Из кабинета Нина вышла в сомнамбулическом состоянии, воображая ангины и простуды Марион, ее падения с велосипеда, порезы и царапины, боли в животе. Скорее бы рассказать все ребятам!

На парковке их не оказалось – они были в магазине: Этьен застыл спиной к витрине, Адриен, как бесноватый, лупил валяющегося на полу мсье Пи. Он бил учителя ногами, его красное, как смородина, лицо было изуродовано яростью, мокрые от пота волосы прилипли ко лбу.

Нина не просто испугалась, она впала в священный ужас. У нее отнимут Адриена, их разлучат – как в фильмах, заставлявших ее проливать слезы над судьбой сошедших с ума персонажей, которых запирали в кошмарных приютах. Адриен покинет ее, поступит как Марион, бросившая новорожденную дочь.

Она выкрикнула его имя.

И Адриен остановился. Отшатнулся, потрясенный видом окровавленного Пи, и упал в обморок. Бронхи Нины отказали мгновенно, приступ астмы оказался таким свирепым, что она сдрейфила. К месту происшествия сбежались люди, Пи кое-как поднялся на ноги, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

– With or without you…

Они хором горланят песню. Танцуют с закрытыми глазами, хотя в комнате темно. Это продолжается несколько дней, они едят всякую дрянь, смотрят фильмы на VHS-кассетах. Нина всегда сидит между мальчишками. Этьен втихаря сосет палец.

Они решили вместе «творить музыку». Создать группу. Этьен уже бросил пианино, установил в подвале синтезатор и микрофон. Нина и Адриен станут писать тексты, а он – подбирать мелодии. Вообще-то они уже сочинили несколько фраз – слишком витиеватых, мудреных, англофонских… бессмысленных. Все трое пытаются оригинальничать, еще не зная, что очень часто самыми красивыми бывают самые простые песни.

* * *

20 июля Этьен, как и каждый год, отправляется в Сан-Рафаэль. Они разлучаются впервые со дня знакомства, если не считать времени, которое Адриен провел в больнице в Отёне после «казуса Пи».

После отъезда Этьена Нина с Адриеном, как две неприкаянные души, целыми днями бултыхаются в хлорированной воде. Они прыгают с вышки, расстилают махровую простыню на выгоревшей траве лужайки рядом с бассейном, где можно курить и есть, где взрослые целуются, не обращая внимания на изумленные взгляды десятилеток. Нина и Адриен всегда устраиваются под одним и тем же деревом, ложатся на спину и мысленно рисуют на небе картинки, а потом угадывают, что задумал другой. Они по очереди слушают один плеер на двоих, каждый, надевая наушники, меняет кассеты. Адриен предпочитает Niagara[22], Нина – Милен Фармер.

– Ты уже кого-нибудь целовал? – спрашивает она.

– В губы?

– Да.

– С языком?

– Да.

– Сдурела? Мне всего одиннадцать… А ты?

– Аналогично…

– По-моему, это мерзость и гадость, кажется…

Ко второй половине дня их глаза краснеют от воды и солнца, и Адриен провожает Нину домой, где их встречают кошки и собака Паола. У Пьера Бо сиеста, он всегда придавливает часок, перед тем как отправиться на почту и сдать недоставленные отправления.

Нина ведет Адриена в комнату без окон в глубине коридора.

– Не трусь, дед спит… Покажу тебе кое-что, но ты поклянешься моим здоровьем, что будешь молчать. Даже Этьену не скажешь.

Адриен дает слово.

На старом верстаке лежат три кожаных конверта. Нина открывает один из них, переворачивает. В помещении жарко, пахнет воском и пылью. Десятки писем и открыток с морскими видами рассыпаются по полу. Нина может часами разглядывать эти пейзажи. На обороте по большей части стереотипные слова: «Погода прекрасная, все хорошо, целую вас». Нине кажется, что там, где море, все всегда в порядке и плохой погоды не бывает.

– Пока дед дрыхнет, я утаскиваю несколько штук и… иногда читаю.

– Зачем?

– Ну, чтобы прочесть.

– Пьер в курсе?

– Ты рехнулся?! Нет, он ни разу не заметил – я сразу кладу