Не исчезай - Виктория Алексеевна Ратникова Страница 10

— Присаживайся. — По голосу матери сразу стало понятно, что сейчас будет не самый приятный разговор. Но когда она успела вернуться домой?

Вика покорно села напротив матери и опустила глаза.

— Рассказывай, где была, с кем гуляла. — тем же строгим тоном продолжила Ирина Сергеевна.

— Здесь, недалеко… захотела пройтись немного… — Тихо протянула Вика.

— Пройтись немного, значит… — Вика поняла, что мать не верит ей. — Вика, зачем ты мне врёшь?

— Но я не…

— Я видела тебя с этим Андреем Антоновичем. — Перебила её мать. — и как ты поцеловала его, я тоже видела.

Девушка всё ещё не понимала, когда мать успела вернуться домой. Однако этот вопрос был не основным крутящимся у неё в голове. На тот момент Вике хотелось провалиться от стыда, скрыться, сбежать отсюда как можно дальше.

— Знаешь, я больше не могу тебе доверять. Ты обманула меня, Вика.

— Но мам! Мы просто прогулялись и всё! Ничего страшного не случилось!

— И слушать не хочу. — Отрезала Ирина Сергеевна. — С этого дня я запрещаю тебе общаться с этим человеком. И эту неделю ты сидишь дома.

— Мам! — Хотела было возразить Вика.

— Никаких «Мам». Хватит с меня твоего вранья.

Вика вдруг почувствовала себя в безысходном положении. От этого ей стало настолько страшно, что она перестала контролировать свои эмоции. Девушка резко встала со своего места и подсела к матери.

— Мам, прошу тебя… не делай этого! — Она приложила ладони к груди. — Я ведь только начала по-настоящему жить, зачем ты губишь меня?

— Это я гублю тебя? Да это вы все скоро с ума меня сведете! Сначала один, затем вторая… вы все будто ненавидите меня! — Сорвалась Ирина Сергеевна. Она закрыла лицо руками и начала плакать.

Слеза скатилась с Викиной щеки, и она обняла мать.

— Мам, ну что ты такое говоришь? Мам, перестань!

— Вы все ненавидите меня. Смерти моей желаете, да? — Мать отодвинулась от дочери.

Вика снова попыталась успокоить маму.

— Нет! Зачем ты так говоришь? Даже не смей так думать! — Вика вытерла слёзы. — Пожалуйста, успокойся!

Ирина Сергеевна наконец обняла дочь, и они вместе залились слезами.

— Мы всё переживём, всё выдержим. — Успокаивала Вика.

— Да… да… — Ирина Сергеевна отстранилась от дочери и вытерла слёзы. переживём…

Мать перемешала чай и отложила ложку на стол. Все это время Вика отчаянно наблюдала за её действиями.

— А теперь иди к себе. И не смей даже думать о том, чтобы выйти на улицу.

Вика окончательно убедилась в своем безысходном положении, и перед глазами все стало как в тумане. Она медленно встала из-за стола и направилась в комнату. Ей было настолько горестно, что даже слёзы больше не прорывались наружу.

Прошло два дня. Все это время Вика не разговаривала с матерью, когда та заглядывала к ней в комнату. Ирина Сергеевна хотела, и даже пыталась наладить общение с дочерью, но та принципиально не шла на контакт. Каждый раз, приходя с работы, Ирина Сергеевна надеялась как раньше посидеть на кухне с Викой и поговорить о том, как прошёл день. И с каждой новой неудачной попыткой наладить контакт, она понимала, что все больше и больше теряет дочь.

Её запрет был не из плохих побуждений, просто она, как любой родитель, переживает за своего ребёнка, ведь одна из основных задач матери- уберечь дочь от злых лап внешнего мира.

На третий день, когда Ирина Сергеевна была дома, в их квартире раздался телефонный звонок. Вика никак не отреагировала на него, ведь уже давно смирилась с тем, что все звонки адресованы родителям. Ирина Сергеевна отложила книгу и направилась в гостиную.

— Да? — она подняла трубку.

— Добрый день. — На другом конце провода послышался знакомый голос.

— Андрей Антонович? Чем могу помочь? — Она старалась держать себя в руках.

— Можете, пожалуйста, попросить Вику к телефону?

— Ах Вику вам к телефону… Вы знаете, я думаю, вам лучше не звонить сюда больше.

— Ирина Сергеевна, я понимаю, что произвел на вас не очень хорошее впечатление, но… ваша дочь уже достаточно взрослая, чтобы принимать самостоятельные решения, и если ей действительно докучает наше общение, Вика сама может сказать мне об этом.

— Вы ещё будете меня учить детей воспитывать? Что за наглость! Были бы у вас свои, вы бы поняли меня!

— Нет, Ирина Сергеевна, навряд ли я бы понял вас.

— Вот как… Не смейте приближаться к моей дочери!

Ирина Сергеевна с грохотом повесила трубку и скрестила руки на груди. Женщина тяжело вздохнула, пытаясь подавить в себе нарастающий гнев и повернулась в сторону коридора, где заметила дочь.

— Вика… — Она поняла, что её связь с дочерью окончательно разорвана.

— Не подходи ко мне. — Злобно прошипела Вика и ушла в комнату.

На следующий день, ближе к обеду, Вика сидела у себя в комнате и наигрывала мелодию на гитаре. Много раз она пыталась придумать что-то своё, однако её практически не посещало вдохновение. Пальцы перебирали одни и те же струны с похожим мелодиями, что изрядно надоело девушке. Но с момента «Заточения» в ней бушевало множество печальных эмоций, которые и подтолкнули её к созданию собственных мелодий, и несмотря на ноющую боль в груди, музыка хоть немного помогала держаться.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату заглянула мать.

— Я с Димкой поеду погулять. — Тихо, словно чувствуя свою вину сказала Ирина Сергеевна. — Буду вечером.

Ответа, как обычно, не последовало, и она закрыла за собой дверь. Когда входная дверь захлопнулась, Вика прислушалась, пытаясь понять, ушла ли Ирина Сергеевна. Когда девушка убедилась, что находится одна в квартире, она отложила гитару и вышла в коридор. Сделав себе чай, она встала около столешницы, и, с тоской смотря в окно, сделала глоток. Душный квартирный воздух словно сдавливал со всех сторон, из-за